Неукрощенная - Лоуэлл Элизабет. Страница 55

– Лучше быть вассалом, чем обедом для червей, – сказал он.

Доминик рассмеялся.

– Я согласен с тобой, Дункан, – с облегчением произнес он.

Доминик опустил меч и протянул Дункану руку, помогая ему подняться. Прежде чем встать, Дункан преклонил перед Домиником одно колено как перед своим господином. Ле Сабр оценил это. Он подал Дункану его меч.

– Ты дал мне свое слово, – проговорил он, – и твоей клятвы с меня довольно. Но мне не нужен невооруженный вассал.

Он повернулся к Риверсам:

– Я наделяю Дункана из Максвелла большим поместьем из числа моих владений.

Приятно удивленный, Дункан почтительно склонил голову.

– Вы, кто служит ему, можете сами выбрать свою судьбу. Или вы покинете эту землю, и я обещаю вам, что вы сможете сделать это беспрепятственно. Или вы останетесь вассалами Дункана, а это значит, что одновременно вы покоритесь мне.

Глава 25

Доминик и Саймон следили за отъездом тех Риверсов, которые предпочли последовать за Рыжим, покинув Шотландского Молота. Старая Гвин и Мэг оказывали помощь пострадавшим в военных играх. В большом зале шли приготовления к пиру, а соседний зал был временно превращен в лазарет.

– Ой! – вскрикнул Дункан, вырываясь из рук Мэг. – Мне очень больно!

Дункан выразил желание быть последним из пациентов, так как раны его были незначительны.

– Сиди спокойно, – приказала ему Мэг. – Когда ты лежал на земле с приставленным к горлу мечом, тебе не приходило в голову жаловаться.

– Я был уверен, что умру. Какой смысл жаловаться перед смертью?

Мэг холодно посмотрела на Дункана. Она симпатизировала ему, но еще не забыла, как шотландец несся на своем жеребце прямо на Доминика, стараясь нанести смертельный удар.

– Откинь голову назад, мне нужно осмотреть твою шею.

– Мне не нравится твой взгляд, Мэгги. Я не хочу подставлять свое горло волчице.

Глаза бывших жениха и невесты встретились. Его взгляд говорил, что он понимает ее сложное положение, но в то же время все это просто развлекало его. Напряжение, которое она чувствовала, начало спадать.

– Если Доминик пощадил своего врага, то я пощажу вассала, – отрезала она.

Не обращая внимания на насмешливые взгляды находящихся в зале воинов, Дункан состроил гримасу и запрокинул голову.

– Судя по твоим душераздирающим стонам, голова почти отделена от шеи. Я ожидала увидеть кровавую рану.

Рыцари развлекались неожиданным зрелищем: молодая женщина насмехалась над свирепым воином. Мэг подняла голову и улыбнулась им:

– Идите ужинать, добрые воины. Сэр Дункан скоро присоединится к вам.

Мэг стала осторожно ощупывать горло Дункана. Он сбросил с себя почти всю одежду, на нем оставались только короткие кожаные штаны. Волосы Мэг за работой пришли в беспорядок. Тяжелый локон выбился из косы и мешал ей, Дункан поймал его, слегка дернул и заправил Мэг за ухо. Этот жест говорил о том, что между Мэг и Дунканом существовало давнее знакомство.

Доминик молча наблюдал за ними из-за двери. Он убеждал себя, что не было никакой причины для ревности, но ревность жила в нем, и теперь, наблюдая, как Мэг дотрагивается до мускулистой шеи его бывшего противника, Доминик припоминал все слухи о неверности Мэг.

– Ты был на волосок от смерти, – сказала Мэг Дункану.

– Ага. – Дункан вытащил волосок из пряди за ухом. – Вот на этот. – Золотая струя волос упала ему на руки. – Ты бы скучала без меня, Мэгги?

– Как кошка скучает без собаки.

Дункан рассмеялся и расстегнул маленький замочек головного убора Мэг. Поиграв им, он стал перебирать золотые колокольчики, развлекаясь их нежным звоном. Мэг молча продолжала обрабатывать порез на шее Дункана.

Возможно, ей были приятны его вольности.

«Они чувствуют привязанность друг к другу. Она притворяется, что любит меня, – она не может любить холодного как лед норманна. Она выжидает».

– Ой! Ты хочешь докончить то, что не успел твой муж?

– Тебе не больно глотать? – спросила Мэг.

– Нет.

– Ты счастливчик, Дункан из Максвелла.

– Точно, – согласился Дункан. – Но у меня никогда не будет такой жены, как ты, Мэгги.

– Скажи спасибо Доминику, что он спас тебя от этого брака. Поговори с ним. Он расскажет тебе, какая я для него радость. Наверное, ни одна крепость не доставляла ему столько волнений. Он повесил на меня колокольчики, чтобы всегда знать, где я.

– Он плохо относится к тебе? – Дункан впервые говорил серьезно.

– Как относится Доминик к своей глендруид-ской жене? К его единственной надежде на законное потомство? Очень хорошо: мои золотые колокольчики почти такие же красивые, как у его любимого сокола.

Дункан разразился смехом. Мэг втирала целебную мазь в ссадины на груди Дункана.

«Она всегда любила этого Риверса. Или не любила никого. Она ждет».

– Если тебе будет больно глотать, сразу же приходи ко мне.

– Я обязательно приду к тебе, Мэгги. Одно твое прикосновение может исцелить человека.

Доминик снял шлем и швырнул его на ближайший стол так, что эль расплескался в кружках. Мэг быстро подняла голову. Она сразу заметила холодную ярость Доминика и поспешно отодвинулась подальше от Дункана. Дункан обернулся на шум. На лице Доминика он прочел, что тому очень не нравится видеть свою жену возле полуголого Дункана из Максвелла. Он насмешливо улыбнулся.

– Теперь я понимаю, почему земля, которую ты дал мне, находится в трех днях езды от Блэктор-на, – проговорил Дункан.

– Я тебе обещаю, что ты отправишься туда как можно скорее.

– Я сделаю, как ты мне прикажешь. Голова на плечах лучше, чем плечи без головы.

Дункан накинул плащ и вышел из комнаты. Доминик проводил его враждебным взглядом.

– Я велела Эдит приготовить ванну, – сказала Мэг. – Послать ли мне за Саймоном, чтобы он помог тебе?

– Я думаю, что тебе вполне хватит меня одного. Или одного мужчины тебе мало?

Слова Доминика больно ранили Мэг.

– Не нужно заводиться из-за пустяков, – примирительно произнесла она.

Доминик скептически приподнял черную бровь.

– По-твоему, неверность – это пустяки?

– Между мной и Дунканом ничего нет. Ради Бога, муж, я пришла к тебе невинной!

– И потом наступило время, в которое ты могла безнаказанно изменять мне. Мужчина только один раз в жизни может быть уверен в женской верности!

– Не смей так говорить! – закричала Мэг.

– Нет, я смею. Сказать тебе правду? Я жалею, что не убил этого шотландского ублюдка.

– Что я сделала, что ты не веришь мне? – устало спросила Мэг Доминика.

Ее слова только усилили раздражение. Гнев Доминика вырвался наружу.

– Ты была наедине с рыцарем, про которого говорят, что он всегда только и делал, что старался завладеть твоим сердцем и телом. Если бы Мари жалась к этому ублюдку, мне было бы наплевать! Но это делала моя собственная жена! Ты стояла так близко и жеманничала с ним!

– Я никогда ни с кем не жеманничала. Я не девка – я целительница.

– Иногда трудно определить, в чем состоит разница между ними.

– Дункану это всегда было легко. Он знал, кто я такая на самом деле, целительница или шлюха. А мой собственный муж до сих пор не догадался об этом!

– Я пытаюсь, Мэг, я пытаюсь… Но этот ублюдок мешает мне. Мэг, скажи честно, за кого ты болела во время поединка?

– Как ты можешь спрашивать меня об этом? – прошептала Мэг.

Она отвернулась и стала собирать со стола свои вещи. Ее руки тряслись от гнева: Доминик не уважает ее, Доминик не доверяет ей!

– Я пошлю в ванную Саймона, – сказала Мэг.

– Не надо, – голос Доминика был холоден и пуст.

– Как тебе угодно, господин. Но мне кажется, что человеку, который никому не доверяет, нужно иметь возле себя телохранителя: вдруг кто-нибудь из домочадцев вонзит кинжал ему в спину?

Доминик молча пошел за Мэг в ванную. Он понимал, что всему виной его скверный характер и острый язык, больно ранящий людей, но он ничего не мог с собой поделать. Мэг, склонившаяся над полуголым Дунканом, стояла у него в глазах.