Своевольная красавица - Лоуренс Стефани. Страница 11

Катриона вдруг ощутила приступ паники. Дыхание ее сбилось, тело пронзила дрожь. Ей показалось, что в комнате слишком темно, и схватив трутницу, она поспешно зажгла все свечи, до которых могла дотянуться. Когда она приоткрыла высокое окно, выходившее на террасу, и помахала Ричарду, комнату уже заливал яркий свет.

Он вошел, стряхивая снежинки с черных волос, невозмутимый, как всегда. Только насмешливо приподнятые брови выдавали то, что ее бурная активность не прошла незамеченной. Стиснув руки, Катриона дождалась, пока он снял плащ и небрежно уронил его в кресло, а затем со всей категоричностью, на какую была способна, заявила:

— Не знаю, что у вас на уме, но хочу довести до вашего сведения, что я никогда не соглашусь выйти за вас замуж.

Ричард медленно повернулся к ней.

Комната словно сжалась. Катриона не могла дышать, не могла даже думать. Ей хотелось броситься наутек, но еще сильнее было желание узнать, что заставляет ее пульс лихорадочно биться, кожу гореть, а нервы натягиваться струной и где истоки исходившего от него завораживающего притяжения.

Она вызывающе выпрямилась.

Их взгляды скрестились, В глазах Ричарда застыло задумчивое выражение, словно он решал какую-то задачу. Внезапно он сдвинулся с места и шагнул вперед. Девушка поспешно отскочила в сторону, пропуская его к огню. Пока он, склонившись над каминной решеткой, грел руки, Катриона пыталась справиться с дыханием и привести в порядок расшалившиеся нервы. Она не могла понять, почему присутствие этого человека приводит ее в такое состояние, Никто в долине никогда не оказывал на нее подобного действия.

Ричард выпрямился, и Катриона решила, что на нее так влияют его движения. Неторопливые и полные сдержанной силы, они напоминали повадки изготовившейся к прыжку пантеры. Он облокотился о каминную полку и устремил на нее пристальный взгляд.

— Почему?

Катриона нахмурилась:

— Что почему?

Уголки его губ изогнулись.

— Почему вы не хотите выходить за меня замуж?

— Потому что мне не нужен муж. — «Особенно такой, как вы», — добавила она про себя. Скрестив руки на груди, она посмотрела на него в упор. — Будучи хозяйкой долины, я не могу позволить себе радостей, на которые вправе рассчитывать обычная женщина. — Она вскинула подбородок. — Я не замужем отнюдь не из-за недостатка предложений. Это сознательное решение. Своего рода жертва, которую я приношу ради своих подопечных.

В конце концов, люди, подобные Кинстерам, должны понимать, что такое жертва и честь.

Некоторое время он молча созерцал ее.

— Кто унаследует вашу собственность и столь важное для вас общественное положение, если вы не выйдете замуж и не оставите потомства?

Подосадовав на себя, Катриона величественно заверила:

— Со временем я, разумеется, выйду замуж, чтобы произвести на свет наследников. Но мне незачем беспокоиться об этом в ближайшие годы.

— Значит, вы не испытываете отвращения к браку как таковому?

Катриона еще выше вздернула подбородок и выдержала паузу, не отводя взгляда.

— Нет, — признала она наконец и принялась расхаживать по комнате. — Но с учетом определенных условий и договоренностей.

— Например?

— Ну, моя преданность Госпоже. Мой долг целительницы. Вам, наверное, трудно все это понять, но…

Прислонившись к каминной полке, Ричард слушал ее доводы. Все они вертелись вокруг служения долгу, возложенного на Катриону как на владелицу долины. Она беспрерывно расхаживала взад-вперед, бросая на него взгляды всякий раз, когда хотела видеть его реакцию. Ричард готов был уже предложить ей сесть, чтобы сесть самому, а не возвышаться над ней, словно башня, как вдруг сообразил, кого она ему напоминает. Онория, жена Девила, точно так же ходила по комнате, взметая юбки соответственно степени своего расстройства. Глядя на развевающиеся юбки Катрионы, Ричард пришел к выводу, что она находится в крайнем возбуждении. Он подавил вздох.

— Теперь вы видите, — подытожила Катриона, круто повернувшись, — в настоящее время о муже не может быть и речи.

— Отнюдь, — возразил Ричард. — Я не услышал ничего, кроме перечня ваших обязанностей, ни одна из которых не является препятствием к браку.

Судя по написанному на ее лице изумлению и высокомерному взгляду, ей никогда в жизни не приходилось объяснять свои поступки. Зеленые глаза вспыхнули.

— У меня нет времени на мужа! — воскликнула она и поспешно добавила: — На препирательства с ним, во всяком случае.

— А почему вы должны препираться?

— Ну, знаете! Это неизбежно. Муж будет требовать, чтобы я все делала, как ему нравится, а не действовала в соответствии с желаниями Госпожи.

— Понятно. Вы опасаетесь, что муж помешает вам выполнять ваши обязанности?

— Едва ли. Но не сомневаюсь, что он будет вмешиваться в то, как я их выполняю. — Она остановилась и, прищурившись, пронзила его взглядом. — Джентльмены, подобные вам, привыкли, что все делается по их указке. Я не могу выйти замуж за такого человека.

— Потому что хотите, чтобы все делалось по вашей указке?

Катриона сверкнула глазами.

— Вовсе нет. Мне нужна свобода, чтобы исполнять свой Долг, а муж попытается ее ограничить.

— А если нет? — осведомился Ричард.

Она презрительно фыркнула и снова принялась расхаживать по комнате.

Его губы слегка изогнулись.

— В этом нет ничего невозможного.

— Вы хотите сказать, что позволили бы своей жене поступать, как она сочтет нужным? — Катриона в очередной раз развернулась и смерила его снисходительным взглядом. — Знаете ли, но даже в долине свиньи не летают.

Чувствуя ее взгляд, Ричард с трудом сдержался. Набросившись на нее, он едва ли достигнет цели, хотя в чем именно заключалась эта цель, он не представлял.

— Если бы мы поженились, — произнес он в тон ей, — я, пожалуй, согласился бы, — он небрежно повел рукой, — содействовать вам в исполнении ваших обязанностей. — Поймав ее скептический взгляд, Ричард добавил: — Не вижу причин, почему мы не могли бы прийти к соглашению.

С минуту Катриона молча изучала его, затем хмыкнула и отвернулась, представив его заинтересованному взору изящную спину, плавно переходившую в округлые ягодицы. Упорство, с которым девушка отклоняла его доводы, вызов, угадывавшийся в ее напряженной позе, только усиливали ее притягательность.

— Вы и не думаете жениться на мне, — вдруг заявила она, обращаясь к сгустившейся за окном мгле.

Ричард положил руку на каминную полку.

— Разве?

Катриона продолжала вглядываться в сумерки.

— Никто не сомневался в вашем отказе, и вам понадобилась недельная отсрочка только для того… — Она выдержала паузу, прежде чем закончить: — Чтобы всех поразить.

Брови Ричарда иронически поднялись.

— Вообще-то только вас. Остальные не в счет.

Она бросила на него испепеляющий взгляд.

— Я так и знала, что вы все свалите на меня.

— И напрасно. Признаюсь, что затребовал эту неделю из-за вас, но по здравом размышлении… я бы все равно это сделал.

Катриона нахмурилась:

— Почему?

Он задумался, сомневаясь, что сможет связно объяснить чувства, которые вызывало в нем семейство Макинери.

— Скажем, так. Я терпеть не могу поспешных решений, а Шеймус все очень ловко придумал. Он понимал, что я не тот человек, которого можно использовать как пешку, чтобы лишить его семью всех прав.

— Из-за того, что вы незаконнорожденный?

— Нет. Потому что я Кинстер. Девушка озадаченно посмотрела на него.

— Не понимаю.

Ричард скорчил гримасу.

— Я тоже. К примеру, мне совсем непонятно, почему Шеймус пустился на такие хитрости, чтобы втянуть меня в эту нелепую историю.

Катриона хмыкнула и повернулась к окну.

— Просто вы не знали Шеймуса. Он только тем и занимался, что строил планы и плел интриги. Причем тратил на это столько времени, что до исполнения руки никогда не доходили.

Ричард понимающе кивнул:

— Неудивительно, что моего отца прислали сюда. — В ответ на вопросительный взгляд Катрионы он пояснил: — Кинстеры славятся своим умением действовать. Конечно, без теории не обойтись, но наши таланты лежат в области практики. Здесь нам нет равных.