Тайная любовь - Лоуренс Стефани. Страница 27

Она сама была, как горячий упругий податливый шелк, живой и пленительный, и, казалось, вся принадлежала ему.

Ее руки, ноги страстно, чувственно прижимались к нему, обвивали его, не отталкивали, а притягивали еще ближе. Если он когда-нибудь грезил о гуриях, то теперь одна из них была перед ним, в его объятиях, зрелая, готовая исполнить любое его желание, готовая убить его наслаждением и умереть вместе с ним. Габриэль с трудом дышал. Страсть сжимала ему горло и затуманивала мозг.

Его руки проникли под сорочку и властно охватили ягодицы. Ее поцелуи становились все горячее, все сладостнее, все безумнее. У нее был вкус, какой может быть у эликсира богов.

Она приподнялась, обвивая руками его плечи. Его ноги сжали ее ноги. Потом одно его бедро протиснулось между ее ногами. Она что-то пробормотала, но звук замер у нее на губах.

Габриэль усадил ее и крепко прижал к груди. Сделав едва заметное движение, он высвободил ее очаровательные ягодицы и принялся ласкать обеими руками впадину, где соединялись бедра и пах, прежде чем овладеть ею окончательно. Пальцы его нащупали складочки между ее бедрами, потом, чуть переместившись, медленно проникли глубже внутрь тела. Дыхание графини сделалось частым и прерывистым. Их поцелуй становился все отчаяннее по мере того, как его пальцы запутывались в шелковистых завитках ее лона. Он играл с ней, дразнил ее, доставлял ей наслаждение, граничащее со страданием, в то же время ни на секунду не прерывая поцелуя. Потом одна его рука скользнула вверх по ее телу, лаская нежную кожу живота. В то же время другая рука продвинулась вниз, нежно сжимая самое сокровенное место и стараясь найти вход в этот грот любви.

Он почувствовал, что дыхание графини стало прерывистым. Она была влажной, гладкой и горячей. Ее груди напряглись, соприкасаясь с его обнаженной грудью. Габриэль держал ее крепко, а ласкал бережно и нежно, медленно, шаг за шагом подводя к заветной черте.

Он ощущал каждой клеточкой своего тела, что она до сих пор незнакома с такими интимными ласками. Должно быть, ее покойный муж был бесчувственным чурбаном. Теперь она расцвела наконец для него. Горячий нектар обжигал ему пальцы, когда он нашел вход в сладостную пещеру и стал водить пальцем вокруг святилища любви. Потом он отвел руку и принялся ласкать самое чувствительное место, самое сердце ее женственности, теперь влажное и напряженное и столь же жаждущее его ласк, как он жаждал ее.

Она вздрогнула, пальцы впились в его плечи, тело изогнулось и откинулось назад. Он позволил ей прервать поцелуй и дал передохнуть, потом возобновил свои ласки…

Она снова вздрогнула. Он спросил ее без слов, и она его поняла. Одна стройная нога после мгновенного колебания согнулась в колене, обвилась вокруг его ноги, открывая для него доступ.

Но в ней произошла какая-то перемена. Он почувствовал, что теперь она не получала такого наслаждения, как прежде, поэтому стал действовать еще осторожнее и медленнее, стараясь дать ей почувствовать каждое движение его пальца, проникавшего в нее все глубже. Она была обжигающе горячей, и его не удивило, что плоть ее была напряженной и тугой.

По-видимому, любовный опыт графини был ничтожным.

Ее лоно сжималось, как раковина, вокруг его пальца, и в конце концов она попыталась отодвинуться. Ее дыхание обжигало его. Он повернул голову, нашел податливые губы и принялся целовать — нежно, медленно.

Когда он убрал свой палец, то почувствовал, что ее тело требует большего. Он и пытался дать это ей, обуздывая свои импульсы, хотя тело его желало полной близости с ней. Габриэль был слишком опытным любовником, чтобы не понимать, что будет для нее лучше. Продолжая успокаивать графиню поцелуями, отвлекая и возбуждая одновременно, он решил показать ей самые вершины своего мастерства.

Когда графиня оторвалась от него и все тело ее затрепетало, он почувствовал себя победителем, завоевателем, триумфатором, держащим в объятиях заслуженный трофей. Ее долго сдерживаемая страсть омывала его жаром и восторгом, а тихий и нежный стон, жажда окончательного и полного завершения ласк, дуновение неровного дыхания на его щеке, бурное биение сердца, которое он слышал, потому что ее грудь была вплотную прижата к нему, едва ощутимый мускусный аромат, доносившийся до него и теперь исходивший от его пальцев, только что ласкавших сокровенные части ее тела, смешанный с ароматом духов, — все это сводило его с ума и побуждало к действию.

Она была готова принять его, величественная, горделивая, и он был готов на самые отчаянные поступки.

Ему уже ничего не стоило выпустить на свободу истомившееся от желания естество, приподнять ее ногу, убрать пальцы от влажной плоти и позволить себе овладеть ею. Продолжая сжимать ее бедра, он принялся целовать графиню в губы, а потом ринулся в бой.

Она вскрикнула.

Звук, вылетевший из ее уст, зазвенел у него в ушах. Теперь она была вся напряжена как струна.

У него прервалось дыхание, он перестал ее целовать, с трудом пытаясь обрести контроль над собой и своими желаниями. Этого не могло быть — и все же так случилось. Шок сразу прояснил его затуманенное страстью сознание. После секунды, проведенной на грани помешательства, ему удалось наконец выдохнуть вопрос:

— Как?

Он произнес этот вопрос очень тихо, но ее лицо было совсем близко, и она услышала.

— Я…

Ее голос дрожал, и она казалась столь же потрясенной, как и он, хотя, возможно, по другой причине.

Она, задыхаясь, ловила ртом воздух, потом сказала прерывистым шепотом:

— Я была совсем ребенком, когда вышла замуж. А мой муж был много старше меня. Он был старым и больным человеком. Он не мог стать мне настоящим мужем.

Она выпустила его руку, которую до сих пор отчаянно сжимала. Теперь она опиралась о него. Ее дыхание все еще было затруднено.

— Ш-ш. Тише.

Он нашел ее губы и принялся нежно целовать их, стараясь успокоить, одновременно делая усилие, чтобы разомкнуть объятия. Девочка-жена осталась девственницей? Вне всякого сомнения, произошло именно это. Однако ее нежданная невинность поставила перед ним другой важный вопрос: знала ли она, что он попытается ею овладеть?

Ему потребовалась вся его воля, чтобы собраться с силами и спросить:

— Вы хотите на этом остановиться?

Она долго молчала. Стиснув зубы, он ждал ответа, и все понял, когда она покачала головой и ответила:

— Нет.

Габриэль приложил отчаянные усилия, чтобы достойно принять ее ответ.

— Слава Богу.

— Что?

Он нежно поцеловал ее, потом поднял голову.

— Ни о чем не думайте, просто делайте то, что я скажу. Скоро вы почувствуете себя много лучше.

Ему оставалось только догадываться о том, что чувствует графиня, — он не мог припомнить случая, когда, имел бы дело с девственницей.

Ее напряжение все не спадало — возможно, ей было больно.

Теперь единственным правильным решением было осторожно разомкнуть объятия и перенести ее на постель. Почувствовав, что она колеблется, он нежно поцеловал ее, чуть прикасаясь губами.

— Доверьтесь мне.

Она стала двигаться более уверенно, когда поняла, что его руки поддерживают ее. Отчаянно борясь с желанием вновь погрузиться в нее целиком, он перенес ее на кровать и осторожно, не разжимая объятий, уложил так, что ее бедра находились всего в дюйме от края кровати. Как он и рассчитывал, она слегка успокоилась и расслабилась, почувствовав под собой упругую поверхность. В итоге ему удалось сделать едва заметное движение назад от нее. Он склонился над ней, перенеся тяжесть своего тела на локти, которыми опирался на кровать. Все еще не позволяя себе сделать движения бедрами, Габриэль нашел в темноте ее лицо и нежно отвел прядь волос, упавших на щеку, легких, как паутинка. Вуаль он оставил на месте.

Наступит день, когда она сама поднимет ее и покажет ему свое лицо.

Наклонившись, Габриэль поцеловал ее, потом согнул ноги в коленях и сделал новую попытку проникнуть в нее, наполнить ее больше, чем в первый раз. Он услышал судорожный вздох, и снова тело ее напряглось. Он сделал движение назад, потом вперед и повторил его несколько раз. Его движения были размеренными и неторопливыми. Этот ритм он сохранял до тех пор, пока ее мышцы не расслабились окончательно. Теперь ноги графини легли свободно, пальцы перестали цепляться за его рукава, и все тело раскрылось для него и приняло его. Она начала двигаться ритмично, как и он, в том же темпе.