Когда забудешь, позвони - Лунина Татьяна. Страница 33

— Твою мать! Дочка, ты как?

— Я в порядке, папа. — Ольга опустилась на колени рядом с лежащим телом. — Помоги ему, папочка! Пожалуйста, сделай что-нибудь! Я не смогу жить, если он умрет. Помоги! — Ужас выдавали не интонации — зубы. Дочкины зубы громко клацали в тишине подъезда и напоминали о безобидной детской погремушке. Но от этих безвредных звуков у старого отца заходилось сердце.

— Эй, кто здесь? — На пороге однокомнатной квартиры, освещаемый светом, стоял Митрич, ярый любитель забить козла. Он один не побоялся высунуть нос на темную площадку, где происходило что-то непонятное.

— Митрич, звони в милицию! — Бригадир склонился над Борисом, ощупал голову. — И в «скорую». Сначала звони врачам. Быстро!

— Есть! — четко ответ ил бывший сержант и исчез, оставив открытой дверь.

— Давай-ка, Ольгушка, принеси фонарик, теплую воду, полотенце и бинт. Поможем ему, пока «скорая» подъедет.

Оля вскочила с колен и кинулась к лестнице.

Черт! Что это с ним? Вроде не пил. А голова тяжелая, как с похмелья. И веки не разлипаются. Борис сосредоточился на тонких лоскутах кожи с короткими волосками по краям. Сначала что-то заколыхалось, потом забелело — над ним склонилось знакомое лицо.

— Борис Андреич, слава богу, вы очнулись! Как себя чувствуете?

— Где я?

— В больнице. У вас была рваная рана на голове и ушиб мозга. Череп целый.

— Кто?

— Не знаю, Борис Андреич. — Девушке очень хотелось прикоснуться к Борису, погладить бледную руку, прижаться к ней щекой. Но она только поправила одеяло. — Я сейчас вернусь. Доктора позову.

В этот же день из реанимации его перевезли в палату. К вечеру проявился следователь — поставить галочку. Потому что ничего толкового друг другу они сообщить не могли. Разбойное нападение с целью ограбления? Но ведь не взяли ни копейки. Попытка изнасилования? Попытка — не пытка. Лиц нападавших свидетельница в темноте не разглядела, а пострадавший находился в момент нападения спиной к бандитам.

— Чем занимаетесь? — чиркал ручкой свои листочки следователь.

— Директор научно-производственной фирмы.

— Кто-нибудь угрожал?

— Нет.

— Враги есть?

— Нет.

— Конкуренты?

— Таких — нет.

И так далее, в том же духе. Через двадцать минут в палату вошел врач и велел дотошному сыщику выметаться. Тот обрадованно кивнул и поднялся со стула.

— Мы, конечно, постараемся их найти, но гарантий никаких. Улик не обнаружено, примет нет, трупа тоже, даже изнасилования не было — верный висяк. А по запаху еще не научились преступников ловить. Извините! — ухмыльнулся он и посоветовал: — Но вы подумайте, может, что и вспомните. Например, кому дорогу перешли. Если нет — значит, обычные хулиганы. Или наколотые. — И вышел, прихватив свои писульки.

Вот такие дела! А в детективах — из-под земли злодеев достанут, и нюх на преступника, что тебе у спаниеля. Проанализировать ситуацию мешала головная боль, и Борис решил отложить это дело на потом. А после порции уколов в задницу вовсе отключился, заснул. Приснился здоровый черный термит, который полз по руке, таща за собой длинную соломину. Соломина щекотала и не давала сосредоточиться, чтобы решить важную задачу. От ее решения зависело очень многое, но проклятый «строитель» здорово оттягивал на себя внимание и мешал, упорно семеня со своим «стройматериалом». Второй руки почему-то не было, сбросить наглеца оказалось трудно и, перебрав все возможные варианты, остановился на единственном: извернувшись, изо всей силы ударил тыльной стороной ладони по столу, за которым решал задачу. «А вы говорили: врагов нет! — расхохотался сыщик, спускавшийся на воздушном оранжевом шарике. — Да вот же они — ползают по вам!» — обрадовался он и указал пальцем на другого муравья, рыжего, ползущего по лицу. Борис хлопнул себя по щеке и — проснулся. Перед глазами что-то мелькнуло, и на него растерянно уставилась Ольга.

— Борис Андреич, я пришла совсем ненадолго, — смущенно забормотала она, — только узнать, как вы. Может быть, нужно позвонить кому, предупредить, чтобы не волновались? Друзьям, на работу? — Девушка явно не знала, как себя вести: боялась показаться назойливой, но и остаться безразличной не могла.

— Спасибо, Оля! — улыбнулся больной. — А вы почему такая потерянная?

— Испугалась. — И чуть-чуть покраснела, отводя глаза. — Вы себя по лицу ударили.

— Сон дурацкий приснился. А знаете, — оживился Борис, — вы действительно можете мне очень помочь. Позвоните, пожалуйста, по этому телефону, — назвал Сашкин номер, — и объясните в двух словах ситуацию. Сделаете?

— Конечно! — расцвела помощница, счастливая своей нужностью. — Что-нибудь еще?

— Привет Федору Васильичу и извинитесь за меня перед ним. He-уберег дочку от неприятностей.

— Меня-то вы уберегли, себя — нет. Аргументы, оспаривающие этот тезис, поискать, конечно, можно. Но не хочется. А потому лучше сменить тему.

— Как встретили Новый год? Как в институте? У вас, кажется, горячие деньки начинаются?

Студентка охотно принялась рассказывать. О новогодней ночи, которая не показалась веселой, о предстоящей сессии, о том, что была у него дома, навела порядок, а елка не осыпается, ждет хозяина. Ту игривую вострушку, стреляющую глазками, окончательно вытеснила рассудительная девушка, с которой приятно было разговаривать — легко и свободно. Красивая.

— Пойду я, Борис Андреич. Что вам завтра принести?

— Спасибо за беспокойство, Оля. Ничего не нужно. Здесь сносно кормят. А приходить завтра не стоит. У вас много своих забот, сессия на носу.

В глазах девушки промелькнула обида.

— Хорошо, как скажете. — Она поднялась со стула. — Выберу время — заскочу. Может, на той недельке. Выздоравливайте!

— Оля, — Борис перехватил ее руку, — вам трудно будет избавиться от моего отчества? Или я обречен на официоз?

— Посмотрю на ваше поведение! — проснулась вострушка. И невинно посоветовала: — Голову берегите. — Но что-то Борису подсказывало: поведение его достойно похвалы.

К вечеру следующего дня подгреб Сашка. Его зам казался одновременно и напуганным, и довольным, суетился, шарил глазами по больничным койкам и постоянно озирался.

— Борь, кто бы это мог быть?

— Понятия не имею, — пожал плечами Борис. — Скорее всего хулиганы. Их Ольгин отец спугнул, наверное, хотели карманы почистить.

— А, ну да-да! — поспешно согласился Попов и облегченно вздохнул. — А может, наркоманы. Они за дозу и мать родную прибьют, не то что мужика в подъезде.

Потом он подробно доложил о делах, сообщил о новом заказе.

— Баркудин звонил? — безразличным тоном поинтересовался Борис.

— Баркудин? — растерялся от неожиданного вопроса зам. — А зачем ему звонить?

— Я же встречу сорвал, — спокойно пояснил Глебов, глядя в глаза друга.

По Сашкиному лицу пробежала тень, в глазах промелькнул страх. Попов наклонился, почесал ногу чуть повыше щиколотки.

— Тьфу ты, черт! Резинки у носков тугие, — пробормотал морщась, — нога чешется. — Выпрямился, спокойно посмотрел на Бориса. — Нет, Баркудин не звонил. Я сам с ним связался, сказал, что ты приболел, и договорился о переносе вашей встречи, в принципе.

«И в точку попал! — подумал Борис. — Не твой ли Баркудин и „наркоманов“ подослал, чтобы припугнуть, отбить охоту встречаться, с кем не положено. Что-то уж больно ко времени пришлось это нападение».

— Старик, ты побыстрее приходи в себя! — попросил Сашка, заботливо выставляя на тумбочку воду, фрукты и баночку красной икры. — Мы уж соскучились по тебе. Танюшка извелась вся, говорит: Борис Андреич — начальник, а вы — имитация. Совсем от рук отбилась, никакого послушания. Какая девочка, старик, — мечтательно протянул ловелас, — женюсь, ей-Богу! Слушай, а где тут у вас холодильник? Курицу Татьяна для тебя запекла. Положить бы, а то ведь протухнет.

— В коридоре, у поста, — ответил Борис.

Ему стало стыдно, противно от собственных предположений. Какого черта?! Даже если Баркудин и натравил на него своих ублюдков — Сашка-то здесь при чем? Не будет он мараться этой мерзостью!