Нефритовый остров - Лоуэлл Элизабет. Страница 44

– Если бы мы были настоящими гостями, а не работягами, – медленно, лениво произнес он, – нам бы дали булавки на лацканы, с помощью которых мы могли бы управлять компьютером в каждой комнате. Менять Освещение, температуру воздуха, музыку, запахи и интерьер в зависимости от наших вкусов.

– А если в одной комнате несколько человек, чьи вкусы не совпадают?

– Тогда хозяева решат, кто из них очень важная персона, а кто так себе. Компьютером управляет гость самого высокого ранга. – Кайл повернулся к ассистенту:

– До свидания, Хань Цзюй. Если нам что-нибудь понадобится, мы вам сразу дадим знать.

Тот долго смотрел на Кайла, потом неторопливо направился к выходу из зала. Дверь бесшумно захлопнулась.

Кайл наклонился так, что губы его почти коснулись уха Лайэн:

– Не говори ничего такого, чего бы ты не могла сказать в присутствии Усэна. Здесь все прослушивается и записывается на пленку.

Лайэн широко раскрыла глаза. Но не произнесла ни слова. Даже не кивнула. Просто снова занялась нефритом. Чем скорее они смогут выбраться из этой фармеровской ловушки высокого класса, тем лучше. Интересно, смогла бы она с помощью своего баллончика остановить охранника, прежде чем тот успел бы выхватить пистолет и выстрелить? Вряд ли.

– Ты меня слышала? – выдохнул Кайл ей прямо в ухо.

Лайэн кивнула. Рывком отстранилась, почувствовав прикосновение его пальцев. Он пытался убрать с ее лица прядку волос, все время выбивавшуюся из заколки.

– Надо мне купить заколку получше, – заметила она.

– Только не за мой счет.

– Ты меня отвлекаешь.

– Я должен извиниться?

– Если хочешь. Кайл рассмеялся.

Лайэн попыталась сосредоточиться на нефрите, который Усэн предлагал Танам на обмен. Цвет нормальный. Однако Лайэн пользовалась более надежным инструментом, чем зрительная память. Она потянулась к сумочке, достала несколько изделий из нефрита, цвет которых хорошо знала. Положила на стол, взглянуть, как на них действует освещение.

– Так… хорошо. Полный спектр дневного света. Вот… точно такой же оттенок ты сможешь увидеть завтра на склоне дня в каком-нибудь другом месте.

– Ты уверена? Это освещение имитирует дневной свет средиземноморских широт. Я могу изменить его на свет, характерный для северо-западной части Тихого океана.

Лайэн покачала головой, взяла в руки вещь, лежавшую на карточке с номером один. Кулон размером с половину ее ладони. С внешней стороны выгравированы зеленые листья и ветки персикового дерева, образующие что-то вроде решетки, внутри которой изображен персик бело-зеленого цвета. Естественные формы плода так преувеличены, что скорее напоминают довольно точное, хотя и не слишком изящное изображение наружных женских половых органов.

– Предполагалось, что ты будешь размышлять вслух. Не забыла?

Лайэн кивнула. Она помнила и о том, что каждое ее слово прослушивается и записывается на пленку.

– Итак, что же ты об этом думаешь?'

– Я понимаю, почему Усэн намерен исключить эту вещь из своей коллекции.

– И что же не так с этим кулоном?

– Он представляет собой прекрасный пример того, как страсть собирателя может влиять на качество вещей, которые он коллекционирует.

Кайл взглянул на кулон.

– Я слушаю.

– Хань Усэн коллекционирует эротику из китайского нефрита всех династических периодов. Это нелегкая задача. Даже при том, что эротика в Китае считалась допустимой и даже очень распространенной частью жизни – по крайней мере до распространения христианства и до создания КНР, – все же в основном эротика была темой живописи.

– Ха… Наглядные пособия? Ничего нового.

– Да, – сдержанно подтвердила Лайэн, – аналоги некоторым вещам можно найти в самых различных культурах. Но… эротические изделия из нефрита изготавливались только в тех случаях, когда на них поступал заказ от императора или принца. Иначе они не изготавливались вовсе либо делались мастерами средней руки из камня невысокого качества.

– Типа вот этого кулона?

– Да.

– Значит, проблема здесь не в сюжете?

– А вот сейчас в тебе говорит пуританское воспитание. – Лайэн слегка улыбнулась. – Тот факт, что в западных музеях выставляются лишь китайские предметы домашней утвари и пейзажи, говорит скорее о том, что общество не решается обратить свое внимание на китайскую эротику. Между тем она имеет богатую историю.

– Как и во многих других странах.

– С той разницей, что в Китае она не держалась в тайне. Частота и продолжительность визитов императора к женам и наложницам становились достоянием общественности. Можно даже сказать, что наклонности развратника высоко ценились в китайских правителях.

Кайл удивленно вскинул брови. Осмотрел лежавшие на столе изделия из нефрита, все без исключения представлявшие собой вариации на тему человеческой сексуальности. Лайэн наблюдала за ним уголком глаза.

– Ты шокирован? Он лениво улыбнулся.

– Просто представил себе, что произошло бы, если бы выставить все это в музее. Служащие с ума бы посходили.

– Как и местные политические деятели.

– Точно. Как ты справедливо заметила, различные культуры. – Кайл снова перевел взгляд на кулон. – Значит, здесь проблема состоит только в качестве камня и работы, но не в сюжете?

Лайэн кивнула:

– В коллекции Танов множество великолепных вариаций на тему ветвей и плодов персика. Все они невероятно сексуальны, все намекают на удовольствия, доставляемые женским телом, и на его плодовитость, которая означает для мужчины бессмертие в результате рождения сыновей.

– Ну, что касается этого кулона, насчет «невероятной сексуальности» я бы еще согласился. Но… – Кайл пожал плечами. – Этот рисунок скорее можно назвать клиническим, чем художественным изображением.

– Абсолютно точно. Жаль, что я не могу показать тебе для сравнения один кулон из хранилища Танов. Размер такой же, цвет чуть получше. Что же касается искусства гравировальщика… Это что-то невероятное. Малейшие изменения в оттенках нефрита использованы для усиления впечатления. Честно говоря, когда я впервые увидела тот кулон, мне пришла в голову мысль, не был ли райский плод искушения персиком, а не яблоком.

– А ты уверена в том, что здесь изображен персик? Мне это больше напоминает определенную часть тела.

Лайэн искоса взглянула на Кайла.

– В Китае персик считается символом наружных женских половых органов.

– Нефритовый «персик» для нефритового «тростника»?

– Вообще-то женские органы чаще называют «нефритовым шатром». Есть и другие названия, например, «шатер наслаждений», «один квадратный дюйм».

Кайл хотел ответить каким-нибудь нейтральным замечанием, но ничего не смог придумать. Такого поворота разговора он никак не ожидал.

– В любом случае, – продолжала Лайэн, – этот кулон, предположительно, являлся украшением наложницы в период правления династии Сун.

– Предположительно? Ты не уверена?

Лайэн помолчала, помня о том, что зал прослушивается. Положила кулон на стол, покопалась в своей сумочке, достала оттуда лупу с подсветкой на батарейках.

– Что ты хочешь увидеть? – спросил Кайл. – Следы от инструментов, которыми пользовались резчики?

– Смотрю по привычке. До появления механических инструментов работа шла очень медленно, а изделия получались удивительно чистыми, с отчетливым рисунком. Машины ускоряют работу, но не улучшают ее. В результате, например, углы часто находят друг на друга и линии не такие чистые, не такие гладкие.

– То есть машину не всегда удавалось остановить вовремя. Так?

– Да. Вот, взгляни. Здесь, у края, должна быть одна изогнутая линия, очень чувственная. А вместо этого мы видим какую-то бугристую рябь.

Кайл взял лупу и стал рассматривать вещицу. Увидел кривую рваную линию, о которой говорила Лайэн.

– Я думаю, этот кулон изготовлен с помощью современной технологии, а вовсе не во времена династии Сун, когда мастера работали с помощью ножных педалей и пользовались абразивами из измельченного граната, – заключила она.