Полет стрелы - Лэки Мерседес. Страница 47

Видеть сквозь марлю оказалось нелегко, но все было лучше, чем ослепительный блеск, от которого слезились глаза.

Дерево лежало там, где они его и оставили, а за ним пролегала тропа, ведущая прочь. Куда-то в неизвестность.

Где она шла, можно было определить по просвету в деревьях и отсутствию подлеска. Сложность заключалась в том, что лежала тропа под сугробами, которые оттуда, где стояли Крис и Тэлия, представлялись никак не меньше четырех футов в высоту.

— Ну что ж, хотя бы поваленных деревьев там больше нет, — сказала Тэлия, стараясь казаться веселой.

Крис только вздохнул.

— Пошли за лопатами.

Сугробы были глубокими, но по крайней мере уступали толщиной тем, которые Крис и Тэлия раскапывали в своей лощине. Хотя толщина снега редко достигала меньше двух футов, она редко превышала и шесть. Герольды копали и утаптывали до сумерек, затем затащили в Приют еще дров и фуража, поели и повалились на постель.

Тэлия проснулась посреди ночи, чувствуя, что очень замерзла. Озадаченная, она придвинулась поближе к Крису, который что-то пробормотал, но не проснулся. И все же Тэлии становилось все холоднее и холоднее. В конце концов она не выдержала и вылезла из кровати; стоило ей откинуть одеяло, как холодный воздух ударил ее словно молотом. Тэлия сунула ноги в овчинные тапки, завернулась в плащ и быстренько принялась подбрасывать в очаг дрова. Когда пламя разгорелось, она увидела, что на нее смотрят, моргая, чирры и Спутники — они вышли из своего угла и придвинулись поближе к теплу.

— Что такое? — сонно спросил Крис. — Почему так холодно?

— Погода опять переменилась. Температура падает, — сказала Тэлия, думая о том, что влажный снег снаружи, должно быть, смерзается сейчас в сугробы, похожие на глыбы белого гранита. — Мне кажется, богиня удачи только что отвернулась от нас.

Глава 9

Когда Крис и Тэлия наконец заснули, сон их был неспокоен; проснулись оба рано и с тяжелым предчувствием. Царящий в Приюте ледяной холод не вызывал желания понежиться в постели; Герольды быстро оделись и вышли, чтобы выяснить, насколько плохо в действительности положение. Назвать его хорошим не удалось бы при всем желании. Снег смерзся, стал твердым и зернистым, а сверху покрылся толстой коркой наста. Наст мог выдержать вес человека и даже вес не навьюченных чирр (при условии, что те будут ползти со скоростью улиток), но ни за что не выдержал бы чирр даже с небольшими вьюками и Спутников. И словно этого еще было мало — стало очевидно, что их самодельные лопаты недостаточно прочны, чтобы раскидывать такой неподатливый снег.

Оба Герольда безнадежно смотрели на твердый, как скала, участок, где они прекратили работу накануне вечером, и на ставшие теперь бесполезными лопаты. Наконец Тэлия зло выругалась, закусила губу, чтобы сдержать слезы обиды, и напомнила себе, что не должна допускать ни малейшей утечки эмоций сквозь щиты.

— Слушай, Тэлия, так мы ничего не добьемся, — сказал Крис после долгой паузы. — Ты устала, я тоже. Один день дня нас ничего не изменит… два или три — тоже, если уж на то пошло. Я — твой советник; что ж, я советую, чтобы мы отдохнули и дали телам прийти в норму, пока не сможем составить план, у которого есть хоть какой-то шанс вытащить нас отсюда.

Тэлия устало согласилась.

Когда Герольды снова оказались в помещении, она зажгла маленькую масляную лампу и окинула взглядом кавардак, который они устроили в Приюте.

— Очевидно, нам предстоит провести здесь некоторое время, так что пора уже перестать жить в свинарнике. Только посмотри! Нам едва хватает места, чтобы передвигаться.

Крис огляделся и сокрушенно согласился с ней.

Оба яростно принялись за уборку и перестановки. Работать в сравнительно теплом помещении было гораздо легче, чем разгребать снег. Еще до полудня в Приюте было чисто прибрано, подметено, все приведено в образцовый порядок.

— Какие-нибудь идеи появились? — решился спросить Крис за обедом.

— Ничего, имеющего отношение к проблеме. Хотя я действительно думала кое о чем из того, что нужно сделать. Раз уж мы застряли тут до тех пор, пока не придумаем, как справиться со снегом, надо что-то предпринять, чтобы устроить стирку. Единственная еще пригодная для носки теплая одежда, которая у меня осталась, — та, что сейчас на мне.

— Среди здешних запасов есть седельное мыло для мытья кожи, — сказал Крис, размышляя вслух, — и мы могли бы опорожнить два бочонка и стирать в них.

— У меня с собой более чем достаточно мыла для всего остального, — уведомила его Тэлия, — и, видит Господь, у нас нет недостатка в воде!

— Тогда ладно, давай! Я и сам не в лучшем виде, чем ты, — а я терпеть не могу ходить в грязном.

В примитивных условиях Приюта стирка белых одежд оказалась нелегким делом. Однако стирать опять-таки было легче, чем махать лопатами и перетаскивать деревья, и, к тому же, гораздо теплее. Под конец на каждой чистой поверхности в Приюте красовался какой-нибудь сохнущий предмет одежды.

— Вот уж не думала, что мне захочется снова увидеть комплект студенческого Серого, — сказала Тэлия, садясь на пятки и обозревая плоды своих трудов.

— Догадываюсь, о чем ты, — ухмыльнулся Крис, поднимая — глаза от последней пары сапог. — На тех проклятых тряпках, по крайней мере, не так заметна грязь. Ты как?

— Я все. Я почистила свои кожаные вещи, пока ты стирал.

— У меня это тоже последнее.

— Что ж, у меня еще осталась горячая вода — хватит на две хорошие ванны. Жаль, что мы не можем влезть в бочонки, чтобы отмокнуть, но, по крайней мере, сможем по-настоящему вымыться.

— Хорошая мысль, птичка. Хотя после всей мыльной воды, в которой я плескался сегодня, отмокать у меня больше особенно нечему!

Теперь, когда оба как следует вымылись, все стало рисоваться им в не столь мрачном свете, особенно потому, что сейчас они не испытывали боли от убийственного холода и перенапряжения мышц, преследовавшей их последние несколько дней.

Тэлия расчесывала перед огнем мокрые волосы; пляшущие языки пламени и мерные движения гребня действовали на нее гипнотически. Легкий запах затхлости, поселившийся в Приюте за время бурана, исчез, теперь здесь пахло очень приятно — мылом и кожей В голове Тэлии мелькали отрывки старых преданий — разрозненные, случайные образы, касающиеся рассказов о битвах, о чем угодно. О битвах, и о том, как сами Спутники обычно сражались вместе со своими Герольдами. Впрочем, так ли уж случайно всплыли эти образы?

— Крис, — произнесла Тэлия медленно: в ее мозгу начала созревать идея. — Главная проблема для нас — твердый снег и наст. Лопаты недостаточно прочны, чтобы разбивать его. Но если мы обмотаем Спутникам ноги, чтобы они не порезались, Ролан и Тантрис могли бы… так же, как они сражались…

— Клянусь Звездами Владычицы, ты права! — с восторгом воскликнул Крис. — И еще, помнишь, ты спрашивала, какой прок чиррам от огромных когтей? Они выкапывают себе ими ямы для лежки — в земле или в снегу. Если б нам удалось объяснить им, что от них требуется, они могли бы выкапывать куски снега каких угодно размеров, лишь бы мы были в состоянии с ними справиться.

— Гавани, объяснить им все могут Ролан с Тантрисом!

Тантрис фыркнул, а Ролан мысленно послал Тэлии похвалу и чувство ласки.

Крис рассмеялся.

— Ладно, старик… — сказал он своему Спутнику, впервые за весь день по-настоящему повеселев. Затем снова повернулся к Тэлии:

— Вон тот Кладезь Премудрости, похоже, полагает, что мы сможем работать быстрее, чем прежде. Он пожелал узнать, почему мы раньше не додумались.

— Ну, от вас ведь не было бы особой пользы, пока снег оставался мокрым, верно? — обратилась Тэлия к двум парам прижатых ушей. Ролан покивал головой.

— А чирры бы не столько расчищали, сколько перепахивали снег. Сугробы, пока не замерзли, легко разваливались, — добавил Крис несколько самодовольно. — Вот так-то.

— Он еще что-нибудь сказал? — спросила Тэлия, немного завидуя способности Криса мысленно говорить со своим Спутником.