Кольца вероятности - Лоскутов Александр Александрович. Страница 73

Он снова издал свой скрежещущий смех.

Я хмыкнул и пожал плечами. Бедняга. Хоть он и умеет читать в людских душах, как в книге, а свою собственную манию величия проморгал. Ай-яй-яй. Плохо.

Ему же лечиться надо. Хотя, скорее всего, это не поможет. Горбатого могила исправит.

– Ты знаешь, Антон, а ведь мы с тобой последние оставшиеся на Земле окольцованные. Последние! Остальные мертвы. Понимаешь? Больше никого не осталось! Мы – последние!

Он смешно задрыгал ручонкой, указывая куда-то в сторону. Я перевел взгляд и увидел небольшой кусок бархата, на котором смирнехонько лежали рядом друг с другом небольшие металлические ободки. Кольца вероятности. Я быстро сосчитал их. Одиннадцать.

Одиннадцать. Не хватает шести. Три у меня и три у него. Значит... Значит, он прав. Все мертвы. Братства больше не существует.

– Да. Ты понял. Нас осталось двое. Ты и я. Оба избраны. Оба – случайные пленники колец. Только я примирился, а ты, я вижу, – нет.

– Зачем тебе все это? – негромко спросил я. – Зачем тебе кольца?

– Много хочешь знать, – хохотнула мумия. – Не думаешь ли ты, что я собираюсь читать тебе лекции? Нет. У меня нет времени. Да и желания. – Он снова шевельнул своей иссохшей ручонкой. – Зато я желаю как можно скорее увидеть в своих руках все семнадцать колец вероятности.

– Почему это ты решил, что я отдам тебе то, ради чего пролил столько крови? И не только чужой, но и своей собственной.

– А потому, что у тебя не будет выбора, – хмыкнул Роман. – Знаешь что, Антон, ты здорово потешил меня, когда дергался, думая, что сорвался с поводка Братства, и делая при этом только то, что я от тебя и ждал. В другое время и в другом месте я был бы счастлив иметь такого ученика, как ты. Но сейчас у меня нет выбора... Ты, Зуев, должен умереть.

Я кивнул, будучи с ним полностью солидарен:

– И ты – тоже.

– Может быть... Может быть. – Глядя мне в лицо своими пылающими глазенками, мумия снова продемонстрировала мне беззубую ухмылку. – Сейчас мы с тобой поиграем в одну занимательную игру. Если ты выиграешь – сможешь забрать кольца со стола и валить на все четыре стороны. Если я – ты отдашь мне свои колечки вместе с жизнью. Ну как, согласен?

– Во что будем играть? – Я выдавил нечто похожее на улыбку. – Может быть, в шахматы?

Долышев снова заскрежетал. Псих ненормальный. Мумия египетская, сбежавшая из саркофага.

– Нет. Не в шахматы...

Краем глаза я заметил, как открылась дверь и в комнату, беззвучно ступая, вошла Леночка. А я – то уж гадал: куда это она подевалась? Тут я мимолетно взглянул на нее и чуть не сел прямо на пол.

Ого-го!.. Вот это да!

Слабоумная Леночка была одета в простой спортивный костюм, облегающий ее изумительную фигуру как перчатка. На поясе болтались приличных размеров ножичек, кобура и какие-то еще предметы, вполне пригодные для изничтожения представителей рода человеческого. В руках эта дурочка держала обычный автомат. И, будто бы этого было мало, за ее спиной я увидел обернутую простой кожей рукоять меча.

Современный ниндзя. Женского пола. Блин. Красиво и смертоносно.

– Наверное, ты хочешь, чтобы я подрался с ней? На кулачках?

– Ну-ну, Антон, не притворяйся таким глупым. Ты прекрасно все понял. Никто не говорит о кулаках. У тебя же есть оружие, Антон. Я специально приказал, чтобы тебя не обыскивали на входе. Только не говори мне, что не захватил с собой пистолетика – не поверю.

Я вытащил ствол и показал ему.

– Ну, вот видишь. Все просто. Ты можешь делать все, что тебе угодно: бежать, стрелять, обращаться в милицию. А я буду направлять свою карающую руку и прикрывать ее силой своих колец. Кстати, тебе не возбраняется делать то же самое. В общем, все просто. Бой до смерти. Никаких правил. Понятно, Зуев?

Проклятая мумия, похоже, искренне наслаждалась ситуацией, глядя на мою удивленную рожу. Может быть, я и был удивлен этим ребячеством. Может быть, перспектива сражения с вооруженной до зубов женщиной, которая на самом деле является бессловесным придатком воли Долышева, смущала меня. Но все это осталось где-то далеко-далеко за гранью сознания. Сейчас я ощущал в себе только одно – холодную готовность.

Я был готов умереть. Но не просто умереть, но и захватить с собой этого усмехающегося человечка в инвалидном кресле и с двумя капельницами за спиной.

– Не кажется ли тебе, что шансы немного не равны? – спросил я, указывая стволом пистолета на стоящую в стороне женскую версию прославленного Рембо.

– Хм... Возможно. – Долышев вдруг хитро усмехнулся. – Верно. Ты прав. Шансы не равны. Но мы дадим тебе фору. Скажем... десять секунд. Беги, Зуев. Беги, пока еще есть время. Считаю до десяти.

Бедняга совсем спятил. Он и на самом деле начал считать. Будто бы думал, что я стану играть по его правилам.

– Один... Два... Беги, Антон... Три...

– Четыре, пять, – сказал я, медленно расстегивая куртку, которую пришлось надеть по поводу весьма пакостной погоды на улице. – Сейчас пойдем мы погулять... Дурак ты все-таки, Долышев. Неужели ты думаешь, что все так просто. Лучше посмотри сюда. И не вздумай затеять пальбу – мгновенно вы меня все равно не убьете, а мне и секунды хватит.

Он смотрел. Смотрел долго и задумчиво, разом подрастеряв свою дурашливость. Смотрел так, словно не мог поверить своим собственным глазенкам.

Леночка беспокойно переминалась с ноги на ногу за его спиной.

А я просто стоял и ждал, все еще надеясь как-то вывернуться живым из этой ситуации и при этом понимая, что надежда эта пагубна и ставит под удар всю мою затею. Не стоило тянуть резину. Раз... и все.

Почти три кило. Досыта хватит.

Если бы только Роман представлял себе, как непросто было добыть в славном городе Иркутске три килограмма взрывчатки, да еще и за один день. Даже кольца вероятности не смогли так сразу расколоть эту задачку.

Но я справился. Так или иначе. Ведь только это имеет значение.

Человек-бомба Антон Зуев. Вот это да!

Я стоял, зная, что просто тяну время, и ожидая реакции Долышева, который не мог не понимать, что в случае взрыва от него не останется и мокрого места.

Мумия в кресле смотрела на меня из-под прищуренных век. В узких щелочках ее глаз я видел отражение собственного безумия и холодный блеск нечеловеческих мыслей. Долышев думал. И глядя ему в лицо, я слабо улыбнулся.

– Знаешь, до этого момента я думал, что хорошо понял тебя, – негромко проговорил Долышев. – В психологическом профиле Антона Зуева не было предрасположенности к самоубийству. Было некое глупое геройство, острое чувство справедливости, дурость, наконец. Но чтобы такой человек, как ты, притащил сюда заряженную бомбу... Тебе даже такая мысль никак не могла явиться.

Я усмехнулся:

– Зато Рогожкину могла – он для этого достаточно безумен. А бомбочку принес Альберт. Уж он-то явно имел предрасположенность к самоубийству.

Долышев снова глубоко задумался. Я почти слышал, как с сумасшедшим визгом бешено вращаются прекрасно смазанные шестерни его разума. Умная голова, надо отдать ей должное. Гениальная. Но вот лопухнулась, и теперь некто Зуев, которого она посчитала уже сброшенным с игровой доски, объявил гроссмейстеру нежданный мат. Вернее, пат, потому что при этом и сам Зуев увяз глубже чем по уши.

Или все это тоже входило в его план? Я внезапно похолодел, а моя рука будто сама по себе поползла к укрепленному на поясе взрывателю. Ну же, Зуев, не тяни... Но я почему-то медлил.

Я чувствовал, как дергалась в тике моя левая щека, подгибались ноги, кровь гулко бухала в ушах – давала о себе знать передозировка АКК-3.

Кольца вероятности молчали, не подавая даже признаков жизни.

Видимо, Роман пришел к какому-то решению, потому что, подняв голову, уперся в меня тяжелым давящим взором. Я мгновенно напрягся, обхватив руками металлическую коробочку самодельного взрывателя. Дилетантская работа, но, надеюсь, сработает.

Господи, что такой человек, как я, понимает в минно-подрывном деле?