Танкист на «иномарке». Победили Германию, разбили Японию - Лоза Дмитрий Федорович. Страница 11

В конце октября 1960 года Родион Яковлевич, сам бывший старший преподаватель Военной академии имени М.В. Фрунзе, решил выступить в ее родных стенах. Первое выступление министра обороны было посвящено подробному разбору подготовки и ведения Яссо-Кишиневской наступательной операции.

Июль месяц 1944 года. Идет накапливание войск, интенсивный подвоз материальных средств, необходимых для предстоящего наступления. Все это делалось в темное время суток, со строгим соблюдением всех мер маскировки.

Плацдарм на правом берегу реки Прут в районе северо-восточнее города Яссы имел небольшую глубину. Однако именно с него планировалось нанесение главного удара.

Оставалось несколько недель до начала наступления, когда в конце июля немецко-румынское военное руководство предприняло попытку ликвидировать этот плацдарм, для чего на узком участке фронта в северо-восточном направлении был нанесен сильный удар из района Ясс. На обороняемых позициях находились в основном советские стрелковые части и соединения, усиленные артиллерией и противотанковыми средствами. Танков, ни на переднем крае, ни в ближайшей глубине, они не имели. К тому же, как я уже говорил, местность в расположении противника господствовала над нашим районом, который просматривался вплоть до водной преграды и даже за нею, что позволило ему скрытно сосредоточить мощную группировку.

В июне – июле в Молдавии стояла сухая, жаркая погода. Земля высохла и потрескалась, а на вспаханных еще весной полях и в виноградниках она превратилась в сыпучую подобно песку массу. Я особо подчеркиваю это, ибо последнее сыграло злую шутку с нашими танками, введенными для отражения наступления противника…

Бои сразу же приняли исключительно ожесточенный характер. Наступающему в первый же день удалось прорвать первую линию нашей обороны, что привело к реальной угрозе потери плацдарма. Сложившаяся ситуация требовала введения в действие резервов и в первую очередь танков для нанесения сильных контрударов. Ближе всего к району развернувшихся боев находились части 5-го механизированного корпуса 6-й танковой армии. И, в частности, его 233-я танковая бригада, которая расположилась в 12 км от переднего края – в деревне Скуляны.

Как сообщил аудитории маршал Малиновский, он в тот же день доложил обстановку Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину и попросил у него разрешения использовать часть танков из резерва, предназначенного для августовского наступления. Без их участия, утверждал командующий фронтом, восстановить первоначальное положение будет очень сложно. Сталин не позволил брать для этой цели ни одного танка, приказав решить эту сложную задачу силами обороняющихся войск с применением массированного огня артиллерии и ударов авиации. Далее министр обороны сообщил, что, как ни было тяжело, советские войска не только удержали позиции в глубине своего расположения, но и сумели отбить ранее захваченные районы на переднем крае. А на направлении вдоль шоссе на Яссы даже вклиниться в оборону неприятеля, нанеся значительный урон наступающим.

О том, что вражеское командование было уверено в успехе операции, говорили следующие факты. По показаниям пленных, за два дня до нанесения удара на фронт под Яссы приезжала мама Елена – королева Румынии, благословившая войска на победу. Кроме того, на участках обороны противника, захваченных нашими контратакующими частями, были обнаружены накрытые столы, заставленные винами и всякими закусками. Немцы и румыны не сомневались, что они скоро сядут за них. Но праздник не состоялся!..

В перерыве я подошел к маршалу Р.Я. Малиновскому. Попросил у него разрешения выяснить один вопрос.

– Я вас слушаю, – ответил маршал.

– Товарищ министр обороны, вы сказали, что Сталин запретил использовать танки для восстановления положения на правобережье Прута. Я из 233-й танковой бригады 5-го механизированного корпуса 6-й танковой армии. По вашему приказу ее подразделения 1 августа участвовали в нанесении контрудара.

Выполнив задачу, бригада была отведена за реку Прут. В прежний район сосредоточения.

Родион Яковлевич, как мне показалось, несколько смутился. Но в ту же минуту он наклонился ко мне, обнял за плечи и шепнул на ухо:

– Молчи, полковник!

– Есть!

Конечно, маршал не ожидал, что в аудитории найдется участник июльско-августовских событий сорок пятого года, произошедших в канун Яссо-Кишеневской операции.

Мои коллеги преподаватели, находящиеся в актовом зале, видели, как меня обнял Родион Яковлевич.

– Что это тебя обнимал министр обороны?

– А мне в годы войны посчастливилось воевать под его началом. На 2-м Украинском фронте. Вот мы накоротке и вспомнили те дни!..

А на самом деле тогда произошло вот что. К исходу 31 июля обстановка еще более обострилась. Противник на левом фланге вышел на ближние подступы к монастырю, а точнее сказать, к остаткам обители, которая была разбита артиллерийским огнем и бомбежками авиации. Нависла опасность перехвата шоссе, идущего на Яссы. Утром следующего дня первый и второй батальоны 233-й танковой бригады были подняты по тревоге (третий остался в Скулянах) и форсированным маршем направлены на исходные позиции, находившиеся примерно в километре от переднего края, в лесу, что восточнее монастырской груды кирпича.

Я в это время занимал должность начальника штаба первого батальона. Нам пришлось ряд вопросов решать буквально по-пожарному… К примеру, обеспечивать офицеров фотографическими картами предстоящего района боевых действий, которые мне на бегу вручили в штабе бригады. Оседлав мотоцикл, я догнал на марше свою колонну и в ходе движения раздал фотокарты командирам всех танков…

Через час после подъема по тревоге подразделения вышли на назначенные позиции. Правда, мы несколько подзадержались, преодолевая реку Прут по наплавному мосту, попав под бомбежку. Однако зенитное прикрытие моста, сбив два самолета, разогнало бомбардировщики.

Нас на исходных позициях уже ждал командир бригады гвардии майор Иван Сазонов, поставивший задачу на контратаку по карте. Второму батальону предстояло действовать вдоль дороги, первому – левее. На организацию боя отводилось всего сорок минут, а ведь требовалось хотя бы накоротке провести рекогносцировку местности и противника; довести задачу до каждого экипажа; вывести «Шермана» на исходный рубеж для контратаки.

«Временной голод» вынудил командиров батальонов пойти на явное нарушение установившегося порядка организации такого вида действий. «Классическая» схема рекогносцировки, которая всегда проводилась небольшими группами (комбат с двумя ротными; затем последние – с тремя взводными, переодетыми в форму обороняющихся войск, с надежной непосредственной охраной места нахождения командиров), здесь была неприменима.

Комбат-1 повел офицеров на рекогносцировку «ватагой», взяв не только командиров рот, но и командиров взводов. Всего десять человек.

Офицерский «гурт» вышел на юго-западную опушку леса рядом с руинами монастыря. Танкисты вскинули к глазам бинокли, изучая местность по обе стороны линии соприкосновения. Направление предстоящей атаки не радовало – «Шерманам» предстояло контратаковать противника снизу вверх. Хорошо, что солнце в это время будет находиться несколько сзади и слева, ослепляя немцев и помогая нам. Работали на виду у противника, прекрасно понимая, что рискуют. Старались поскорее решить необходимые вопросы и сразу же уйти. Не успели… Первый минометный залп хоть и лег впереди группы, но осколками мин были легко ранены два человека. Офицеры, выполняя команду, кинулись в глубь леса. Однако повторный залп оказался точнее – погибло трое и один был тяжело ранен. Печальный итог плохой организации боя. Двое раненых изъявили желание остаться в строю, а четверых надо было заменять.

Рекогносцировочная группа вернулась в свое расположение, принеся раненого и убитых. На место выбывших офицеров командир батальона сразу же назначил командиров машин, командиров рот и своего танка, а на четвертую был посажен мой заместитель – адъютант штаба.