Первое правило волшебника - Гудкайнд Терри. Страница 17

– Ты прав, – согласилась она. – Все так.

Ричард подождал, пока она утолит голод, и продолжил:

– Что случилось после устройства границ? Что Великий Волшебник?

Кэлен подцепила кусок колбаски и передала ему ложку.

– Прежде чем появились границы, стряслась еще одна беда. Паниз Рал решил отомстить волшебнику. Он послал из Д’Хары квод… Они убили жену волшебника и его дочь.

Ричард опустил ложку и посмотрел на Кэлен:

– А что же волшебник? Что он сделал за это с Ралом?

– Он не выпускал Рала из Д’Хары до тех пор, пока не закончил с границей. А потом послал сквозь нее волшебный огненный шар, чтобы тот коснулся смерти и получил власть над обоими мирами.

Ричард впервые услышал о волшебном огне, но не стал выяснять подробности.

– А что случилось с Панизом Ралом?

– Трудно сказать. Появились границы, и никто ничего точно не знал. Впрочем, не думаю, чтобы нашелся человек, готовый сделать на него ставку. Вряд ли от Паниза Рала многое осталось.

Ричард передал ей ложку, и она принялась за еду, а он тем временем попытался представить, как должен был разгневаться Великий Волшебник. Кэлен вернула ему ложку и продолжила повествование:

– Сперва все шло отлично, но через некоторое время Совет Срединных Земель допустил несколько неверных шагов. Великий Волшебник назвал действия Совета бесчестными. Это имело отношение к магии. Волшебнику стало известно, что Совет нарушил соглашения о контроле над властью магии. Он предсказал, что жадность членов Совета приведет страну к ужасам похлеще войны. Но они решили, что сами знают, как обращаться с магией. В Срединных Землях существовала одна очень высокая должность, кандидатов на нее мог называть только волшебник. Члены Совета выдвинули кого-то на этот пост, исходя исключительно из политических соображений. Волшебник страшно разгневался. Он повторял, что никто, кроме него, не может подобрать подходящего человека, и что только он, волшебник, вправе назначать. У Великого Волшебника были ученики, тоже волшебники, но из соображений выгоды они приняли сторону Совета. Волшебник пришел в ярость. Он сказал, что его жена и дочь погибли напрасно. Он объявил Совету и своим ученикам, что накажет их самым жестоким образом – предоставит самим расхлебывать ту кашу, которую они заварили.

Ричард улыбнулся. Слова Великого Волшебника очень напоминали высказывания Зедда.

– Он сказал, что если члены Совета так хорошо во всем разбираются и знают, что и как делать, то его помощь больше не нужна. Он умыл руки и исчез. Но перед уходом набросил на всех сеть волшебника.

– А что такое сеть волшебника?

– Чары, которые он накладывает. Так вот, когда он уходил, он набросил на всех сеть волшебника, и теперь ни один человек не помнит ни его имени, ни как он выглядит.

Кэлен подбросила в костер немного хвороста и погрузилась в свои мысли. Ричард принялся за суп. Вскоре Кэлен вернулась к прерванному повествованию:

– Это движение возникло в прошлом году, в самом начале зимы.

Ричард не успел поднести ложку ко рту.

– Какое движение? – спросил он, глядя на Кэлен.

– Движение Даркена Рала. Оно появилось внезапно. Толпы невесть откуда взявшихся сторонников Рала наводнили площади крупных городов. Они кричали и скандировали его имя. Называли его не иначе, как «отец Рал» и «гений всех времен и народов». Самое непонятное в этой истории то, что Даркен Рал тогда находился по другую сторону границы. Откуда они узнали о нем? – Кэлен ненадолго замолчала, давая Ричарду возможность как следует осознать всю странность этого факта. – Ну а потом через границу стали проникать гары. Они поубивали множество народа, прежде чем жители Срединных Земель научились не выходить из дома после захода солнца.

– Гары? А как же граница?

– Граница стала исчезать, только никто этого не знал. Сначала барьер ослаб сверху, и гары смогли беспрепятственно перелетать туда и обратно. К весне граница исчезла окончательно. Тогда Народная армия мира, армия Рала, вступила на территорию Срединных Земель и заняла все крупные города. Жители и не думали ни с кем сражаться. Напротив, толпы фанатиков осыпали солдат Рала цветами, куда бы они ни приходили. Тех, кто не бросал цветов, вешали.

– Армия? – ошеломленно спросил Ричард.

– Нет. Их вешали те, кто бросал цветы. Они утверждали, что покончили с негодяями, представлявшими угрозу миру. А Народная армия мира не имела к этому никакого отношения. Поскольку армия Рала не убивала инакомыслящих, его сторонники сочли это более чем достаточным доказательством его приверженности идеям мира и гуманизма. Спустя некоторое время армия вмешалась и прекратила убийства и беспорядки. Всех недовольных стали направлять в специальные школы, где слушателям рассказывали о величии отца Рала и его неустанных заботах о деле мира.

– И они действительно постигли все величие Даркена Рала?

– Нет больших фанатиков, чем новообращенные. Многие из них сидят целыми днями и скандируют его имя.

– Неужели Срединные Земли не пытались сражаться?

– Даркен Рал предстал перед Советом и призвал всех присоединиться к нему, дабы создать альянс мира. Тех, кто выступил в его поддержку, объявили поборниками гармонии. Остальных заклеймили предателями и приговорили к смерти. Даркен Рал собственноручно казнил их.

– Как…

Она прикрыла глаза рукой.

– Даркен Рал всегда носит на поясе кривой нож и с удовольствием пускает его в ход. Ричард, прошу тебя, не настаивай на подробном описании казней. Мне не хочется вспоминать об этом.

– Я только хотел спросить, как к этому отнеслись волшебники?

– О, у них наконец открылись глаза. Первым делом Рал объявил вне закона использование какой бы то ни было магии. Всякий, кто не подчинится, считается мятежником. Пойми, Ричард, у нас в Срединных Землях магия – неотъемлемая часть жизни многих людей и многих созданий. Вообрази, что тебя объявляют преступником лишь за то, что у тебя две руки и две ноги, и велят их отрезать. Потом Даркен Рал запретил разводить огонь.

– Огонь? – удивился Ричард, отрываясь от супа. – А почему?

– Не в привычках Рала объяснять свои приказания. Волшебники часто используют огонь, но у него нет причин опасаться их. Даркен Рал еще более могуществен, чем его покойный отец. Он сильнее любого волшебника. Приверженцы Рала называют много разных причин, но главная, по их словам, состоит в том, что от огня погиб Паниз Рал. Поэтому разводить огонь – все равно что проявлять неуважение к дому Ралов.

– Теперь понятно, почему ты так хотела посидеть у очага.

Кэлен кивнула.

– В Срединных Землях развести огонь без особого разрешения Рала или его приспешников значит подписать себе смертный приговор. – Она воткнула в землю палочку. – И в Вестландии, возможно, скоро будет то же. Похоже, твой брат близок к тому, чтобы запретить огонь. Наверное…

Ричард прервал ее:

– Наша мать сгорела заживо. – В его голосе прозвучали нотки гневного предостережения. – Вот почему Майкла беспокоят пожары. Только поэтому. И вообще он ничего не говорил о запрещении огня. Просто он хочет сделать все, чтобы уберечь других от такой страшной гибели. Не вижу ничего плохого в желании избавить людей от боли и страданий.

Кэлен взглянула на него исподлобья.

– Возможно, но, кажется, он не слишком переживал, когда заставил страдать тебя.

Ричард глубоко вздохнул. Он погасил в себе гнев.

– Я знаю, все именно так и выглядело. Но ты не поняла его, Кэлен. Майкл всегда так себя ведет. Я знаю, он не хотел сделать мне больно. – Ричард подтянул колени к груди и обхватил их руками. – После смерти мамы Майкл стал уделять нам с отцом все меньше времени. Он искал друзей среди тех, кто, по его представлению, занимал влиятельное положение. Некоторые его друзья были напыщенными и невежественными. Наш отец не одобрял его выбор и прямо говорил ему об этом. Они нередко спорили. Как-то раз отец принес вазу, очень красивую. Сверху ее украшали лепные, словно танцующие на ободке фигурки. Отец страшно гордился своей находкой. Он сказал нам, что за такую антикварную вещицу вполне можно выручить золотой. Майкл заявил, что мог бы выручить и больше. Разгорелся спор, и в конце концов отец согласился дать вазу Майклу для продажи. Брат взял вазу и куда-то ушел, а когда вернулся, небрежно швырнул на стол четыре золотые монеты. Отец прямо-таки остолбенел и долго смотрел на деньги. А потом сказал очень тихо, что ваза не стоит так дорого, и поинтересовался, что Майкл наговорил покупателям. Брат ответил: «Сказал им то, что они хотели услышать». Отец потянулся было к монетам, но Майкл быстро прикрыл их ладонью. Три он забрал себе и заявил, что отцу полагается только одна, поскольку на большее тот и не рассчитывал. А потом добавил: «Вот, Джордж, цена моим друзьям». Майкл тогда впервые назвал отца Джорджем. С тех пор отец никогда больше не позволял брату продавать те вещи, которые привозил из своих поездок. Хочешь знать, как Майкл распорядился деньгами? Когда отец уехал, он оплатил почти все наши семейные долги. Себе не оставил ни гроша. Порой брат бывает бестактен, как, например, сегодня, когда он с трибуны говорил о смерти матери, но я знаю… я точно знаю, у него доброе сердце. Он не хочет, чтобы люди страдали от пожаров. Вот и все. Понимаешь, он стремится уберечь остальных от трагедии, выпавшей на нашу долю. Он хочет как лучше.