Только ты - Лоуэлл Элизабет. Страница 60

Ева не осознавала, что выкрикивает имя Рено, пока к ней не вернулось эхо ее голоса. Кашляя, она прикрыла лицо платком и поползла к Рено через клубы пыли, которые поднялись после обвала.

– Ева! – до нее дошел крик Рейфа. – Ты жива?

– Я нашла Рено!

– Он жив?

Ева дотронулась до Рено, но ее рука так тряслась, что она не могла отыскать пульс на шее. Затем она увидела струйку крови, стекающую по его лбу.

Ева услыхала, что Рейф снова окликает ее.

– Он живой! – крикнула она изо всех сил.

– Слава богу! Поосторожней там! Я иду.

Буквально через несколько мгновений еще один ливень камней посыпался из стены в том месте, где нора койота выходила в старую штольню. Камни величиной с кулак забарабанили по полу. Один из них попал в фонарь и погасил его. Другой ударил Рено, и тот застонал. Поверх старого слоя обломков на Рено ложились новые.

– Стой! – отчаянно закричала Ева. – Рейф, стой! Как только ты начинаешь двигаться, Рено все больше засыпает камнями!

– Хорошо. Я жду. Что случилось с фонарем?

– В него попал камень и разлил горючее.

Рейф выругался.

Ева пошарила в темноте по карманам и отыскала огарок свечи, который дал ей Рено на тот случай, если что-то случится с фонарем.

Внезапно свет от фонаря Рейфа проник через небольшое отверстие, оставшееся после обвала норы.

– Теперь видно? – спросил Рейф.

– Да. Подожди.

Загорелась спичка. Вскоре пламя свечи прорезало темноту. Ева проползла в старую штольню и воткнула свечу в трещину на стене.

– Теперь у меня есть свет, – сообщила она.

– А что с Рено?

– Я не знаю. Он лежит лицом вниз, завален камнями до ребер. На лбу у него порез.

Камни продолжали падать и катиться, пока шахта приспосабливалась к своему новому состоянию.

– Ты способна оттащить Рено за пределы обвала, который может в любой момент повториться? – с нескрываемой тревогой в голосе спросил Рейф.

Ева обхватила Рено и потянула. Он застонал. Ева закрыла глаза и потянула сильней.

Покрывавшие Рено обломки зашевелились.

– Мне надо сперва убрать с него обломки, – сказала Ева.

– Давай побыстрей. Эта дыра чертовски ненадежна.

Ева с ожесточением стала разбрасывать породу и освободила тело Рено до бедер.

– Ева! – позвал Рейф.

– Мне осталось откопать только ноги.

– Ты хочешь, чтобы я пришел и помог тебе? В этот момент на Рено снова посыпались камни и щебень.

– Перестань копать! – отчаянно закричала Ева.

– Я не двигался!

Камни продолжали прыгать, грохотать и раскатываться.

– Отойди в штольню подальше от норы! – приказал Рейф.

– Но Рено…

Новая лавина камней посыпалась из стены, и низкий вибрирующий звук наполнил шахту.

– Ты уже не поможешь ему! – заорал Рейф. – Спасайся сама!

Словно в кошмарном сне Ева увидела, как стена дрожит и покачивается, собираясь рассыпаться.

В кровь Евы поступила какая-то неимоверная доза адреналина. Она перестала думать, беспокоиться или удивляться. Она просто продела свои руки под мышки Рено и дернула, вложив в этот рывок все свои силы, все отчаяние, и в одно мгновение освободив его от обломков, оттащила от опасной стены.

Порода продолжала скрежетать, сыпаться и катиться, доходя до ботинок Рено и грозя вновь его засыпать. Ева сделала еще несколько рывков, оттащила Рено подальше и упала. Она тут же вскочила, обхватила его тело, но внезапно силы покинули ее, и она не смогла даже сдвинуть его с места. Однако она не оставляла попыток, причитая и горячечно выкрикивая его имя.

– Все в порядке, Ева… Ты можешь отпустить его. Ты оттащила его достаточно далеко.

Вначале она подумала, что с ней разговаривает Рено. Затем поняла, что рядом на коленях стоит Рейф.

– Как ты… – Ева закашлялась, не закончив вопроса.

– Когда упала стена, открылся совершенно новый проход… Хотя я не знаю, сколько он простоит… Ты можешь идти?

Ева поднялась на трясущихся ногах.

– Бери фонарь, – сказал Рейф. – Мы пойдем вслед за тобой.

Он нагнулся, взвалил брата на широкие плечи и последовал за Евой. Вскоре они встретили Калеба и Вулфа, которые, услышав грохот в шахте, бросились на помощь.

Свежий воздух сделал свое дело, и, пока Рено несли к выходу, он очнулся. Он чувствовал боль во всем теле и головокружение. Солнечный свет хлестнул его по глазам. Он застонал, закрыл глаза и подумал, почему этот мир так сурово его встречает.

– Лежи спокойно, – услышал он голос Рейфа. – Ты ранен.

До него донеслись другие, тоже мужские голоса. Он узнал Калеба и Вулфа, которые, неся его в сторону лагеря, разговаривали между собой.

Но не было слышно голоса Евы, он не ощущал ее прикосновений, ее аромата. Когда он снова открыл глаза, солнечный свет ослепил его.

– Что с Евой? – спросил он хрипло.

– Если не считать ее сумасбродной попытки заключить сделку со Слейтером, в остальном с ней все в порядке, – сурово произнес Калеб. – Опускай его здесь. Сперва ноги, Вулф.

Рено не слышал ничего, кроме слов о Еве. Они повторялись в его мозгу, возвращая к старой истине о мужчинах, женщинах и предательстве.

«Пыталась заключить сделку со Слейтером… Заключить сделку со Слейтером… Заключить сделку…»

Слова отдавались в голове, причиняя такую боль, какой он никогда раньше не знал. Когда он понял, что потолок обрушился на него, его последняя мысль была о том, что Ева останется живой и невредимой. А ее первой мыслью было схватить золото и заключить сделку с Джерико Слейтером, оставив глупого искателя золота умирать в шахте.

– Меня должна была научить… Саванна Мари, – повторил он с горечью.

– Что? – спросил Калеб.

– А эта жуликоватая девчонка из салуна… оставила хоть немного золота?

Еве захотелось также оказаться в забытьи. Земля ушла у нее из-под ног, и она стала падать.

Рейф успел подхватить ее.

– Спокойно, – сказал он доброжелательно. – Ты сейчас на пределе сил.

Ева покачала головой и ничего не ответила.

– Кто такая Саванна Мари? – спросил Калеб у Рейфа.

– Девушка, которая привыкла дразнить и сводить ребят с ума. Рено был тогда совсем молод и думал, что любит ее, – объяснил Рейф, помогая Еве выпрямиться. – А что за жуликоватая девчонка из салуна?

– Это я, – произнесла Ева бесцветным голосом. Внезапно Калеб понял, как прозвучали для Рено слова о сделке Евы со Слейтером.

– У Рено сейчас голова не варит, – грубо заявил он. – Когда он придет в себя, я вправлю ему мозги.

– Это не имеет значения, – вздохнула Ева, отворачиваясь.

– Ева, – окликнул Калеб, – погоди.

Все, что имело значение, было уже сказано. Рено мог получить удовольствие от ее компании, мог быть нежным с ней, мог делить с ней страсть; но он не любил ее.

Он никогда не полюбит ее. Любовь требует доверия, а Рено никогда не забудет, что Ева была шулершей и девушкой из салуна.

«Я понимаю, что женщинам приходится хитростью компенсировать недостаток силы. Но понимать не значит прощать.

Нельзя положиться на женщин, но можно положиться на золото.

Сладкий мой ребенок, тебе будет легче, если я стану рассказывать слащавые сказочки о любви»?

Пока все хлопотали вокруг Рено, Ева направилась в рощу и смыла с себя всю въевшуюся в кожу пыль, сожалея, что не может одновременно смыть с себя прошлое.

Да, этого она сделать не могла. Она могла лишь выплеснуть его, как грязную воду, которую она вылила из таза на камни.

Со спокойствием человека, который уже все потерял и которому поэтому нечего бояться, Ева натянула на себя единственную целую вещь – темно-красное шелковое платье с гагатовыми пуговицами и с дыркой от пули в потайном кармане, где она хранила маленький пистолет.

Приготовлениями к отъезду она занималась механически. Нужно было решить, как везти золото. В конце концов она подвела свою лошадь ко входу в шахту, приторочила к седлу пустые багажные сумки и загрузила их. Багажные сумки Рено она прикрепила к выступу седла и тоже наполнила их. Золотые слитки звякали к кожаных мешках.