Сладкий вкус огня - Андреотта Поль. Страница 30

— Да, — усмехнулся я. — Подумать только…

— Вы потеряли его нарочно. Бессознательно, но нарочно.

— И моя жена заболела нарочно — в тот же момент?

— Если всякий раз, когда кто-то заболеет…

— Значит, это совпадение?

— Послушайте, нужно принимать вещи такими, как они есть.

— Какие вещи?

— Эту… ошибку.

— Бедная невинная девочка поплатилась за других? Эту ошибку вы имеете в виду?

— Какие у вас доказательства? — Ее тон внезапно стал резким. — Есть ли у вас хоть одна улика? У рабочего по крайней мере нашли иголки и проколотую фотографию. Но в вашем случае не было ничего подобного.

— Когда я оставил жену в больнице, она умирала. Ни один доктор не мог определить, что с ней. А теперь она жива—здорова. Выздоровела. Прекрасно себя чувствует. Я хотел спасти ее, и я ее спас. Мне не надо доказательств, и я рад, что сделал это.

— Теперь вы пытаетесь оправдать смерть Терезы. Этот путь вам ничего не даст.

Слезы навернулись у меня на глаза.

— Я убил ее не просто так, доктор.

— Да, — сказала она спокойно. — Вам нужно было избавиться от нее, потому что вы не смогли избавиться от другой… — И она захлопнула свою папку. — На этом моя работа завершается. Я и так превысила свои полномочия.

Похоже, ей стоило немалых усилий сдержать свои эмоции. Уходя, она обернулась и попыталась улыбнуться.

— Нельзя любить двух людей одновременно. Рано или поздно наступает момент, когда то, что вы хотели подавить, снова всплывает на поверхность. Это мы и называем психозом. Во всяком случае, таковы будут мои показания. Надеюсь, они вам помогут.

Сегодня ко мне пришла Ким. Обычно она приходила по вторникам, но в прошлый вторник она была в Лондоне по делам, поэтому ей позволили увидеть меня в среду.

— Как ты?

Она принесла мне кое-какие вещи: еду, книги, пачку писчей бумаги и толстый шерстяной свитер — по ночам здесь отключали отопление.

— Ты встречался со следователем? Как еда? Ты немного прибавил в весе, дорогой. Наверное, мало двигаешься. Почему ты молчишь?

— Ким, ты тоже думаешь, что я псих?

— Кто тебе наговорил эту чепуху? Психиатр? Ты так же здоров, как и я!

— Послушай, ты веришь?

— Во что?

— В то, что была околдована? Твой ответ для меня очень важен.

— Наверное, ты прав, — пробормотала она, опустив, глаза.

— Но ты веришь в это? — настаивал я.

— Ты знаешь, — сказала она безмятежным тоном. — На следующий день ко мне пришел Декамп и показал результаты анализов. Он очень долго объяснял. В конце концов оказалось, что у меня был «калаазар». Это какой-то паразит. Во Франции бывает примерно два случая в год. Декамп считает, что я подхватила его летом в Ибице. Этот паразит живет в селезенке… И можно сто раз умереть, прежде чем кто-нибудь догадается… Но вообще лечение не сложное… Что с тобой? Почему ты уходишь?

— Будь счастлива, — сказал я, — я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Серж, свидание еще не закончилось. Почему ты так говоришь? Я не могу быть счастлива, пока тебя нет со мной.

— Нам не суждено быть вместе, — сказал я.

— Серж, послушай… подожди минуту. Но я повернулся и вышел.

Минуту назад я встал и подошел к окну — настоящему окну, хотя на нем решетка. Оно выходит на тюремный двор. Но я увидел то, что хотел. Да, сегодня полнолуние.

Я вернулся к кровати и лег. Обычно в это время оно и начинается. Сначала покалывание в груди слева, как будто игла прочерчивает линию, чтобы потом сделать разрез…

О! Прошлой ночью, например, меня внезапно пронзила непереносимая боль, но она быстро прекратилась. А сегодня начинает покалывать левое плечо.

И я улыбаюсь, потому что ясно вижу их обоих, дядю и старика за работой. Отличная работа, проверенный метод.

Я улыбаюсь, потому что мне известна цель операции: разрезать мое сердце надвое, а затем сшить обе половинки. Непростая работа: скальпель делает свое дело в этом мире, но исцеление приходит лишь в следующем.