Жизнь за любовь - Лэм Шарлотта. Страница 10

Встретившись с ним взглядом, она в полном смущении отвела глаза в сторону, еще сильнее покраснев.

— Ну, так где же мы встречались? — охрипшим голосом спросила девушка, стараясь делать вид, что она вовсе и не думала рассматривать его с ног до головы. — Если я узнаю, где мы с вами встречались, то смогу вас вспомнить. Почему вы не хотите мне сказать?

— Потому что ты должна все вспомнить сама, без моей помощи, — холодно ответил Марк.

— Но почему?

Марк проигнорировал ее вопрос, махнул рукой и предложил:

— Послушай, съела бы ты еще салатику, ты выглядишь как-то неважно, наверное, понизился уровень сахара в крови. Может, из-за этого ты такая нервная?

— Я нервная потому, что вы меня похитили, — парировала Энни, но тем не менее подняла бокал и выпила вино.

Марк в изумлении следил за ней.

— Эй, поосторожнее! Раз ты не привыкла пить вино, то оно может крепко ударить в голову.

Но Энни уже потянулась за бутылкой, которая стояла в ведерке посреди стола. Марк опередил ее — он успел первым взять бутылку, затем налил полбокала Энни, потом себе.

— Прежде чем, еще выпить, надо поесть. Плохо пить на пустой желудок, — сказал он.

— Может, вы прекратите давать мне указания? — взъелась девушка, но все-таки принялась за еду. К слову сказать, все и правда было очень вкусно — и сыр, и свежий хлеб, и салат с острой приправой из лимона, уксуса, разных трав и обильно сдобренный растительным маслом. Похоже, что все напряжение, в котором пребывала Энни, трансформировалось в волчий аппетит. А может, дело было в вине? Потом они полакомились фруктами и выпили самый вкусный черный кофе, который Энни когда-либо в жизни пробовала. Она так и сказала Марку. И он довольно ухмыльнулся.

— Благодарю. Весь секрет в том, как приготовить зерна кофе. Надо каждый раз жарить лишь столько, сколько их нужно для варки, иначе теряется ббльшая часть аромата.

— Дома я пью растворимый, — призналась Энни, и Марк поморщился.

— Растворимый? Никакого сравнения

— Наверное. Но у меня обычно не хватает времени или просто нет сил приготовить настоящий кофе. Я целый день занята, и когда прихожу домой, то буквально валюсь с ног. Хочется просто свернуться калачиком и отдохнуть, посмотреть телевизор, почитать журнальчик, понежиться в ванне, словом, заняться всем тем, что помогает отключиться. У вас, наверное, как и у большинства людей, превратное представление о жизни поп-музыкантов. Вы считаете, что мы в основном торчим в студиях звукозаписи и что на самом деле большинство из нас и петь-то не умеет, да и играть на музыкальных инструментах тоже. Но это все неправда, по крайней мере в отношении тех людей, с кем мне довелось вместе работать. Мы ответственно относимся к тому, чем занимаемся, и поэтому очень много работаем. Без конца репетируем, отшлифовывая такт за тактом. И даже когда считаем, что готовы к записи, то приходится еще не раз переписывать, чтобы сотрудники студии посчитали запись удовлетворительной. Это страшно выматывает, поверьте мне, другой раз просто горло сводит. А на гастролях еще хуже, потому что надо не только репетировать, но еще и давать концерты по ночам. К тому же приходится постоянно переезжать с места на место, даже на другой континент. А это тоже отнимает много сил.

Марк тихонько пробормотал:

— Я только хотел сказать, что хорошо прожаренный и свежесмолотый кофе вкуснее растворимого. Я вовсе не осуждаю твой образ жизни.

Энни покраснела и с облегчением рассмеялась.

— О, прошу прощения, просто меня недавно интервьюировал один репортер, у которого зуб на любую женщину, пожелавшую сделать карьеру. Ну, на такую, что по дороге домой покупает суп в пакетиках, чтобы наспех приготовить еду в микроволновой печи, вместо того, чтобы часами торчать у кухонной плиты и готовить для мужа настоящую еду. Мы поцапались с ним, и он в отместку состряпал статейку, которая вывела меня из себя.

Марк слушал ее, чуть склонив голову набок и прикрыв веки.

— У тебя нет мужчины, правда? Или же тебе удается его слишком хорошо от всех прятать.

Девушка взглянула на него и почти физически ощутила, как напряглось его стройное тело. У нее даже заломило в затылке. Впрочем, это случалось каждый раз, когда кто-то из мужчин уж очень остро на нее реагировал. Фаны часто поначалу впадали в состояние экстаза. Для многих из них кумир становился иконой, на которую можно только молиться издалека, мечтая тем не менее придвинуться поближе. Энни никогда не нравился такой тип поклонников. Нет, она не боялась, что кто-либо из них отважится на некое решительное действие, хотя у нее постоянно был перед глазами кошмарный пример — смерть Джона Леннона. Однако она неосознанно понимала, что с ней такое вряд ли приключится, хотя бы потому, что она, Энни, не столь известна, чтобы стать объектом внимания подобного ненормального. Тем не менее у Энни мурашки по коже бежали всякий раз, едва она замечала, что кто-либо из фанов околачивается возле ее дома или вокруг студии грамзаписи или же слишком пристально всматривается в окна ее автомобиля.

Поскольку Энни задержалась с ответом, то Марк более настойчиво повторил:

— Так у тебя есть любовник?

Девушка хотела было промолчать, но взгляд его темных глаз буквально вырвал у нее признание.

— Нет, у меня никого нет, — едва слышно выдохнула она и услышала, как облегченно выдохнул Марк, как разом подобрели его глаза. Энни засуетилась и принялась прибирать на столе. Марк стал ей помогать, показывая, как заправить посудомоечную машину и как управляться с ней. Когда кухня засверкала чистотой, Марк сказал:

— Я, пожалуй, пойду внесу чемоданы в дом, не возражаешь?

Он вел себя так предупредительно, пока они вместе убирали на кухне, передавая друг другу тарелки, вынимая их из мойки, что Энни снова принялась упрашивать его:

— Ну пожалуйста, отвезите меня в Париж. Не стоит зарываться. Мои друзья примутся за поиски, они пойдут в полицию.

— До завтра никто тебя не хватится, — спокойно сообщил ей Марк. — В отеле получили сообщение, что ты решила провести день-другой у старого друга.

Энни едва не задохнулась от такой наглости, ее изумрудные глаза даже потемнели от гнева.

— Кто такое мог им сказать? Вы?

Марк согласно кивнул.

— Я позвонил в твой отель из машины, пока ты оставалась наверху.

Заметив, как изменилось выражение ее лица, Марк слабо улыбнулся.

— И чтобы тебе в голову не лезли глупости, хочу сразу предупредить, что машина крепко заперта, а ключи я постоянно держу при себе.

— Сколько же вы намерены держать меня здесь? — прервала его Энни.

— Только ночь.

Энни вздрогнула и вся съежилась, кровь застучала в висках. Что еще он придумал для нее на сегодня? Ее зеленые глаза тревожно мерцали, пока она смотрела на Марка сквозь пелену сомнения и беспокойства, окутывавшую ее. Он ее похитил, силой привез сюда, а ночью намеревался, без всякого сомнения, переспать с ней. От этой мысли Энни стало совсем худо. Как могла она воспрепятствовать его намерениям? Он гораздо сильнее ее, чтобы она могла вступить в открытый бой. Туг у нее не было никаких шансов на удачу. Можно, конечно, попытаться и внезапно огреть его по голове чем-то тяжелым. Но ее воротило от мысли об этом. Неужели она действительно способна на такое? Он же может истечь кровью. Да она просто убьет его! Энни стиснула зубы в нервном ознобе. В горле пересохло, и она с трудом выдавила из себя:

— Если мой менеджер прилетит в Париж и обнаружит, что меня нет в отеле, он будет в полной панике, какую бы историю вы ни сочинили для портье. Мой менеджер знает, что у меня нет друзей в Париже.

— Твой менеджер сейчас наслаждается медовым месяцем, ведь так? С чего бы это ему срываться и сворачивать медовый месяц раньше времени? А ты снимала квартирку пополам с Дианой Эббот, той самой девицей, которая вышла за него замуж?

Энни всякий раз поражалась, насколько подробно он изучил ее жизнь, но слышать, как Марк неуважительно упоминает имя Дианы, было выше ее сил. Энни разъярилась