Обрести навек - Лорин Эмми. Страница 8

Он ведь обещал – «всегда». Он – «ее любовь» – сказал...

Размышления Эндри были прерваны светом фар машины, въезжающей на гравийку перед домом.

Прибыли гости Селии.

Ускорив шаг, Эндри отбросила навязчивые мысли и поспешила к дому. Звонок в дверь прозвучал, когда она поднималась по ступенькам. А пересекая веранду, она услышала голос Блейна.

Знакомый голос второго мужчины заставил ее замереть на месте перед открытой дверью веранды.

Широко раскрытыми глазами Эндри испуганно смотрела в лицо своего возлюбленного – человека, до сих пор обитавшего только в мире ее снов.

Со странным чувством, будто она вдруг оказалась вне пространства и времени, Эндри словно приросла к полу. Это мгновение длилось вечно – и кончилось в один миг. Его глаза, казалось, смотрели в самую ее душу. Но всего сильнее поразила ее яркость, с какой она воспринимала окружающее в этот промежуток времени. Ее чувства обострились до предела: зрение фиксировало тончайшую игру света, а слух улавливал малейшие интонации разговора.

Она видела непринужденное дружелюбие между Селией, Блейном и этим вторым мужчиной, она явственно слышала каждое слово теплых приветствий, которыми они обменялись. И это при том, что ее внимание целиком было отдано незнакомцу, который в иной реальности вовсе не являлся для нее таковым.

Сходство было полным до невероятности.

Этот человек, которого, как знала Эндри, звали Пол Хеллка, профессор Пол Хеллка, был живой, из плоти и крови, копией ее воображаемого возлюбленного.

Тот же чрезвычайно высокий рост, изумительная стройность и красота почти немыслимого совершенства. Даже одет он был так же, как мужчина из ее снов.

Потертые джинсы плотно облегали его длинные, прекрасной формы ноги, мускулистые бедра и узкую талию. Трикотажный пуловер мягко охватывал широкие плечи, в глубоком треугольном вырезе проглядывала атлетическая грудь, поросшая курчавыми шелковистыми волосами. Повседневный летний наряд завершали дорогие, но порядком поношенные кроссовки.

Расческа явно не касалась его длинных вьющихся черных волос с того момента, когда Эндри видела его в кафе. В прекрасных голубых глазах светилась вся мудрость мира.

И он смотрел на Эндри целую вечность, прежде чем остальные обратили внимание на ее появление.

– А, вот и ты, Эндри, – обрадовался Блейн, наконец заметив ее в дверном проеме. – Иди сюда, познакомься с моим другом.

Кое-как справившись с охватившей ее паникой, Эндри нетвердым шагом пересекла порог и очутилась в гостиной. Ей удалось даже слабо улыбнуться Блейну.

– Представляю тебе доктора Пола Хеллка, – сказал Блейн. – Пол, это та самая девушка, о которой я тебе рассказывал. Племянница Селии, Эндри Трэск.

«Доктор? – мелькнула мысль у Эндри, и она покосилась на своего будущего преподавателя. – Доктор каких наук?»

– Очень приятно, мисс Трэск.

Звук его голоса пронзил все ее существо. «Как это может быть?» – в растерянности мысленно запротестовала Эндри. Почему его голос в точности совпадает с голосом человека, которого она придумала себе от одиночества? В состоянии, близком к бреду, Эндри пожала его протянутую руку.

– Мне тоже приятно, доктор Хеллка, – с трудом шевеля пересохшими губами, пролепетала она.

Прикосновение его ладони родило в ней противоположные ощущения: совершенно необъяснимым образом оно и успокаивало, и ужасно волновало. Ей потребовалось собрать все силы, чтобы с достаточно непринужденным видом вынуть свою руку из его руки.

Его улыбка была завораживающей.

– Я был бы очень рад, если бы вы называли меня просто Пол.

– Как вам угодно... Пол, – пробормотала Эндри после некоторого колебания. – Тогда и вы, пожалуйста, называйте меня Эндри.

Произнося это, она подняла глаза и внезапно словно канула в безбрежное синее море. И не утонуть ей помог только голос тети.

– В такой прекрасный вечер просто грех сидеть в доме, – объявила Селия, плавно поведя изящной рукой. – Почему бы тебе, душенька, не показать Полу вид с веранды, пока мы с Блейном приготовим вино и бокалы?

Освобождаясь от чар этой безбрежной голубизны, Эндри опустила ресницы, вздохнула и повернулась к раздвижным стеклянным дверям.

– Конечно. – Сделав паузу, она облизнула губы. – Сюда, пожалуйста, доктор... Пол.

И, не взглянув, следует ли он за ней, понеслась к дверям.

Она остановила свой бег лишь у поручней веранды. Душа ее трепетала, тело сотрясала дрожь, дыхание было неглубоким и прерывистым.

Он не произнес ни звука, но она ощутила, почувствовала его присутствие задолго до того, как он остановился возле нее.

– Душенька. – Его шепот смешался с душистым летним ветерком. Это еле слышно произнесенное слово прозвучало для Эндри подобно грому.

– Что?! – Круто развернувшись, она уставилась на него.

Пол улыбался. Эндри закусила губу.

– Так вас назвала тетя, – пояснил он бархатно-мягким тоном. – Душенька. Очень мило, по-моему.

– Ми... Мило? – Ее голос был почти беззвучен. – Только тетя Селия так меня называет. – Борясь с ощущением нереальности происходящего, Эндри постаралась произнести это по возможности обыденным тоном. Но едва эти слова вырвались у нее, как она вспомнила голос, его голос, ясно прозвеневший в густом тумане: «Привет, душенька». И снова она затряслась, как от озноба, и, чтобы скрыть это, отвернулась, глядя невидящим взором на мерцающие воды океана.

– Вам холодно? – мягко спросил он, давая ей понять, что ей не удалось его провести.

– Нет! – возразила она с совершенно ненужной горячностью. – Я... это... нет!.. – Затем добавила уже более спокойно: – Мне вовсе не холодно. – Про себя же она признала, что дрожит от потрясения, а также оттого, что опасается, не начинает ли она терять рассудок.

– Эндри.

Она обмерла. Сердце на мгновение перестало биться. Интонация у Пола была, как у... Нет! Эндри немедленно подавила эту мысль. Это невозможно. Пол и мужчина из ее грез не могут быть одним и тем же существом. Это нельзя рассматривать как гипотезу даже на грани бреда.

– Да? – Вцепившись в перила веранды, Эндри повернулась к Полу.

От его улыбки у нее перехватило дыхание и испарились остатки сил.

– Как я понял, в осеннем семестре вы собираетесь изучать у меня природоведение?

– Я... м-м, да, я собиралась, но... – начала она – и умолкла под пристальным взглядом его голубых глаз.

– Но?.. – подхватил Пол.

Совершенно смущенная и потерянная, Эндри сказала первое, что пришло ей в голову:

– Теперь я не уверена. Я, быть может, вернусь на Восток... домой.

– Эндри! – послышался от дверей возглас Селии. – Что ты такое говоришь?!

С бутылкой в одной руке и ведерком со льдом в другой она пересекла веранду и подошла к племяннице.

– Ты и слова мне не сказала, что собираешься менять свои планы. – Ее обычно ясные карие глаза затуманила тревога.

– А я думал, что все решено, – сказал Блейн, ставя на столик поднос с четырьмя хрупкими бокалами на длинных ножках и несколькими деревянными вазами с закуской. Затем он взял из рук Селии ведерко и бутылку. – Мне казалось, ты решила остаться у Селии, пока не закончишь в Паркере аспирантуру.

Избегая смотреть на виновника своего смущения, Эндри беспомощно переводила глаза с Селии на Блейна и обратно.

– Я... Я даже не знаю, – пролепетала она. Она полностью запуталась и сама понимала это. В очередной раз столкнувшись взглядом с теткой, она вжалась в перила так, что стало больно спине.

А Селия, присмотревшись к племяннице в романтическом, но достаточно бледном мерцании декоративных светильников веранды, вдруг сказала:

– Эндри, тебе опять не по себе?

– Не по себе? – повторил Блейн и нахмурился.

– Не по себе? – с интересом в голосе отозвался Пол.

Душа Эндри внутренне съежилась. Скорее «не в себе» – вот как можно определить ее состояние. Надо впредь быть осмотрительнее, решила Эндри, не то они вполне могут принять ее за сумасшедшую.