Янтарный пляж - Лоуэлл Элизабет. Страница 19

Кайл всегда называл его Джеем, но это вряд ли собьет Арчера с толку, у него хватит ума догадаться, кого впустила к себе в дом его родная сестра.

Лучше бы, конечно, этого не случилось. Подольше бы продержаться. Хотя бы до тех пор, пока он не соберет достаточную информацию, чтобы восстановить свое доброе имя и рассчитаться с Кайлом. А для этого необходимо вести себя так, чтобы Онор ни о чем не догадывалась. Джейк подметил, что вызывает в ней чисто женский интерес, но не обманывался этим. Она выставит его за порог в ту же минуту, как только узнает, зачем он здесь на самом деле.

Джейк наблюдал за тем, как она сняла со стола толстый справочник и отнесла его на разделочный столик. Ему нравилась ее походка. Неторопливая, спокойная. Он вдруг вспомнил, как она приподняла свою спортивную куртку, под которой оказался облегающий зеленый свитер. Тогда ему захотелось обнять руками ее, талию. А когда взгляд его опустился чуть ниже, на ее джинсы, он понял, что возле Онор будет очень удобно пристроиться…

«Черт!» – мысленно оборвал он себя, почувствовав сильную эрекцию и быстро отвернувшись в сторону. Онор заставила его вновь почувствовать себя горячим юнцом. Но она Донован! Об этом нельзя забывать ни на секунду! Донованы всегда стоят заодно и готовы сразиться хоть с целым светом.

– Вот, – сказала она, передавая Джейку тарелки и приборы. – Положите на стол, а я пока займусь хлебом.

Джейк сделал, как ему было велено, одновременно продолжая исподтишка поглядывать на Онор. Брови его удивленно поползли вверх, когда он увидел, как она, смочив руки, протерла ими длинный французский батон.

– Вы что, возвели чистоплотность и брезгливость в ранг культа? – заметил он.

Она оглянулась на него.

– Такое нечасто увидишь, – добавил Джейк, как бы оправдываясь.

– Когда он высохнет, то корочка станет более хрустящей, – пояснила Онор.

– В самом деле? Вот никогда бы не подумал.

Несмотря на такую его реакцию, Онор чувствовала, что Джейка удивить трудно. Он имел вид человека, обладающего недюжинным жизненным опытом. И дело даже не в шрамах и морщинках в углах глаз и рта. Между прочим, эти внешние признаки, казалось, должны были охлаждать ее пыл, но на деле они делали Джейка в ее глазах еще более привлекательным, не сравнимым ни с одним другим мужчиной.

– Надо будет чем-то ломать панцирь, – предупредил он, с сомнением косясь на разложенные вилки.

– Сейчас появятся две крабовые «открывашки», – объявила Онор, шаря рукой в одном из ящиков буфета. И добавила:

– Я надеюсь.

– Лично я могу обойтись. У этих крабов панцирь относительно мягкий, не то что у других, которых нужно разбивать молотком.

– Наверняка у Кайла найдется какой-нибудь инструмент. Он обожает крабов.

Выражение лица Джейка изменилось при упоминании имени ее брата, но он лишь проговорил:

– Я открою вино.

– Оно в холодильнике.

– Ну, конечно. Мокрый хлеб и ледяное вино. Все правильно.

– А вы всегда придерживаетесь принятых стандартов?

– Да, придерживаюсь.

Он вынул из холодильника бутылку и несколькими сильными тычками ладони в днище выбил пробку наполовину из горлышка, а потом зажал ее в кулаке и, крутанув, вынул.

В широко раскрытых глазах Онор мелькнул живой восторг.

– Поразительно! Вы, наверное, и пули ловите зубами?

– Нет, все больше стараюсь уворачиваться.

– А меня научите?

– Уворачиваться от пуль? – удивленно переспросил он.

– Господи, открывать бутылки без штопора! – воскликнула она.

– А зачем? Со штопором легче, я просто не знаю, где он у вас.

– У Кайла отвисла бы челюсть. У Арчера тоже. Наверное, даже и у Самого. Забавно бы смотрелось.

– А кто такой Сам?

– Папа, – сказала она, передавая Джейку стаканы.

– Большая у вас семейка.

– Да уж! – усмехнулась Онор. – Это еще мягко сказано. Пятеро здоровенных наглых мужиков. Нам с Фейт пришлось уехать, в противном случае мы передушили бы их ночью по одному.

Джейк только покачал головой. Он знал, что такое семейные ссоры. Ситуация, когда ты порой с трудом выносишь собственных родителей, братьев и сестер, – уж не говоря о какой-то любви, – была ему знакома. Но у Онор, несмотря на смысл ее слов, голос дрогнул от нежности, когда она заговорила о Донованах.

Джейка это не удивило. Уж он-то прекрасно знал, как Донованы умеют смыкать ряды, посылая при этом весь окружающий мир куда подальше. В такие минуты они напоминали ему волчью стаю.

И Дж. Джейкоб Мэллори, разливавший сейчас вино по стаканам, был невинной овечкой, отданной им на заклание.

– А мама? – спросил он. Он не упускал случая собрать о Донованах всю информацию, какую только мог добыть. Врагов надо знать хорошо.

Онор приняла от него стакан и подождала, пока он нальет себе.

– Мама – удивительный человек, – сказала она. –Она едва достает мне до плеча, но при этом всегда добивается своего и, между прочим, ухитряется делать это, не задевая мужского самолюбия.

– Неплохо.

– Я тоже пыталась, но у меня ничего не выходит. Мама олицетворяет собой верх беззаботности. Стоит только какому-нибудь упрямому самцу вырасти у нее на пути, как она чмокнет его в щечку, ласково похлопает по волосатой груди и пойдет себе дальше. – Онор пожала плечами. – Не знаю, как у нее это получается. Может, профессия располагает.

– Профессия?

– Она художник.

– Какой именно?

– Хороший.

Усмехнувшись, Джейк чокнулся с Онор и объявил:

– За то, чтобы вы поскорее научились ловить рыбу!

Онор поморщилась.

– За то, чтобы я поскорее научилась. Точка.

Он отпил и удивленно воскликнул:

– О, не знал, что в Австралии умеют делать хорошее вино!

– Кайл мне это уже говорил. И советовал избегать чистого «шардоне», отдавая предпочтение смешанным сортам вроде этого.

Из этих ее слов Джейк не почерпнул для себя ничего нового. Кайл исхитрялся находить неплохое вино даже в забегаловках Калининграда. Потом они возвращались в их так называемую гостиницу, вскрывали жестянки с отличной икрой, пачки затхлого сухого печенья и принимались обсуждать политику, религию, одиночество, а также мозговали насчет того, стоит ли заключать долгосрочные сделки с государством, конституция которого была еще моложе, чем недозрелое вино, которое они пили.

Давненько уже Джейк ни с кем не был так близок, как с Кайлом Донованом. Их можно было назвать друзьями. Жаль, что он оказался мошенником, вором и убийцей. Было бы лучше, окажись он просто болваном. Это Джейк еще понял бы. Он сам время от времени совершал глупости.

Но Кайла дураком назвать нельзя.

А следовательно, он мерзавец.

– Когда высохнет хлеб? – спросил Джейк.

– Скоро. С чем будете есть крабов?

– С аппетитом.

– Что, так проголодались?

– Не то слово.

– Так что? Лимон или морской салат?

– И то и другое. Соус я сделаю сам.

К тому времени как Онор выставила на стол салат, соус уже был готов. Они сели и принялись за еду. Атмосфера была неформальная. Да и как иначе, если тебе приходится то и дело слизывать с кончиков пальцев вкусный соус?

– Вы были правы насчет хлеба, – сказал Джейк спустя какое-то время, хрустя ароматной корочкой.

У Онор был набит рот, поэтому она только кивнула.

– Такого краба вы еще не ели, согласитесь? – продолжал он.

Она снова кивнула.

– В следующий раз я покажу вам, как их потрошат…

Онор резко покачала головой и чуть не подавилась. Рассмеявшись, Джейк разорвал своего краба надвое и, воспользовавшись меньшей клешней как вилкой, с удивительной ловкостью стал доставать белое сочное мясо. Через несколько мгновений он вынул все.

– Я думала, вы голодны, – проговорила Онор, наконец дожевав.

– И были правы.

– Тогда почему же не набрасываетесь на всю эту вкуснятину, что лежит на вашей тарелке?

Губы Джейка медленно расплылись в улыбке, и у Онор от нее пробежала по телу сладкая дрожь.

– Предвкушаю, – объяснил он. – А потом буду смаковать. Кусочек за кусочком. Так получаешь гораздо больше удовольствия.