Только любовь - Лоуэлл Элизабет. Страница 4

И снова все по очереди хмуро кивнули.

— Я вас предупредил, — продолжал Бич. — Заслуживаете вы гораздо худшего. А теперь — чтобы мои глаза вас не видели!

Потрясенный, пошатывающийся Бо позволил Дарси поднять себя с пола. Флойду помог встать на ноги Клим.

Входная дверь распахнулась, и четверка Калпепперов вывалилась на улицу. Никто из них не оглянулся — они уже вполне насмотрелись на незнакомца.

Дверь с шумом захлопнулась. В лавке не осталось никого, кроме Бича и хозяина. Бич взглянул на прилавок — мука и соль исчезли. Он повернулся к Мэрфи, взглянул на его изрядно грязные руки.

— Ты, наверное, тот, кого зовут Бич, — сказал Мэрфи.

Бич не ответил. Он бросил взгляд в окно, которое не мыли, казалось, целую вечность. Калпепперы, помогая друг другу, садились на мулов.

Шеннон нигде не было.

— Тебя прозвали так после случая в Каньон-Сити, когда ты проучил ребят за то, что они хамили белой жене полукровки Вулфа Лоунтри.

Бич повернулся и сурово посмотрел на Мэрфи.

— Где Шеннон? — спросил он.

— Она убежала сразу, как ты врезал Бо по морде.

Кнут Бича зашевелился и задвигался по полу.

Мэрфи настороженно следил за ним, словно перед ним была гремучая змея.

— Куда?

— Вон туда. — Мэрфи ткнул грязным пальцем на север. — Молчаливый Джон работает на участке по ручью Аваланш-Крик.

— Она часто приходит сюда?

Мэрфи отрицательно затряс головой.

Кнут зашуршал по полу, зазмеился, затем слегка подпрыгнул.

Мэрфи проглотил ком в горле. В этот момент Бич очень напоминал ангела мщения. Или самого Люцифера.

— Так все-таки как часто она появляется здесь?

Спокойный тон не ввел Мэрфи в заблуждение: глаза Бича предвещали грозу.

— Раз в год, — поспешил ответить Мэрфи.

— Летом?

— Нет. Как раз осенью… Последние четыре года она брала продукты на зиму для Молчаливого Джона.

Бич прищурился.

— Сейчас, похоже, ее нужда прижала… Этот старик только и удерживает Калпепперов, иначе бы ей несдобровать… Но говорят, что он погиб.

В груди Бича шевельнулась надежда. «Может, Шеннон свободна? Молодая вдова… Черт побери, совсем даже неплохо для такого бродяги, как я!»

Когда Бич впервые появился в Скалистых горах, увидел их изумрудные склоны и гранитные пики вершин, у него родилось предчувствие, что где-то здесь он обнаружит хижину, которую никогда раньше не видел, и в ней женщину, которую никогда до того не встречал. От хижины будет веять теплом и уютом. Он настолько уверовал в это, что даже видел во сне открытую дверь, струящийся изнутри свет, а вокруг — иззубренные снежные вершины.

Однако в течение последних нескольких лет, исходив эти живописные горы вдоль и поперек, он имел возможность отвести душу разве что с собственной тенью, которая двигалась перед ним, направляемая восходящим за спиной солнцем.

— Так ты считаешь, что Молчаливый Джон умер? — спросил Бич.

Мэрфи пожал плечами, искоса взглянул на Бича и счел благоразумным дать некоторые пояснения.

— Его не видели с того момента, как открылся перевал, — сказал лавочник. — Через несколько дней после этого повалил снег и началась страшная пурга. Перевал закрыт уже несколько недель.

— Где в последний раз видели Молчаливого Джона?

— Он направлялся к участку на Аваланш-Крике на своем любимом муле.

— Стало быть, Молчаливого Джона не видели шесть недель?

— Примерно так, мистер.

— Это необычно?

Мэрфи хмыкнул:

— От этого старого змея не знаешь чего ожидать. Очень рисковый и отчаянный… Может появиться там, где его меньше всего ждешь. Крутой человек, этот Молчаливый Джон… Отчаянный человек…

— Как и все охотники, истребляющие вредных животных, — сухо сказал Бич. — А раньше он пропадал на шесть недель или дольше?

Покосившись на Бича, Мэрфи почесал лохматую бороду, украшавшую его подбородок.

— Точно не скажу. Может, один раз… В шестьдесят шестом году, — добавил Мэрфи. — И еще в шестьдесят первом, когда он привез девчонку с Востока.

— Семь лет назад, — задумчиво проговорил Бич. — Когда шла война…

— Да… Тогда много людей приходило на Запад.

«Очевидно, Шеннон стала женой этого сурового „старого змея“ семь лет назад», — подумал Бич. Он был в Австралии во время войны между штатами, но знал, каково приходилось людям, метавшимся между Севером и Югом. Его сестра Виллоу выжила только чудом.

«Могло случиться так, что и Вилли была бы вынуждена продаться какому-нибудь старику, чтобы выжить, — сказал себе Бич. — Но Вилли повезло. Она выжила и осталась незамужней до того момента, пока не встретила человека, которого полюбила. Калеб — человек что надо и чертовски порядочный».

— Я так думаю, что девчонка стала вдовушкой… Очень много лавин было в эту весну. Молчаливый Джон скорее всего замерз где-то выше развилки. Калпепперы тоже так считают, иначе они не болтали бы так нахально с Шеннон.

Бич ничего не сказал. Он стоял, прислушиваясь к тишине. Кнут извивался и шуршал у его ног, словно длинная, чем-то обеспокоенная змея.

— Девчонка к осени тоже замерзнет, — не без чувства удовлетворения прибавил Мэрфи. — Тех продуктов, которые она купила, хватит разве для птички… Если бы она была посговорчивей…

— Я видел тут неподалеку черную клячу, — перебил его Бич. — Нельзя ее купить, чтобы использовать как вьючную лошадь?

— Если есть золото, нет ничего такого, чего нельзя здесь купить.

Бич вынул несколько золотых монет из кармана брюк. Они тяжело звякнули, ударившись о прилавок.

— Начинай готовить продукты, — сказал Бич.

Рука Мэрфи с впечатляющим проворством сгребла монеты с прилавка.

— Только когда будешь взвешивать, — спокойным голосом добавил Бич, не придерживай своим грязным пальцем весы.

Мэрфи неожианно улыбнулся:

— Мало кто из покупателей ловит меня на этом.

— Я поймаю.

Мэрфи засмеялся и начал доставать продукты.

Когда Бич вернулся в лавку, ведя за собой тощую черную кобылу, его уже ожидали взвешенные и отмеренные продукты. Спустя час кобыла была запряжена и загружена и все было готово к отъезду.

Бич взобрался на высокую дымчатой масти лошадь, взял в руки конец повода, на котором была вьючная лошадь, и невзирая на надвигающуюся грозу двинулся по следу девушки с испуганными глазами и опьяняющей походкой.

Солнце садилось, когда Бич миновал лесистую лощину и выехал на поляну с хижиной на противоположном конце точно такой, какую он неоднократно видел во сне.

А у хижины стояла девушка из его снов.

Правда, рядом с ней восседал огромный пес, в руках у девушки был дробовик, а по выражению ее лица можно было понять, что она не желает иметь никакого дела с мужчиной, которого звали Рафаэль Моран и который носил прозвище Бич.

2

Шеннон стояла в дверях хижины и смотрела на необычный для высокогорья закат, который скорее всего предвещал сильную грозу и ненастье. Слышались раскаты грома, которые отдавались эхом в горах и напоминали грохот сходящих вдали лавин. Чувствовалось, что с гор движется гроза. Шеннон ощущала ее приближение. Об этом свидетельствовали и налегающие порывы свежего ветра.

Но Шеннон беспокоило приближение не столько грозы, сколько одинокого мужчины, появившегося на фоне заходящего солнца.

«Господи, гроза, кажется, гонит ко мне этого ражего молодца».

Всадник ехал на лошади серебристо-серой масти, и этот цвет походил на запомнившийся ей цвет глаз незнакомца. Когда всадник оглянулся на вьючную лошадь, на правом плече его в сумеречном освещении блеснул кожаный кнут.

«Бич. Неужто это и в самом деле он? Чероки говорила, что никто из людей не может владеть кнутом так, как человек, которого зовут Бич.

Но что привело его сюда?»

На Шеннон, случалось, с интересом смотрели мужчины, иногда преследовали ее, но никто не смотрел на нее так, как Бич. В его глазах читались не только присущее каждому мужчине желание, но и глубокая человеческая тоска, словно он всю жизнь провел во тьме, а теперь вдруг увидел проблеск солнца.