''Альта'' против ''Барбароссы'' - Лота Владимир Иванович. Страница 81
– Шуленбург получил важную телеграмму из Берлина, – продолжал Кегель. – Содержание ее известно пока только послу. Постараюсь до наступления вечера узнать, какие указания прислал Риббентроп, и сообщить вам, – завершая свое короткое донесение, сказал немецкий дипломат и передал Леонтьеву записку.
– Здесь все, что я вам только что сообщил, – добавил он.
Леонтьев, понимая огромную важность сообщения Кегеля, попросил его узнать, какие же указания получил посол Шуленбург из Берлина и предложил встретиться в семь часов вечера.
– Звоните по этому телефону, – Леонтьев впервые сообщил источнику номер своего служебного телефона и добавил: – По вашей просьбе меня обязательно найдут, и мы с вами встретимся в любое время...
Подъехав к германскому посольству, Герхард Кегель вынужден был оставить свою машину на улице: во дворе дипломатического представительства горел костер, клубы дыма рваными клочками поднимались над оградой. Кегель понял, что его германские коллеги уничтожают какие-то документы, которые не должны были попасть в чужие руки в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств.
Войдя во двор представительства, Кегель столкнулся с начальником секретариата и хозяйственного отдела посольства господином Ламлой.
У этого дипломата было прозвище «канцлер». Он командовал служащими секретариата, архива, техническими секретарями, машинистками и стенографистками, радистами и водителями. Ламле подчинялись сотрудники службы безопасности посольства и даже посольские повара.
Кегель поддерживал с Ламлой дружеские отношения, которые были чрезвычайно важны. От него Кегель узнавал о прибытии в Москву различных немецких делегаций, их составе, в котором всегда находились сотрудники гестапо или немецкой разведки. Знакомясь с ними с помощью Ламлы, Кегель, как гостеприимный хозяин, хорошо знающий местные условия, приглашал немецких коллег в рестораны гостиниц «Националы» или «Метрополь», угощал по-русски и получал от берлинских гостей ценную информацию о том, что происходит в различных ведомствах Берлина. Эти сведения Кегель сообщал К. Леонтьеву, которого знал как Павла Ивановича Петрова.
Встретив Ламлу во дворе посольства, Кегель спросил его, что происходит.
Ламла «по секрету» сообщил Кегелю, что прошлой ночью он получил из Берлина указание срочно уничтожить все оставшиеся секретные документы.
– Приказано оставить только шифровальные блокноты, которые еще могут понадобиться. Через два часа я все закончу и вы сможете поставить свою машину во дворе, – сказал Ламла, торопливо прервал разговор и скрылся в одной из своих многочисленных комнат.
Кегель понял, что дел у «канцлера» Ламлы сегодня действительно много. Не без разрешения посла он разжег костер во дворе посольства. Видимо, посольские печи, предназначенные для уничтожения секретных документов, работали на полную мощность и были перегружены.
«Времени у Ламлы совсем мало», – подумал Кегель и вспомнил о том, что все предыдущие важные сообщения Гитлер делал в выступлениях по воскресеньям.
День 21 июня 1941 года был субботой. Это означало, что до нападения Германии на Советский Союз оставались считанные часы.
Находясь в посольстве, Кегель встретился с послом Шуленбургом, который был явно чем-то глубоко расстроен.
Кегель хорошо изучил не только биографические данные своего руководителя. Фридрих-Вернер граф фон Шуленбург, родившийся в 1875 году, находился на дипломатической службе с 1901 года, работал в Варшаве, Дамаске, Тегеране, Бухаресте и других столицах.
С 1934 года Шуленбург по указанию Гитлера направлен в Москву. Шуленбург был опытным дипломатом, который в любых условиях умел держать себя в руках и скрывать свои чувства.
Днем 21 июня, когда Кегель встретил Шуленбурга, он понял, что посол потерял контроль над собой. Было над чем задуматься...
Военинженер 2-го ранга Константин Леонтьев после встречи с «ХВЦ» возвратился в Разведуправление и незамедлительно доложил своему непосредственному начальнику о содержании беседы с источником. Он также вручил полковнику Кузнецову письменное донесение Герхарда Кегеля.
Кузнецов поручил сотруднику отдела капитану Марии Поляковой срочно перевести на русский язык донесение Кегеля.
Примерно через полчаса Полякова перевела донесение источника и отпечатала его текст на старенькой пишущей машинке, которая была в отделе. Кузнецов, прочитав донесение «ХВЦ», сказал Леонтьеву, что его устное сообщение слово в слово совпадает с письменным переводом Марии Поляковой.
– Память у вас великолепная, – похвалил Кузнецов своего сотрудника и добавил: – Вы доставили важнейшие сведения. Готовьте донесение. Начальника управления пока нет. Как только он прибудет на службу, будьте готовы к личному докладу...
Начальник Разведуправления генерал Ф. Голиков работал по графику, который был похож на рабочий ритм, установленный Сталиным. Рабочий день начальника Разведупра заканчивался после полуночи, а начинался ближе к одиннадцати часам дня. К этому времени К. Леонтьев был готов к встрече с начальником Разведуправления.
В одиннадцать часов полковник Кузнецов доложил генералу Ф. Голикову о результатах встречи К. Леонтьева с «ХВЦ».
Изучив донесение, начальник военной разведки принял решение подождать до вечера, когда Леонтьев проведет вторую встречу с агентом, и после этого подготовить специальное сообщение.
Во второй половине дня, ближе к вечеру 21 июня 1941 года Герхард Кегель смог незаметно выйти из посольства. Когда он оказался на улице Горького, где в тот летний день было много отдыхающих москвичей и гостей столицы, около Центрального телеграфа «ХВЦ» позвонил по телефону, который ему передал Павел Иванович.
Леонтьев ждал этого телефонного звонка и ровно в 19.00 был на месте встречи с «ХВЦ». Кегель доложил об обстановке в германском посольстве и передал содержание последних указаний из Берлина, о которых на совещании дипломатического состава представительства сообщил посол Шуленбург.
Из этих указаний следовало, что в ночь с 21 на 22 июня фашистская Германия начнет военные действия против СССР.
– Посольство получило указание уничтожить все секретные документы. Всем сотрудникам приказано до утра 22 июня упаковать свои вещи и сдать их в посольство. Всем сотрудникам посольства приказано находиться в здании посольства, – торопливо докладывал разведчику Герхард Кегель указания посла Шуленбурга немецким дипломатам и оставшимся в Москве представителям германских газет...
Закончив доклад, Кегель спросил Леонтьева, как ему следует подключиться к подпольной работе в Берлине после начала военных действий.
– У нас еще есть время для решения этого вопроса.
Прощаясь с Леонтьевым, Герхард Кегель еще раз сказал:
– В посольстве все считают, что наступающей ночью начнется война...
Герхард Кегель отправился домой, включил радиоприемник, но не смог найти ни одной передачи из Берлина. Откупорив бутылку вина, дипломат позволил себе выпить бокал полусладкого напитка, для того чтобы ослабить нервное состояние, которое не покидало его уже вторые сутки...
Леонтьев вернулся в Разведуправление. Его тут же принял генерал Ф. Голиков. Выслушав подробный доклад разведчика о результатах встречи с агентом, Голиков приказал немедленно подготовить специальное донесение в шесть адресов и доставить их по назначению.
Примерно 21.00 специальные сообщения были готовы. В них говорилось о том, что, по данным проверенного источника, фашистская Германия в ночь с 21 на 22 июня 1941 года совершит вероломное нападение на Советский Союз.
Срочное специальное сообщение Разведуправления Красной Армии незамедлительно было доставлено в секретариат И. В. Сталина, министру иностранных дел В. М. Молотову и наркому обороны маршалу С. К. Тимошенко.
Всем начальникам отделов и отделений Разведуправления было приказано оставаться на службе. Офицеры Центра, под видом оперативного учения, начали подготовку указаний в зарубежные резидентуры по переходу на работу в условиях военного времени...