Неукрощенная - Лоуэлл Элизабет. Страница 7

– А ты, – проговорил он сквозь мыльную пену, – объясни мне, что за чепуху болтают о проклятии лорда из замка Блэкторн.

– Его жена была ведьма.

– То же самое можно сказать о многих женах.

Саймон отрывисто рассмеялся.

– Да, но леди Анна была из рода Глендруидов.

На секунду Доминик перестал скрести волосы и бороду.

– Глендруиды… Я раньше слышал это имя?

– Это древний кельтский род, – объяснил Саймон. – Насколько я знаю, там всем заправляли женщины.

– Черт возьми, что за ерунда, – пробормотал Доминик.

С этими словами он целиком погрузился в воду, смывая душистую пену. Через мгновение он снова показался над водой, расплескав ее по полу вокруг ванны. С криком «Черт!» Саймон отпрыгнул назад.

– Продолжай, – сказал Доминик.

Одной рукой стряхивая воду с туники, другой рукой Саймон плеснул мыла в ладонь Доминика, да так сильно, что вызвал ответный тяжелый взгляд.

– Человек, который берет в жены женщину из рода Глендруидов, получает с ней поля, дающие богатые урожаи, пышные пастбища, плодовитых овец, трудолюбивых и послушных вассалов, пруды, полные рыбы…

– Слуг, верных, как боевой конь, и вечную жизнь, – прервал его Доминик, раздраженный этой суеверной чепухой.

– А-а, значит, Свен с тобой уже говорил?

Доминик сверкнул глазами на младшего брата.

Саймон широко улыбнулся, и в его глазах снова засверкали искорки смеха.

– Где же родина этих Глендруидов? – спросил Доминик сухо. – На юге, где кельты в ярости набрасываются на каждого встречного?

– Одни говорят так, – пожал плечами Саймон. – Другие – что на севере. А некоторые – что на востоке.

– А на западе? Может быть, в море?

– Они люди, а не рыбы, – возразил Саймон.

– А, это уже лучше. Было бы трудно справиться в постели с дочерью камбалы. Неизвестно, как совокупляются с такими созданиями. Или, вернее, где.

Смеясь, Саймон подал брату большое полотенце. Вода стекала ручьями с крупного тела Доминика, а он яростно растирал спину, плечи и грудь.

– Всей этой чепухе про Глендруидов придет конец, – заявил Доминик, – когда родится мой сын.

Саймон улыбнулся. Он знал о решении своего брата создать династию. Саймон тоже хотел этого.

– Пока твой наследник еще не родился, – предупредил он, – высказывайся поосторожнее об этих сплетнях про Глендруидов. Это суеверие дорого местным жителям.

– На людях я буду делать вид, что верю этому. Но не в спальне. У меня будут наследники!

– Это хорошо, что тебя вылечили в гареме султана, – сказал Саймон. – У твоей жены не будет причин жаловаться, что муж не справляется с супружеским долгом. Наложницы в гареме хорошо знали искусство врачевания.

На мгновение Доминик увидел Мэг в своей спальне, представил, как ее волосы разметаются по подушкам, как языки пламени, прежде чем он раздвинет ей ноги и погрузится в иное пламя. От этой мысли он вспыхнул, как сухая трава.

– Вся штука в том, чтобы заполучить в свою спальню ту… – начал Доминик, пытаясь успокоиться.

– Сомневаюсь, что в этом замке есть хоть одна женщина, которая не была бы счастлива разделить с тобой ложе.

– Такая есть, – зло ответил Доминик.

– Это неуловимая Маргарет.

Не о леди Маргарет думал в тот миг Доминик, но ничего не сказал.

– Скоро жена все равно подчинится тебе, – продолжил Саймон через мгновение. – Она рождена в благородном семействе. Ей может не нравиться ее обязанность, но она ее исполнит. Что касается остального, в округе всегда найдется несколько девок. Или наша способная Мари.

– Хорошенькая блудница, но все же блудница. Я вожу ее и таких, как она, с собой для своих рыцарей, но не для себя. Что касается местных женщин… Я не хочу иметь неприятностей со своими вассалами из-за их дочерей.

– Я знаю. Однако, по-моему, никто, кроме меня, этому не верит.

Доминик хмыкнул и принялся тереть себя с еще большим остервенением. Мысль о том, что кто-нибудь из его рыцарей поймает ту девушку из клеток, вызвала у него новый прилив гнева.

– Я лучше припугну своих рыцарей еще раз, – произнес он решительно. – Они не должны преследовать девушек или спать с ними против их воли. Особенно с теми, у которых волосы цвета огня, кожа нежная, как свежие сливки, и глаза, подобные изумрудам султана.

Саймон изумленно приподнял бровь:

– Я и не думал, что ты так заботишься о «девках с кислыми лицами».

– Сливки и простокваша не одно и то же, – возразил Доминик.

– Такое впечатление, что ты увлекся простой девкой. Это на тебя не похоже.

Доминик пожал плечами:

– Она не простая девка. Намного чище, чем обычная крестьянка, изящно сложена, с нежными руками.

– Ты ведь всегда предпочитал зрелых и соблазнительных, женщин в самом расцвете, полных страстного желания предаться любовной игре.

– Да.

– А она хочет этого?

Улыбка Доминика заставила Саймона рассмеяться.

– Она захочет, – сказал Доминик. – Я ей понравился, и это испугало ее. Ее просто нужно соблазнить. Она создана для весны, для любовных желаний. Для мужчины, который владеет ее телом, никогда не наступит зима. Она….

Внезапно Доминик замолчал и обернулся на торопливый стук шагов.

– Лорд Доминик, – позвал оруженосец из-за драпировок.

– В чем дело? – отозвался Доминик нетерпеливо. – Ты нашел ее?

– Служанка леди Маргарет хочет поговорить с вами. Это очень срочно, лорд.

– О Боже, – пробормотал Доминик.

Он обернул полотенце вокруг бедер, схватил плащ и накинул на плечи, пытаясь укрыться от холодных сквозняков.

– Почему единственная женщина, которую удалось найти, это именно та, которую больше всего не желаешь видеть? – проворчал он.

Саймон хотел было что-то сказать, но Доминик раздраженно продолжал:

– Видит Бог, это очень надоедливая женщина.

– Так ты примешь Эдит или нет? – спросил Саймон.

– Пришли сюда эту добрую вдову, – произнес Доминик так вежливо, как только мог в тот момент.

Эдит могла быть уже рядом и подслушивать. Драпировки приподнялись, и она вошла в комнату. Когда она поняла, что Доминик почти раздет, она вытаращила глаза от изумления.

– Говори, – приказал Доминик нетерпеливо. – Где твоя госпожа?

– Леди Маргарет просит снисхождения. Ей нездоровится, – проговорила Эдит торопливо.

Саймон заметил, что, несмотря на. беспокойство, вдова так и пожирает глазами Доминика, который, ни капли не смущаясь, стоял перед ней, цветущий и свежий после мытья.

Доминик взглянул на бледное лицо служанки, на ее соломенные волосы и тонкие губы и в мечтах снова оказался среди сарацинских женщин. Их золотистая кожа была соблазнительна, как и взгляды полуопущенных блестящих черных глаз. После них женщины севера казались ему бледными и пресными, как овечий сыр.

Кроме той зеленоглазой девушки, но она сбежала от него так быстро, как только позволяли ее резвые ножки. Воспоминание об этом приводило Доминика в ярость.

«Господи, с каких это пор деревенские девки убегают от нежной ласки лорда»?

– Нездоровится? – переспросил Доминик вкрадчиво. – Я надеюсь, ничего серьезного?

– Ее отец очень болен. Ведь это достаточно серьезно?

– А я ее будущий муж. – Зубы Доминика, обнаженные в кривой усмешке, белели среди черной бороды и усов. – Это ведь тоже серьезно?

Эдит тяжело переступила с ноги на ногу, подол ее грубой шерстяной туники заколыхался.

– Конечно, господин.

– Передай леди Маргарет мои приветствия и мое безотлагательное желание видеть свою будущую жену, – отчетливо произнес Доминик. – Саймон, подарок!

Тот как-то замялся. Доминик поднял левую бровь в немом предупреждении. Саймон склонил голову, скинул на пол одежду и поднял крышку сундука. Он вынул большой драгоценный камень в сверкающей оправе – подарок Доминика своей непокорной невесте.

– Отнеси это ей, – сказал Доминик. – Маленькое напоминание о нашей помолвке.

Под пристальным взглядом Доминика Саймон шагнул вперед и уронил брошь в руки Эдит. Она судорожно вздохнула, когда почувствовала в ладони тяжесть золота и увидела прекрасный изумруд, который был больше ногтя на ее большом пальце.