Очарованная - Лоуэлл Элизабет. Страница 17

— Какой странный звук, — произнес вдруг Саймон.

— О чем ты?

Кончиком языка Саймон провел по тонким голубым жилкам у нее на запястье, где под нежной кожей ощущалось неистовое биение пульса.

— Ой! — испуганно вырвалось у нее.

— Вот-вот, слышишь? Здесь бьется тревога, удивление и удовольствие, — промолвил он.

— О, ты такой… непредсказуемый, — озадаченно пробормотала она.

Саймон с трудом сдержал улыбку: то же самое он мог бы сказать и о своей жене.

— Непредсказуемый? — переспросил он. — Нет, я просто суровый воин, который…

Ариана хотела возразить, но он продолжал:

— …который взял в жены удивительную красавицу: она, как от, огня, бежит от поцелуев и дрожит при одной мысли о брачном союзе.

— Это не так.

— Тебя не пугает наш союз? — мягко спросил он.

— Нет, не то. Просто я совсем не красавица. Мэг и Эмбер куда красивее меня.

Саймон от души расхохотался.

— Ариана, да я бессилен даже описать твою красоту!

— А я не в силах поверить твоим сладким речам, — возразила она.

— Ну вот, значит, тебе нравятся мои комплименты.

— Еще вина? — спросила она, старательно избегая взгляда его блестящих глаз. — Но теперь уже пей не с моих пальцев. А то это займет слишком много времени, и ты не успеешь…

— Что?

«Убить невесту».

На мгновение Ариане почудилось, что она произнесла вслух эти ужасные слова, но Саймон продолжал все так же внимательно смотреть ей в глаза, ожидая ответа, и она поняла, что ее мысли остались при ней. Ариана глубоко вздохнула и призвала на помощь всю свою волю.

— Ты не успеешь выпить кубок до дна, — торопливо продолжала она, — если будешь пить по капельке.

— А разве что-нибудь ожидает меня на дне кубка?

— Это зависит от твоего желания.

Саймон недоверчиво прищурился.

— Неужели?

— Да. — Ариана принялась выдумывать на ходу: — В Нормандии существует древнее поверье, что желание, загаданное в брачную ночь, непременно исполнится, если быстро до дна выпить свадебную чашу.

— Странно. Я сам из Нормандии, но никогда об этом не слышал.

— Ты мне не веришь? — с упреком произнесла она.

— Скажем, у меня есть некоторые сомнения.

Ариана с мольбой заглянула ему в глаза.

— Ну пожалуйста, Саймон, — вкрадчиво произнесла она.

— Полную чашу?

— Да.

— И одна чаша — одно желание?

— Да, — твердо повторила она.

— А если у меня два желания?

— Тогда ты должен выпить два кубка, один за другим, не останавливаясь.

— А ты? — спросил он.

— У меня только одно желание.

Саймон взглянул на невесту: в глазах Арианы было темно, как в пучине, и вместе с тем в них светилась затаенная грусть. Саймон дорого бы дал, чтобы узнать ее мысли.

— О чем же ты мечтаешь, соловушка?

— Сейчас я не могу тебе сказать.

— А когда сможешь?

Ариана печально умолкла и медленно опустила длинные черные ресницы, стараясь скрыть тревожный блеск своих аметистовых глаз.

— Пока не могу, — прошептала она.

— А потом?

— Потом — когда-нибудь.

В очаге взметнулись искры и тут же угасли. Саймон задумчиво смотрел на девушку, которая была для него неразрешимой загадкой.

«Ты похожа на эти огненные искры, маленькая ночная пташка. Вспышки твоего тепла поглощает мрачная тьма.

Что там говорила про тебя Эмбер? Предательство так глубоко ранило твою душу, что она почти умерла, закованная в лед отчуждения.

Но мне все же удается порой высечь искры из твоей темной глубины».

— Загадывай желание, — хрипло произнес он.

— Сначала ты, — сказала она.

— Что, еще одно «древнее» поверье?

Не обращая внимания на насмешку, прозвучавшую в его голосе, Ариана серьезно кивнула.

Не спуская с нее глаз, Саймон поднял кубок.

— Пью за то, чтобы сгореть, как птица Феникс, в твоем аметистовом огне и, подобно Фениксу, возродиться из пепла, чтобы сгорать вновь и вновь.

Саймон выпил кубок до последней капли, перевернул его, показывая Ариане, что он пуст, и снова наполнил его вином.

— Теперь ты, — произнес он.

Ариана с затаенной тревогой посмотрела на кубок: хотя Саймон налил его всего наполовину, ей все равно было этого много.

— Я не смогу выпить его так же быстро, как ты, — сказала она.

Саймон улыбнулся.

— Конечно, соловушка. Иначе ты и летать-то не сможешь.

Глубоко вздохнув для храбрости, Ариана поднесла кубок к губам.

— Твое желание, — промолвил Саймон.

— Оно касается тебя.

Саймон от удивления не нашелся, что сказать.

— Пусть то, что случится сегодня ночью, никогда не причинит тебе боли, — торопливо проговорила она.

И прежде чем Саймон успел поинтересоваться, что означает этот странный тост, Ариана выпила кубок так быстро, как только могла. Тепло разлилось по ее телу, и в голову ударила мягкая волна.

— Возьми и загадай свое второе желание, — выдохнула она, отдавая чашу ему в руки.

— Я не тороплюсь, — спокойно ответил Саймон.

Но на лице Арианы отразилось такое разочарование, что он пожал плечами и вновь наполнил кубок.

— Пью за то, чтобы когда-нибудь познать ту тьму, где витает мыслями моя ночная пташка.

Ариана смотрела, как он пьет, с плохо скрываемым беспокойством. И лишь когда Саймон осушил кубок до последней капли, вздохнула с облегчением.

«Ну вот, наверное, этого ему достаточно. Он выпил много здравиц внизу, в большом зале, в то время как я только притворялась, что пью. И сейчас он выпил два полных кубка, а я — всего полчаши.

Да, этого достаточно».

— Не беспокойся, — сухо произнес Саймон, опуская кубок. — Я не свалюсь в бесчувствии после двух глотков вина.

Он налил вино в один из кубков и вновь предложил его Ариане.

— О, нет, нет, — быстро сказала она. — У меня всего лишь одно желание.

— Но то было для меня, а теперь — загадай для себя.

— Нет, если то желание исполнится — все остальное не важно.

Она произнесла эти слова почти со страстью. Саймону стало ясно, что она имела в виду именно то, что сказала. Какова бы ни была ее игра — это была игра не на жизнь, а на смерть.

Нахмурившись, он заглянул в глубь бокала, где гранатовая влага слегка кружилась, отбрасывая темно-красные отблески.

— Тогда будем пить по капле, — сказал Саймон. — Не будем спешить, — улыбнулся он, — но и скучать нам не придется.

— Я не понимаю тебя. Что ты задумал?

Саймон молча отхлебнул вина, умышленно оставив блестящую полоску жидкости на губах.

— Пей с моих губ, — предложил он.

Ариана недоуменно взглянула на него, но тем не менее приблизила кончики пальцев к его рту, намереваясь стереть темно-красные капли.

— Нет, соловушка, выпей их губами.

Ариана широко распахнула глаза, открывая их волшебную аметистовую глубину, окаймленную густыми черными ресницами. Она всего несколько раз целовала Джеффри, и то не в губы. Даже тогда, в ту страшную ночь.

Ариана неуверенно потянулась к Саймону. Коснувшись его губ, она сначала испугалась — они были теплые, гладкие, упругие. Мягкая бородка окаймляла их, и ей вдруг захотелось потереться о нее щекой. И вкус — вкус его губ был такой необычный!

Она медленно, тщательно собрала губами каждую каплю вина с его губ и вдруг похолодела от ужаса. Что она наделала! Сейчас он грубо схватит ее, бросит на кровать и примется удовлетворять свою похоть.

В глазах Арианы застыл безумный, всепоглощающий страх.

— Ну и что, это было так ужасно? — спокойно осведомился Саймон.

Она отрицательно затрясла головой.

— Но ты думала, что это будет именно так?

— Я… я никогда раньше не целовалась с мужчиной.

Ее слова были для Саймона как вспышка света, озарившая темноту.

«Я уже начинаю верить, что Ариана и вправду та, кем кажется — невинная пугливая девушка, а не изощренная кокетка».

— Ты что, думала, я тебя укушу? — полушутя-полусерьезно спросил он.

— Нет, я думала, что ты бросишь меня на постель и… — Голос ее пресекся.