Последний рыцарь Тулузы - Андреева Юлия Игоревна. Страница 25

Рассказывая о тулузской жизни, мне следовало пояснить, что с давних пор время в Провансе, Лангедоке и Гаскони шло по одной и той же накатанной дороженьке. Жизнь начиналась в мае, когда ласковое солнышко согревало все вокруг, на деревьях появлялись не только листья, но и цветы, а копыта коней и колеса телег переставали вязнуть в дорожной жиже. Начинались славные турниры, на которых рыцари мечтали снискать славу для себя и своих дам, прославленные воины и рвущиеся в бой новички искали, кому бы продать свою верную руку и зоркий глаз. Каждой весной прекрасные донны надевали сшитые за зиму наряды, в которых они жаждали встретить любовь. На турнирах, кроме золотых призов и кошелей с деньгами, нередко разыгрывались рука и сердце какой-нибудь отчаянной донны, за что борьба уже велась не тупыми турнирными копьями, а острыми боевыми. А донна рисковала остаться не только без мужа, но и без претендентов на ее сердце. Впрочем, в этом случае она приобретала славу, ибо ее имя, красоту, добродетель и горькую участь воспевали трубадуры.

Славное время весна, славное и прекрасное. Сколько чудесного происходит на земле в эту пору, сколько необычного. Другое дело – лето.

Тогда наши рыцари больше предпочитают валяться где-нибудь в теньке, а не бряцать оружием или скакать неизвестно куда и зачем. Тогда металлические нашивки на одежде разогреваются, а по лицу и всему телу начинает струиться противный пот.

Нет, лето – далеко не лучшее время для воинов и куртуазных кавалеров. Хотя летом так приятно бывает петь ночные серенады под окнами красавиц, обнимать безродную и оттого почему-то еще более соблазнительную деву прямо в теплой пашне или на мягком сене. Летом можно не думать о походных шатрах, теплых плащах и конских попонах. Во время перехода кони кормятся травой и цветами, не требуя овса, а сам ты лежишь себе, глядя на крупные звезды, и попиваешь нежное винцо, на краткий миг ощущая, что счастлив.

Хорошее время лето.

Следующий всплеск придворной жизни относится к благословенным дням осеннего сбора урожая. Говорю «осеннего», потому что в наших краях урожай собирается не менее четырех раз за отпущенное Богом время. Осенью, когда льется рекой вино, и, точно явленное по приказу алхимиков, в сундуках начинает посверкивать золото, снова начинаются турниры и свадьбы.

Знать и весь народ вдруг точно срываются с места, для того чтобы нагуляться всласть перед зимой. Не нашедшие себе господ, мечутся трубадуры и бесхозные воины, стараясь как можно лучше проявить себя лютней и копьем.

Осенью дамы сговорчивее, так как боятся потерять поклонников и кандидатов в мужья. Шутка ли, впереди несколько месяцев зимы, когда рыцари будут сидеть в своих замках, точно барсуки в норах, охотясь, слушая придворных музыкантов и сочиняя жалобные песни в честь своих дам. То есть будут полностью предоставлены себе, а там, кто их знает, как судьба распорядится. Вдруг откуда ни возьмись появится какая-нибудь пришлая донна, и еще вчера верный рыцарь вдруг совершит вероломную измену и женится на ней. Все знают, как коварны бывают женщины зимой.

В зимнее время Романе скучал, не зная, чем бы заняться. Он старался не пропускать ни одного совета, ни одной письменной или устной челобитной, будь то просьба рассудить двух поссорившихся баронов или перспектива размять косточки, уничтожив особо обнаглевших разбойников. Романе был готов делать все что угодно, лишь бы вырваться из опостылевшего ему замка во главе отряда бравых тулузских лучников.

И, разумеется, везде с ним был я.

Обычно тулузские лучники заправляли в самой Тулузе и окрестных деревнях. Но бывали и более дальние вылазки. Так, однажды на Совете хозяину Тулузы было передано донесение, что в испанских землях будто бы началась эпидемия чумы.

– Где Испания, а где мы? – спросил Раймон и, когда перед ним разложили карту, пожал плечами. – Испания не часть Тулузского графства, потом Испания достаточно далеко, кто вообще сказал, что черная смерть посетит нас?

– Быстро принеси карту поменьше, – шепнул мне на ухо Романе, заговорщически сжимая мне руку. Карта хранилась в моей комнате, и я послал за ней пажа.

– Известно ли, каким образом распространяется черная смерть? – спросил Романе, нервно кусая ногти.

– По воле Божьей, – развел руками присутствующий на Совете отец Доминик.

– Скорей уж, по воле лукавого, – передразнил его гостивший в замке инфант Фуа Раймон Роже.

– Черная смерть посылается нам за грехи наши, – отец Доминик был неумолим.

– То есть вы хотите сказать, что мы никак не можем бороться с черной смертью? – настаивал на своем Романе, нетерпеливо скребя пол рыцарской шпорой, точно готовящийся к бою петух. – Неужели мать наша Святая католическая церковь ничем не может защитить нас?

– Мать наша Святая католическая церковь, – Доминик осенил себя крестом, – молится о здравии своей паствы.

– Но может ли священник сделать так, что чума отступит?

В этот момент паж принес карту. Романе нетерпеливо вырвал ее из рук мальчика и разложил на столе.

– Да, священнослужители имеют власть, данную им Богом, для того чтобы изгонять черную смерть Его святым именем, путем освящения воды и склонению паствы к покаянию.

– Отлично, значит, одно оружие против черной смерти у нас есть. Нутак, где Испания, а где мы? – Романе склонился над картой.

– Вот она, земля испанцев, а вот наши владения – показал я, внутренне посмеиваясь над идеей молодого господина. – Для того чтобы добраться из Тулузы до испанской границы, нам следует, – я начал водить пальцем по карте, – идти вдоль Южного канала в Каркас-сон, затем выйти к Лионскому заливу и добраться до Перпиньяна, а там уже и до границы рукой подать.

– Отец, но это же рядом! – Романе всплеснул руками. – Черная смерть, можно сказать, под боком, не сегодня завтра постучится в двери, а мы ничего не делаем!

– Действительно, по этой карте получается, что земли испанцев и наши земли чуть ли не...

– Благословите меня на этот подвиг! – Романе встал на одно колено, склонив голову. Насколько я знаю, искусству актера и трубадура его обучал не кто иной, как сам Бертран де Борн, частенько посещающий Тулузу и полюбившийся юному наследнику.

– Хорошо, сын мой, – Раймон Старший был в замешательстве. – Только странно мне и страшно отсылать вас против врага, о котором мы так мало знаем.

Может, отрядить туда праведных монахов? Раз уж речь идет о столь высоких и незримых обычным взором материях? Что могут сделать лучники и мечники против... – он замялся.

– Рыцари ордена Иоаннитов могут взять на себя подобную миссию, чтобы снискать славу на этом святом поприще, – настаивал Романе.

– Может быть, кто-нибудь еще предложит оружие, которое можно использовать против черной смерти? – неуверенно обратился к собранию Раймон.

– Я был в городах, в которых свирепствовала чума, – произнес главный графский лекарь господин де Бриансон. – Не стану утверждать, что научился лечить эту болезнь, но... как видите, не заболел пока... Впрочем, – он перехватил злобный взгляд отца Доминика, – кроме чисто медицинских средств... Мы никогда не выходили из дома без определенного количества молитв и никогда не давали лекарств, не читая оные. Поэтому справедливости ради должен заметить, неизвестно, что повлияло на то, что черная смерть в конце концов отступила. Молитвы или медикаменты... Скорее всего и то и другое, потому что все происходит с согласия Отца Небесного и никак иначе.

– Разумеется, если на этот подвиг пойдут рыцари ордена святого Иоанна, они запасутся должным количеством священных текстов, святой воды и распятий. За подготовку отряда будет отвечать отец Доминик. Что же касается медицинских средств, то мы тоже желали бы узнать что-нибудь о них.

– Сеньор, – лекарь с трудом оторвал взгляд от налитой злобой физиономии святого отца. – Мы носили на шее по маленькой коробочке, в которой лежала пропитанная уксусом тряпица, воскуривали вокруг себя ладан и другие благовония, которые я с радостью передам вашему отряду, постоянно кипятили уксус, чтобы воздух насыщался его парами, протирали им двери, перила и все, что было в домах. Уксусом же мылись сами и заставляли обтираться людей. Даже в колодцы...