Идеальный любовник - Лоуренс Стефани. Страница 2

Конец июля 1835 года

Дорсет, деревня Эшмор возле Глоссап-Холла

— Тысяча чертей!

Саймон Кинстер остановил своих гнедых на устланной листьями деревенской дороге и, прищурив глаза, вгляделся в горный склон, возвышавшийся над деревней Эшмор. Сама деревня осталась в миле позади него — он направлялся к Глоссап-Холлу.

За деревенскими коттеджами дорога круто поднималась вверх. По тропинке шла женщина, огибая насыпь, которая, насколько было известно Саймону, представляла собой остатки древнего земляного сооружения. Оттуда открывался прекрасный вид до самого Солента, а в особенно ясные дни можно было увидеть даже остров Уайт. Так что не было ничего обескураживающего в том, что кто-то решил взобраться наверх. Неудивительно, что рядом с ней никого нет…

Саймон с раздражением смотрел на гибкую, длинноногую, удивительно грациозную черноволосую девушку, которая легко поднималась по карабкавшейся вверх тропе, — девушку, способную привлечь внимание любого мужчины, у которого в венах струится кровь, а не водица. Он сразу же узнал ее — это была Порция Эшфорд, золовка его сестры Амелии.

Она, похоже, так же как и он, направлялась на званый вечер в Глоссап-Холл — единственное большое здание, куда можно было добраться пешком. У Саймона появилось ощущение, что его обманули.

— Проклятие!

Он внял просьбам своего давнего друга Джеймса Глоссапа и согласился сделать остановку по пути в Сомерсет, чтобы поддержать Джеймса во время ответственного семейного вечера. Но если на нем будет присутствовать Порция, то развлечение превратится в нелегкое испытание для него самого.

Миновав насыпь, она остановилась. Подняв изящную руку, девушка откинула со лба смоляные пряди и подставила лицо легкому ветерку. Опустив руку, она некоторое время смотрела вдаль, затем продолжила свой путь по тропинке, приблизилась к тому месту, где тропа поворачивала вниз, и вскоре скрылась из виду.

«Мне нет до нее никакого дела», — с ожесточением убеждал себя Саймон.

Одному Богу известно, какую бурю чувств вызывала в его душе Порция. Но она не была ни его сестрой, ни кузиной, да и вообще не состояла с ним в кровном родстве.

— Уилкс, очнись, парень! — Саймон бросил вожжи вознице, который все это время дремал позади, и спрыгнул на землю. — Просто подержи их, я скоро вернусь.

Сунув руки в карманы пальто, он зашагал по узкой тропинке, убегавшей вверх к дороге, идущей от Глоссап-Холла, по которой только что проследовала Порция.

Он сам напрашивался на неприятности — например, на выстрел снайпера, однако не собирался оставлять девушку одну, ведь любой встречный бродяга мог обидеть ее. Если бы он проехал дальше, то не находил бы себе места от беспокойства до тех пор, пока не удостоверился, что она добралась до Глоссап-Холла в целости и сохранности.

Из-за ее любви к длительным прогулкам это могло растянуться на долгие часы.

Его отнюдь не поблагодарят за заботу. Если он сейчас не услышит с десяток язвительных реплик, то сочтет, что ему крупно повезло. У Порции язычок подобен бритве, и она никому не дает спуску. Саймон превосходно знал, какова будет ее реакция, когда он с ней встретится: точно такая же, как и в течение всех последних десяти лет, когда он по-настоящему осознал, что она не имеет понятия о том, какую ценность собой представляет, каким искушением является, и, следовательно, нуждается в постоянной защите.

Пока Порция оставалась вне поля его зрения, она не подпадала под его ответственность. Но сейчас Саймон чувствовал, что просто обязан обеспечить ей безопасность.

Порция разительно отличалась от всех женщин, которых он знал. Она была необычайно умна, что Саймон скрепя сердце должен был признать, хотя и сомневался в собственном здравомыслии.

Женщины! Он не уставал удивляться, наблюдая за ними. Двоюродная бабушка Клара недавно умерла и оставила ему дом в Сомерсете. Наследство заставило его по-иному взглянуть на собственную жизнь. Он наконец осознал, что именно двигало мужьями его кузин и сестер. Семья — собственные дети, собственная жена. Подобные вещи раньше никогда его не занимали и не казались существенными. Теперь же это представлялось основополагающим, единственным, что могло принести удовлетворение в жизни.

Саймон — выходец из богатой, родовитой семьи — был доволен своей судьбой, однако комфорт не заменял того, потребность в чем он так остро сейчас испытывал.

Наследство двоюродной бабушки Клары все изменило. Что ему делать с загородным домом, если не жить в нем? Ему необходимо найти себе жену и создать семью.

Саймон принял эту мысль со смирением, ибо последние десять лет его жизнь катилась плавно и организованно. У него были многочисленные тайные связи, он умел искусно соблазнять, наслаждаться, а затем порывать отношения со знатными матронами, с которыми обычно проводил время. Помимо этого, он имел дело с женщинами, относившимися к его семейному клану. Нужно признать, что внутри семьи они правили, но в то же время Саймон никогда не ощущал себя связанным, это никак его не раздражало — он воспринимал это как неизбежную данность.

Активно участвуя в бизнесе Кинстеров, постоянно вращаясь в светских кругах, одерживая стремительные любовные победы и регулярно участвуя в семейных раутах, Саймон вел легкую и приятную жизнь. У него никогда не возникало потребности посещать те балы и вечера, где бывали ищущие замужества женщины.

И сейчас он оказался в незавидном положении. Саймон хотел обзавестись женой, но не собирался это афишировать. Он был последним неженатым мужчиной из рода Кинстеров. Ему не хотелось превращаться в дичь для любящих мамаш, мечтающих выгодно пристроить свое чадо.

Подойдя к верхней части наружной стены земляного сооружения, он остановился. Отсюда начинался пологий спуск, тропинка вела влево, к крытому пункту обзора, встроенному на высоте пятидесяти ярдов в скалу.

Вид отсюда открывался великолепный. Солнечные лучи отражались в виднеющемся вдали море. Сквозь легкую дымку проступал силуэт острова Уайт.

Саймон видел этот пейзаж и раньше. Он повернулся к наблюдательному пункту, где сейчас находилась женщина. Порция стояла у перил и смотрела на море. Судя по ее осанке и спокойствию, она его пока не заметила.