Невеста дьявола - Лоуренс Стефани. Страница 20

Онория нахмурилась и передернула плечами.

Если уж придется выйти замуж за Кинстера, надо попытаться приручить тирана.

Тиран постучал в дверь ее комнаты поздно вечером.

Дядюшки, тетушки и младшие кузены Девила остались на ужин, потом все, кроме ближайших родственников Толли, разъехались, и слуги вздохнули с облегчением. В имении вновь воцарилось спокойствие; затих дом, который был свидетелем стольких смертей и рождений.

Вдовствующая герцогиня и родители Толли предались воспоминаниям — печальным и сладостным. Онория ушла в свою спальню. Она намеревалась написать письмо Майклу, но безмятежный ночной пейзаж за окном привлек ее внимание, и она села на подоконник, вглядываясь в темноту.

Внезапный стук в дверь прервал довольно бессвязный поток ее мыслей. Он прозвучал так властно, что у Онории не возникло и тени сомнений: это Девил. Помедлив, она встала и, распрямив спину, направилась к двери.

Девил стоял в коридоре, обернувшись к лестнице.

— Идемте прогуляемся, — предложил он и протянул руку.

Онория стойко выдержала его взгляд и медленно приподняла брови. Герцог скривил губы, но все же отвесил поклон, правда, довольно небрежно.

— Дорогая Онория Пруденс, не окажете ли вы мне честь прогуляться по саду при луне?

Нет, лучше бы он приказывал, а не просил. В его словах, в его мягком низком голосе таилось столько непринужденного очарования, что у любой женщины голова пойдет кругом. Но Онория не сомневалась относительно истинной цели его визита.

— Я возьму свою шаль.

Шаль из тонкого норвичского шелка лежала на кресле. Накинув ее на плечи, Онория заколола концы и вернулась к двери. Она решила, что не станет скрывать своего намерения заняться поисками убийцы Толли.

Девил потянул ее за рукав.

— Тут есть другая лестница.

Молча выйдя из дома, они очутились на лужайке и зашагали по ней, переходя из тени на свет лунных лучей. Ночная тишина успокаивала нервы. К пряному аромату листьев, зеленой травы и тучной земли, который всегда ассоциировался у Девила с домом, сегодня подмешивался еще один, тонкий, едва уловимый, запах. Определить его источник было нетрудно.

Это запах ее волос, кожи и духов из лилии и розы. Какая роскошная, соблазнительная смесь! И еще он чувствовал запах женщины — опьяняющий, теплый, чувственный. Женщины, которая может дать все земные наслаждения. Этот запах пробудил в нем охотничий инстинкт, и напряжение, охватившее его, стало еще сильнее.

Герцогу не давали покоя два желания. В данный момент осуществить их было невозможно. Он не мог отомстить за смерть Толли и не мог затащить Онорию в постель. Пока — нет. Но надо что-то сделать с ее подбородком.

Девил не хотел, чтобы она участвовала в расследовании преступления, но его поведение на террасе было неправильным. Эту женщину не запугаешь. К счастью, в его распоряжении имеется другая тактика — гораздо более приятная. Таким образом, он убьет двух зайцев сразу. Девил улыбнулся (его лицо скрывала тень деревьев) и направился к беседке.

— Какие шаги вы предпринимаете, чтобы найти убийцу? — спросила Онория, потеряв терпение.

— Мы занимаемся поисками. Будущее покажет.

— Я спрашиваю не об этом, — сказала Онория, бросив на герцога сердитый взгляд.

— Другого ответа я дать не могу.

Она окаменела, а потом произнесла сладким голосом:

— Вам никогда не говорили, ваша светлость, что вы, вне всякого сомнения, самый дерзкий человек во всем христианском мире?

— Говорили, хотя не в таких выражениях.

Онория лишилась дара речи и молча поднялась на крыльцо беседки. Остановившись посредине павильона, Девил отпустил ее руку. Свет луны длинными полосами ложился на пол, перемежаясь с густой тенью листвы. Даже в полумраке он видел, как бурно вздымается грудь Онории.

— Пусть так, но… — Не закончив фразы, она слегка взвизгнула.

Ее мучитель только что стоял совершенно спокойно, и вдруг его пальцы крепко схватились за подбородок — фамильную гордость Анстрадеров.

— Что вы делаете? — воскликнула Онория, вытаращив глаза и задыхаясь. Она даже не попыталась освободиться: эти железные пальцы не разожмешь.

Герцог взмахнул ресницами. Его глаза казались еще светлее и прозрачнее, чем обычно.

— Я вас шокирую.

Этот глухой шепот действительно шокировал, пробирал до самых костей. Онории вдруг показалось, будто Девил обнял ее, хотя он касался только подбородка.

Девил заставил ее поднять лицо вверх, и она повиновалась. Голова шла кругом, сердце то замирало, то принималось бешено биться. Он медленно нагнул голову — ее губы вдруг стали мягкими и раздвинулись сами собой. Она не сумела бы оттолкнуть его, даже если бы сейчас разверзлись небеса.

От прикосновения его губ по телу Онории пробежала мучительная судорога. Девил тут же прижал ее к себе. Его губы были твердыми, требовательными, настойчивыми. И вдруг спустя мгновение стали теплыми, манящими и соблазнительными. Онория затрепетала и замерла, словно боясь переступить какой-то невидимый порог. Но он увлек ее за собой, и она храбро устремилась в неведомое.

Онория целовалась не первый раз, но никогда еще поцелуй не казался ей волшебством. Ее впервые ввели в мир чувственных наслаждений. Горячая волна возбуждения, нарастая, рассыпалась брызгами. Голова кружилась, но это было приятно.

Девил не давал передышки и все целовал и целовал, доводя ее до исступления. Кончик его языка прошелся по губам Онории. Он был мастер утонченно-нежной ласки. Она понимала, что надо сопротивляться, ибо в этой еще не изведанной ею области Девил будет ее наставником. Глупая, скорее, неразумная ситуация.

Его губы вновь стали твердыми. Пожар внутри полыхал вовсю, сметая все преграды. Онория вздохнула и раскрыла губы, поддавшись дерзкому натиску. И он получил то, что хотел: его проникновение потрясло ее до самой глубины, до сердцевины, словно испепеляющий удар молнии. Она вскрикнула.

Девил тут же оторвался от ее губ. Онория ошеломленно смотрела на него; мысли вихрем кружились в голове. Он крепко сжал ее в своих объятиях.

— Нет! — Онория начала вырываться, вернее, только попыталась это сделать, ибо ее мышцы вдруг превратились в желе.

— Не стоит волноваться — я всего лишь поцеловал вас.

— Всего лишь? — Онория заморгала от удивления. — Это уже плохо. Я имею в виду… — переведя дыхание, она с трудом взяла себя в руки, — вы опасный человек.

Девил рассмеялся, и Онория невольно вздрогнула.

— Для вас я не опасен. — Он нежно поглаживал ее по спине. — Я хочу жениться на вас. А это меняет положение дела.

Онория нахмурилась: что происходит с ее головой?

— Какое еще положение? Какое дело?

В полутьме блеснули его белые зубы.

— Мы, Кинстеры, боимся только наших жен.

— Неужели? — Онория попробовала изобразить оскорбленную добродетель, но это было невозможно, потому что Девил тут же ласково коснулся ее губ.

— Поцелуйте меня, — шепнул он, прижав ее к себе.

Ее нервы снова натянулись, как струны, а разум сдал позиции под нежным натиском его языка.

Девил ждал, пока она уступит ему полностью. Как человек опытный, он сумел вооружиться терпением.

Тем слаще будет неизбежная победа. Надо проявить мудрость и не заходить слишком далеко, держа в узде свои страсти. Онория обмякла в его руках, и теперь можно наслаждаться ее губами, пробовать их на вкус, проникая в самую глубь этого благоуханного рта.

Ему хотелось бы овладеть ею целиком, затащить ее в постель и наполнить своим мужским естеством — бросить вызов смерти и отпраздновать жизнь так, как велела сама природа. Но Онория — девственница, об этом ясно свидетельствовали ее испуг, смущение и пассивность. Она будет принадлежать ему, и только ему, но не сейчас.

Желание стало настолько острым, что Девил мысленно выругался. Нежное тело Онории, прижимавшееся к его груди и бедрам, было чересчур сильным соблазном. Демоны, дремавшие внутри, проснулись, требуя насыщения. Он отпрянул, тяжело дыша, но, даже борясь со своими страстями, продолжал изучать ее лицо… Глаза Онории блеснули из-под длинных ресниц.