Соблазнительница - Лоуренс Стефани. Страница 53

Их физические отношения стихийно развиваются, ей нужно только делать то, что требуется, а это она будет делать весьма охотно, особенно после прошлой ночи. И сегодняшнего утра.

Она усмехнулась. Дойдя до конца дорожки, она повернула на поперечную и пошла дальше. Она никак не ожидала, что ее так взбодрит и воодушевит то, что она нравится ему в постели, что она действительно вызывает у него желание и желание это вовсе не выдумано ею; оно даже выросло после того, как они впервые утолили свой голод.

Другим непредвиденным успехом была его готовность принять ее помощь с осенним праздником и его идеей построить школы. Может быть, это произошло потому, что он увидел — она в состоянии заняться этим, и, учитывая, сколько дел лежит на нем, позволил ей помогать ему; и все это было лишь началом. Шаг к истинной близости, которая в конце концов и составляет суть настоящего брака.

Настоящий брак — такова была ее цель. Брак, который она намерена создать.

Амелия посмотрела вперед — на конюшни и длинное здание, стоящее за ними. Оттуда доносился собачий лай.

Сокровище Люка. Она пошла, чтобы посмотреть на них. К собакам она была неравнодушна — как и Люк. Свора гончих была его увлечением с мальчишеских лет. Увлечением прибыльным: теперь свора стала источником дохода — сдавалась внаем для местной охоты, и цена щенков от таких чемпионов, как Морри и Пэтси, тоже была немалой.

Псарни, чистые, ухоженные, просторные, находились за двором, где были выстроены конюшни. Внутри здания был длинный проход с загонами по обе стороны; там-то она и обнаружила Люка — он разговаривал с Сагденом, мастером-псарем.

Люк стоял к ней спиной; они с Сагденом обсуждали покупку новой племенной суки. Первым увидел Амелию Сагден, покраснел, закрыл рот и кивнул, сняв шапку. Люк обернулся и спросил, помолчав:

— Пришла посмотреть на моих красавиц?

Она улыбнулась.

— Пришла.

Эта заминка не ускользнула от ее внимания: он, наверное, подумал, не огорчится ли она, если он воспользуется ее приданым, чтобы купить племенную суку? И взглядом показала ему, что одобряет его — свора была образцовой. Она кивнула Сагдену и взяла мужа под руку.

— Мне кажется, они меня зовут. Сколько их здесь?

Он пошел с ней по проходу.

— Просто они думают, что ты принесла им поесть.

— А они что, голодные? Когда их кормят?

— Периодически, и скоро будет кормежка. Их почти шестьдесят, но только сорок три — рабочие; остальные пока слишком молоды. А некоторые уже слишком стары.

Одна из «слишком старых» лежала, свернувшись на подстилке, в последнем загоне, самом близком к пузатой печке, которая зимой обогревала помещение. Дверь в загончик была открыта; собака подняла голову, когда Люк подошел, и завиляла хвостом.

Люк сел на корточки, погладил ее по седеющей голове.

— Это Регина. Она была самой главной до Пэтси.

Амелия тоже села на корточки, дала Регине обнюхать свою ладонь, потом почесала ее за ухом. Регина наклонила голову. Веки у нее были тяжелые. Люк встал.

— Я и забыл, что ты любишь собак.

Это было хорошо, потому что зимой, когда начинались морозы, он переносил в дом самых маленьких и старых вроде Регины.

— Аманда тоже их любит — нам всегда хотелось щенка, но мы все время жили в Лондоне, и это было невозможно.

Ему только сейчас пришло в голову: хотя они в каком-то смысле хорошо знали о прошлой жизни друг друга, а все-таки… он не мог вообразить, как это можно — не иметь просторного загородного дома вроде Калвертон-Чейза или Сомерсхэм-Плейса, который можно называть своим домом. А вот у нее такого дома не было; в то время как он проводил лето, разъезжая верхом по пустошам, она приезжала погостить то туда, то сюда, не имея собственного дома за городом. Собачий лай зазвучал как-то иначе. Люк оглянулся, подал руку Амелии.

— Пойдем, ты поможешь их накормить.

Она поднялась с нетерпением; он повел ее обратно по проходу, взял еду у парней, чьей обязанностью было кормить собак, потом показал ей, сколько нужно класть в каждую миску. Она старательно взялась за дело, быстро научившись, как осторожно хлопать по собачьим носам, чтобы они не мешали взять их миску.

В конце прохода, у загона Регины, Сагден смотрел, в каком состоянии находятся новорожденные щенки. Им было шесть недель от роду, они еще сосали мать.

— Это хороший помет, может, среди них будет чемпион, — улыбнулся Сагден, кивая подошедшему Люку. Он указал на щенка, который, сопя, возился у края загона. Люк усмехнулся; перегнувшись через низкую оградку, он взял любопытного щенка и показал его жене.

— Ой, какой он мягкий! — Она взяла щенка на руки, тот восторженно лизнул ее в лицо. Когда она обняла его, как ребенка, и почесала животик, щенок закрыл глаза и блажен но вздохнул.

Люк смотрел на нее пораженный, а жена спросила:

— Когда они подрастут, можно будет послать одного Аманде?

Она смотрела на щенка и ерошила пуховую шерстку у него на животике, тихонько воркуя. А Люк смотрел на ее голову, на золотые локоны.

— Конечно. Но сначала выбери одного для себя. — Он взял у нее задремавшего щенка, поднял его, оглядел и проверил разворот лап. — Вот этот годится.

— Но… — Амелия посмотрела на Сагдена. — Это ведь чемпион…

— Он будет лучшим псом для своего хозяина. — Люк наклонился и подложил щенка к матери. — И Красотка сочтет за честь, если ты его возьмешь. — Он погладил суку по голове. Та закрыла глаза и лизнула его руку.

Люк выпрямился и кивнул Сагдену:

— Я навещу вас завтра.

Взяв Амелию за руку, он оторвал ее от очаровавшего ее зрелища — маленький чемпион, сосущий мать. Они вышли из псарни.

— Подумай, как его назвать. Через пару недель его отнимут от матери.

Она все еще оглядывалась назад, в проход.

— А тогда я смогу брать его на прогулку?

— Только недалеко. Щенки больше любят поиграть.

Амелия вздохнула:

— Спасибо. — Он посмотрел на нее, она улыбнулась и легко поцеловала его. — Лучшего свадебного подарка ты не мог мне сделать.

Лицо Люка затуманилось, и она тут же нахмурилась.

— Боюсь, мне нечего подарить тебе взамен.

Она посмотрела в его глаза, но ничего не смогла в них прочесть.

Момент прошел. Он поднес ее руку к губам.

— Тебя, — шепнул он, — более чем достаточно.

Она решила, что речь идет о ее приданом, но усомнилась в этом, вглядевшись в его лицо, его глаза… Легкое напряжение пробежало у нее по спине.

Она подумала: не следует ли сказать ему, что она не возражает против того, что он тратит деньги на собак? Она подумала: не поэтому ли он подарил ей щенка, будущего чемпиона? Но сразу же отогнала от себя эту мысль. Она никогда не замечала, чтобы Люк выбирал окольные пути, — для этого он был слишком высокомерен.

Нужно ли вообще говорить об этом? Они не говорили о ее приданом с тех самых первых дней, но, по правде, здесь и не о чем было говорить. Что касается денег, того, как он управляет их состоянием, она доверяла ему полностью. Люк вовсе не похож на своего отца — в его преданности своей семье невозможно усомниться.

Пожалуй, именно эта преданность позволила ей зайти так далеко — оказаться здесь, ходить по земле Калвертон-Чейза, который теперь стал ее домом, с ним, который теперь стал ее мужем.

Она чувствовала на себе его взгляд, чувствовала жар, исходящий от него, его мускулистое тело рядом с собой. Не прикосновение, но обещание прикосновения и даже больше.

Она улыбнулась, посмотрев на него, и сжала его руку.

— Еще рано, чтобы идти в дом. Пойдем, покажи мне сад. «Каприз» на холме все еще цел?

— Конечно, это одна из наших достопримечательностей. Мы не могли позволить ему разрушиться. — Люк свернул на дорожку, ведущую вверх. — Одно из лучших мест здесь, отсюда открывается вид на закат. Если хочешь, мы можем туда подняться.

Она улыбнулась:

— Это прекрасная мысль.

Глава 15

Мысль, поселившаяся у нее в голове, сильно отличалась от той, что поселилась в его голове. Он и правда думал, что они идут любоваться заходом солнца…