Курт парит мозги - Лу Эрленд. Страница 8

С этими словами Курт садится в свой желтый трак, хлопает дверцей и в ярости уезжает домой.

ПРОСТИТЕ ЕГО, говорит Анна-Лиза. ОН ПРОСТО ОЧЕНЬ УСТАЛ. НУ И В МОЗГАХ У НЕГО ЗАСОР, КАК ИЗВЕСТНО. НИЧЕГО, ПРОЧИСТИТСЯ. МОЖЕТ, КТО-НИБУДЬ ХОЧЕТ ЕЩЕ СУПА?

И так и получается, что они все в порту едят, танцуют, пьют, поют и дружат, а Курт лежит один в большой супружеской кровати и от злости даже уснуть не может.

Проснувшись утром, Курт видит, что Анна-Лиза сидит на кухне и вяжет свитер с норвежским флагом.

Утро доброе, щебечет Анна-Лиза.

Утро поганое, отвечает Курт.

Курт, нельзя так себя распускать, говорит Анна-Лиза. Разве от того только, что Рашид управляет траком лучше тебя, надо становиться вредным и глупым?

Это ты глупая, отвечает Курт.

Зато по крайней мере не вредная, отвечает Анна-Лиза. Неужели ты не понимаешь, как это потрясающе интересно, что Рашид со своими товарищами поселились на причале. Это же уникальный шанс завести новых друзей.

Все друзья, которые мне нужны, у меня уже есть, бурчит Курт. Чем это ты занимаешься?

Вяжу Рашиду яркий свитер, отвечает Анна-Лиза. У нас тут прохладно, а он, бедненький, привык к жаре.

Я против, говорит Курт. Мне не нравится, что ты так носишься с этим Рашидом, заботишься о нем, свитера ему вяжешь. Лучше б обо мне подумала, свитером порадовала.

Я и о тебе успеваю чуточку подумать, отвечает Анна-Лиза. Я, например, думаю, что ты обязан взять себя в руки. А еще я думаю, что тебе пора на работу.

А тебе? спрашивает Курт.

Ой, нет, какая тут работа. Во-первых, вся эта история настолько глубоко взволновала меня, что я не в состоянии думать ни о какой работе. К тому же у меня куча дел. Надо довязать свитер для Рашида, потом собрать все необходимые бумаги и подать прошение, чтобы им с Рашидом разрешили остаться в Норвегии, а потом я хочу сделать большой чан бабушкиного жаркого.

Тебе не кажется, что ты все чересчур усложняешь, а? говорит Курт.

Жизнь, отвечает Анна-Лиза, вообще штука сложная. У одного тебя не хватает взрослости понять это.

Настроение у Курта портится окончательно.

Бад! кричит он. Вставай! Нам с тобой, детям неразумным, пора на работу, а наша взрослая мама, которая одна понимает все на свете, будет сидеть дома и вязать идиотский свитер.

Вразвалочку входит Бад.

Приветик, мама, папа, поет он. Приветик, Курт и Лена, хотя вас дома нет, зачем же вам привет…

Довольно, Бад. Дальше мы помним. Возьми себе булку или что-нибудь и бежим. Мы опаздываем.

Курт с Бадом едут в порт.

У Курта такой кислый вид, будто он проглотил ящик лимонов.

Мы с Фатимой подумываем сбежать и жениться тайно, говорит Бад.

Вот оно что, говорит Курт.

Угу, говорит Бад. Я думал об этом всю ночь. По-моему, гениальная идея. Мы просто сбегаем из дому. Куда глаза глядят. А там спокойненько себе женимся.

Но раз ты мне это рассказываешь, совсем тайком уже не получится, напоминает Курт.

Черт, об этом я не подумал, огорчается Бад.

Вот видишь, говорит Курт. Ты должен наконец смириться с тем, что ты еще невероятно ребячлив и жизненного опыта у тебя с гулькин нос.

Папа, но чувству не прикажешь. Оно так сильно! Я вижу в людях только самое лучшее, говорит Бад, и парю как на крыльях. Я ощущаю себя фонтаном света, честно.

Да, whatever, отзывается Курт.

Приехав в порт, они застают там Гуннара с огромной лупой в руке. Рядом стоит Коре и ест паштет прямо из банки.

Вы кстати, парни, говорит Гуннар.

Что-то случилось? спрашивает Курт.

Тут загадочные вещи творятся, говорит Гун-нар.

Что загадочно? спрашивает Курт.

Много чего, отвечает Гуннар. Во-первых, пахнет мылом.

А во-вторых? нервно спрашивает Курт. Во-вторых, откуда-то взялись странные следы трака. Как будто кто-то показывал на нем трюки.

Удивительно и непонятно, говорит Курт. Но главная загадка — эта футболка, говорит Гуннар и показывает Рашидову футболку. На ней эмблема Королевской академии управления автопогрузчиками в Бангладеш.

Эту майку я вижу впервые, говорит Курт. А про эту академию вообще никогда не слыхал. Бад, ты ведь тоже раньше ее не видел?

Нет, я видел, начинает Бад. Разве это не футболка этого, как его, Ра… Рама, Рампа…

Курт щелкает Бада по затылку и прерывает.

Ты имеешь в виду Пикачу? Нет, нет, ты опять все перепутал. У Бада такой возраст, он все путает. Покемонов с Телепузиками. У него только они на уме. Он еще так мал, бедняжка.

Значит, никто из вас ничего не знает? спрашивает Гуннар.

Ничего-преничего, говорит Курт. Впервые вижу, добавляет Бад.

Не нравится мне это, говорит Гуннар. Мы вчера весь день все терли и отмывали, а теперь снова везде грязь и безобразие. Как будто ночью тут кто-то похозяйничал.

Этого никак не может быть, говорит Курт. Да еще царапина на контейнере откуда-то взялась, говорит Гуннар и показывает на контейнер, где живут Рашид и остальные. Покрасить его заново встанет мне в несколько тысяч. Нет, звоню в полицию!

Опопоп, останавливает его Курт. Вот уж полицию сюда вмешивать причин точно нет.

Не дури, говорит Гуннар. Причин больше чем достаточно. Да нет. Нет да.

Курт чувствует, что загнан в угол. Хым-хым-хым, хмыкает он. Много причин, говоришь? Ладно, раз так, я готов посторожить тут ночью.

Я знал, что всегда могу на тебя положиться, говорит Гуннар.

Устрой ночью засаду, и мы накроем этих вандалов, кто бы они ни были, посадим их под замок и отметелим.

Бад стоит, переминаясь с ноги на ногу. Можно подумать, что ему приспичило пописать, но на самом деле он страшно боится, что нагрянет полиция и посадит Фатиму и всех прочих в тюрьму. Наконец он не выдерживает.

Если Фатиму заберут в тюрьму, я не вижу смысла жить дальше! кричит он.

Курт снова смазывает его по затылку.

Кто такая Фатима? спрашивает Гуннар.

Не слушай его, говорит Курт, у него каша в голове. Фатима тоже покемон. Маленькое толстое создание, которое то и дело попадает за решетку, а Бад всякий раз сходит с ума.

По-моему, он у вас чересчур много времени смотрит телевизор, говорит Гуннар.

Да, похоже, мы оплошали, говорит Курт, изо всех сил стараясь направить беседу в другое русло. Слушайте, а паштета ни у кого нет? Мы с Бадом забыли сделать себе бутербродов.

У меня есть, говорит Коре. Норвежский.

Отлично, отзывается Курт.

И дальше весь день они сидят на краю причала, болтая ногами, и обжираются паштетом, а Курт зорко следит за тем, чтобы разговор не касался опасных тем вроде того, что на причале грязно и кто тут хозяйничал ночью.

А ночью Курт с Анной-Лизой и Бадом снова едут в порт. Впереди, на вилах, стоит огромный чан с бабушкиным жарким, а в сумке у Анны-Лизы свитер для Рашида и стопка заявлений, которые надо заполнить, чтобы Фатима и все прочие могли получить разрешение остаться в Норвегии.

Курт, постарайся сегодня быть поприветливее, говорит Анна-Лиза дорогой.

Захочу, буду приветливым, отвечает Курт, а не захочу — не буду. Там посмотрим.

Ну ты брюзга, говорит Анна-Лиза.

Сама такая, отвечает Курт.

Накормив всех до отвала и вручив Рашиду новый свитер, Анна-Лиза принимается заполнять бланки заявлений. Она собирается отослать их премьер-министру и правительству, или кто там решает, кому разрешается жить в Норвегии, а кому нет,

ТАК, ГОТОВО ДЕЛО, говорит Анна-Лиза, заполнив последний бланк. Я ПОШЛЮ ИХ ЗАВТРА УТРОМ.

И всем разрешат жить в Норвегии? спрашивает Бад.

Я в этом почти уверена, отвечает Анна-Лиза.

И шарику? спрашивает Бад.

Что? удивляется Анна-Лиза.

Ты заполнила заявление за воздушный шарик? спрашивает Бад.

За шарик? говорит Анна-Лиза. Ээ. Нет.

Придется, говорит Бад. Потому что Фатима говорит, что если шарик не оставят в Норвегии, она сама тут тоже не останется.