Вспомни лето - Лоуэлл Элизабет. Страница 45

Прерывисто дыша, он покусывал ее шею, плечо, руку, чувствуя жаркий огонь Рейн. Он осторожно прижался к ней бедрами, показывая силу собственного голода, и насладился страстной силой ее ответа.

Когда Рейн снова повернулась к нему, он накрыл ее собой, нашел ее соски и начал сладострастно посасывать их, пока она не закричала от вожделения.

– И ты не кувшин со сливками. – Он погрузил язык в ямку пупка. – Ты горячая и сладкая. Мне нравится твой вкус, Рейн. Я.., не могу без тебя. Не отказывайся от меня.

В эту минуту она не отказалась бы от него ни за что на свете. Его язык скользнул ниже и проник в ее влажное, горячее лоно.

Корд шептал слова любви, успокаивал и разжигал ее.

Рейн выгибалась ему навстречу, изнемогала под бременем этих неистовых ласк. Она гибла в любовном огне и приветствовала эту гибель и этот радостный плен. Она безудержно отдавалась ему, словно стремясь наверстать все свои одинокие ночи… Волны экстаза сотрясали ее, пока их крики не слились в стон страсти.

Корд упивался каждым мигом близости.

Рейн открыла глаза. Они были еще подернуты пеленой страсти.

Гортанно застонав, Рейн обняла Корда и теснее прижала к себе.

Он быстро задвигался в ней и, подгоняемый ее криками и стонами, извергся мощной струей. Он был во власти одного лишь желания – доставить удовольствие Рейн и потому щедро дарил ей себя.

Рейн медленно пришла в себя. В ней росло что-то новое, неизбежное.., любовь. Она должна приютить его в своем доме, который он так долго и так хорошо охранял Она должна отдать ему все тепло, которое он потратил, защищая чужую жизнь и не заботясь о своей собственной – Корд…

Он скатился с нее и потянул ее за собой.

– Спи, родная, – пробормотал он и поцеловал ее. – Завтра у тебя трудный день.

Завтра, решила Рейн, после того как она проедет свою дистанцию, она скажет ему все.

– Верно, – согласилась она.

Она положила голову на плечо Корда и заснула.

Корд лежал с открытыми глазами, слушая глубокое дыхание Рейн. Он не хотел терять даже минуты на сон, он хотел быть с ней Он не собирался закрывать глаза и видеть Рейн поверженной, мертвой.

Как жаль, что она не занялась фигурным катанием, стрельбой, плаванием или чистой выездкой! Но он искренне восхищался ее храбростью и мастерством, ее грацией и увлеченностью. Он не стал бы заставлять ее изменить пристрастия, если бы это было в его власти.

Она ведь тоже не просила его заняться чем-то другим, хотя он знал, что его работа похожа на зимнюю, длинную, темную и холодную ночь. Он читал это в глазах Рейн.

Он сам часто думал об этом.

Он хотел сказать ей, что все в порядке, он решил отойти от дел совершенно, полностью, навсегда. Но сначала.., сначала надо разобраться с Барракудой. Корд не знал, сколько времени придется ловить террориста в неспокойных международных водах. Он знал лишь одно: это должно быть сделано.

Сейчас, этой ночью, Корд знал, что он ничего не может изменить. Поэтому он обнял Рейн, поцеловал ее и помолился, чтобы завтра никогда не наступило.

Но оно наступит, конечно. Завтра.

Стоял жаркий день. Дев лениво двинулся вперед, а она застыла подле Корд держал жеребца под уздцы, в то время как жеребец тянул, фыркал и жевал уздечку, Дев хотел, чтобы ему наконец разрешили бежать.

– Ты следующая. – Голос капитана Джона был резкий, но спокойный.

Она повернулась к Корду, внезапно желая почувствовать еще раз, как его руки обнимают ее Он привлек ее к себе, крепко поцеловал и вложил ей в руку золотую монету. Она посмотрела на незнакомый шрифт и на изящную иностранку на аверсе монеты.

– Госпожа Удача. – Он прижал ее пальцы к золоту. – Она вытащила меня из нескольких неприятных ситуаций. Разреши ей поехать с тобой.

– Пора, – скомандовал капитан Джон.

Рейн затолкала монету поглубже в карман. Корд помог ей сесть и подержал танцующего жеребца. Она взяла уздечку, проверила часы на запястье, перчатки для верховой езды и стала ждать, когда назовут ее имя. Каждый наездник выезжал на дистанцию один, получая фору во времени.

– Готова, – сказала Рейн.

Скрывая свою нервозность под напускным спокойствием, она ждала очереди. Она не видела толпу, беснующуюся у старта, не видела зрителей, собравшихся отдельными группами в разных точках дистанции. Она сосредоточилась на предстоящем испытании.

Корд смотрел на Рейн так, словно хотел запомнить ее навсегда. Внезапно она повернулась и окинула его таким же взглядом. Он мимолетно прикоснулся к ее руке.

– Ворота, – коротко бросил капитан Джон.

Она поехала к стартовым воротам, крепко держа жеребца, и стала ждать, когда можно выйти на дистанцию. В этот миг олимпийский хронометрист объявил ее имя, она ударила кулаком по собственному секундомеру и пустила Дева в легкий галоп.

Первые несколько миль Дев сражался с уздечкой, требуя пустить его быстрее каждым мускулом огромного тела.

Она продолжала держать Дева в легком галопе, потом в аллюре на поворотах, ведущих к открытому пространству отрезка А.

– Полегче, Дев, – то и дело бормотала Рейн. Она посмотрела на часы и поняла, что успевает. – Не борись со мной, мальчик. Настоящая работа еще не началась, так что побереги наши с тобой силы.

После первых четырех миль Дев перешел на легкий галопирующий аллюр уже более спокойно. Холмы, тень, повороты, грязная дорога и узкая тропа – Дев преодолевал все это одинаково непринужденно, несмотря на свой вес, 165 фунтов, и вес наездника.

Дев влетел в ворота в конце отрезка А. Тридцать секунд. Счет 0, никаких штрафных.

Рейн снова установила секундомер, поскольку она увеличила скорость Дева. Он разогрет, бежит свободно, готов ко всему. Его ожидал стипль-чез, две с половиной мили галопом и прыжки. Люди толпились возле препятствий для прыжков, поскольку это самое захватывающее зрелище в троеборье. Солидные препятствия и массивные лошади. Чистый прыжок или суровое падение.

Рейн проверила часы, ослабила узду и подалась вперед. В один миг Дев перешел от легкого галопа в настоящий галоп. Когда он увидел первое препятствие, его уши встали. Он закусил удила, проверяя наездника, и принял все без суеты.

– Хорошо, мальчик. Вперед!

Прянув ушами, вырывая копытами большие комья земли, Дев перемахнул через первый забор с такой мощью. что толпа восхищенно ахнула.

Рейн не слышала ничего, но часы у нее в голове тикали.

Краешком глаза она заметила официальных лиц и медиков в стороне от препятствия, но это был лишь один миг. Сейчас для нее были Вижны только дистанция и Дев. Она сидела так, что ее вес позволял Деву спокойно галопировать.

Капитан Джон предупредил Рейн об одном прыжке.

Несмотря на невинный внешний вид, препятствие повергло на землю нескольких наездников. Это очень хитрая комбинация.

Лошадям не, следует прыгать через стену кустов, а надо проскочить сквозь над последние несколько футов. Если лошадь пробовала перемахнуть через всю зеленую изгородь, прыжок получался слишком высоким и коротким. В результате – неуклюжее приземление в воде с другой, стороны. Или падение. А шлепок в грязь – опасное дело.

Дев понятия не имел, что его ждет впереди. Но Рейн знала. Этот прыжок – настоящее испытание доверия лошади к наезднику. Дев должен подчиниться наезднику и прыгнуть по команде, потому что только наездник знает о водном препятствии за кустами. Если Дев сделал бы по-своему – прыгнул слишком рано, желая перескочить через все кусты, им бы очень повезло, окажись они на нужной стороне.

Поскольку они приблизились к препятствию, Рейн собралась, подавая Деву множество понятных сигналов. Она чувствовала готовность Дева прыгнуть, но нет, не сейчас, слишком рано, малыш.

– Спокойно, Дев, – Сказала она, направляя жеребца быстрым галопом. – Пошел!

Дев прыгнул через кусты, но не перемахнул через них полностью – ему не разрешила хозяйка, а он так хотел!

Обломки веточек разлетелись под ударом его широкой груди.

Вода не доходила ему до живота. Он приземлился чисто на дальней стороне и пустился дальше под дикий рев восхищенной толпы.