Пока не наступит завтра (Любовный венок) - Лэндис Джил Мари. Страница 6

– Ваша семья, должно быть, богата?

Она поглядела на него сквозь опущенные ресницы, уже жалея о том, что сказала это. Ее не касалось, сколько у него было денег. Девушка представила себе, как ругала бы ее за плохие манеры мать.

Дейк пожал плечами.

– Можете считать, у нас были деньги-до войны. По крайней мере, мы жили не хуже других на Юге. Большая часть этих средств была вложена в невольников.

Перед словом «невольники» Дейк на секунду замолк, как бы не желая выговаривать его. Он глотнул кофе. Кара внимательно и незаметно наблюдала за ним. Даже если бы он не признался, она бы догадалась, что он – человек состоятельный. Его одежда была чистой, насколько позволяло путешествие. Волосы и ногти аккуратно подстрижены. Дейк Рид держался с достоинством, в нем чувствовалась врожденная уверенность – этого нельзя было не заметить. Она думала о том, как он выглядел до войны, которая заставила его глаза помрачнеть и добавила морщинок вокруг них. Улыбался ли он чаще в те годы?

Потянувшись за другой лепешкой, Кара обратила внимание на свои обгрызенные ногти и смутилась.

– А ваша семья не потеряла дом во время войны?

Он покачал головой.

– Нет. Но я думаю, у нас осталось не так уж много. Во всяком случае, так мне сказал близкий друг нашей семьи. Каждый взрослый невольник, который мог работать в поле, стоил тысячу долларов. Умножьте эту цифру на число рабов, и вы узнаете, куда владелец плантации вложил большую часть денег. Когда невольников освободили, хозяевам оставалось только смотреть, как их капитал просто уходит.

– Но если вы сражались на стороне тех, кто отобрал все у вашей семьи, как ваши близкие отнесутся к вашему возвращению?

Взяв чашку, он отпил глоток кофе, а затем поставил ее на место так осторожно, словно она была сделана из тончайшего фарфора.

– Мой брат не знает о моем возвращении, – сказал Дейк. – Одна соседка послала за мной. Она написала мне, что Берк того и гляди потеряет Риверглен за неуплату налогов. Я еду, чтобы помочь.

– Кстати, о соседях, – вспомнила Кара. – Первое, что я должна сделать утром, – это отправиться к ним и узнать, отдадут ли они мне деньги за мою усадьбу, как обещали. Возможно, если вы хотите выехать рано утром, то ...

Он внимательно наблюдал за ней, нахмурив брови.

– А что вы намереваетесь делать, продав усадьбу?

Чувствуя себя неловко под его задумчивым взглядом, Кара поежилась.

– у меня свои планы, мистер Рид. Планы, которые я вынашивала долгое-долгое время.

– А какие?

– Большие. До сих пор жизнь кидала моей семье лишь кости – такие же гладкие, как на вашей тарелке. Сейчас я одна, сегодня – мой двадцатый день рождения. Не вижу причин не сделать того, что я хочу. – Кара скрестила руки и откинулась на стуле.

Молодой человек удивился, узнав, сколько ей лет. В слишком большом платье, со спутанными кудрями, она выглядела не старше семнадцати. Дейк взял куриную ножку и обгрыз мясо, потом переломил косточку и высосал изнутри костный мозг, а уж затем бросил обломки в тарелку.

– Я поеду в Калифорнию, как только продам свою усадьбу, – объяснила Кара.

Забыв о еде, Дейк уставился на нее.

– А почему в Калифорнию?

Ее глаза заблестели.

– Во-первых, там тепло ... И солнечно. И песчаные пляжи миля за милей тянутся вдоль океана ... Я никогда не видела океана, а вы?

Он покачал головой.

– Я хочу открыть там собственный магазин, – гордо сказала девушка.

– Какой магазин?

Хотел бы он знать, что, черт побери, она имела в виду!

– Я делаю кукол.

– А-а ... И вы думаете, они там нужны?

– Надеюсь. Я думаю, в таком городе, как Сан-Франциско, людям некогда делать собственных кукол, и они станут покупать готовые для своих детей. Да у меня уже есть несколько кукол на продажу!

Дейк оглядел голые стены и земляной пол в крохотной хибарке. Теперь или никогда.

– А вы не сочтете возможным отложить ваш отъезд? Я бы хорошо заплатил вам, если бы вы согласились сопровождать меня в Гадсден и заботиться в пути о малыше, мисс Джеймс.

Кара онемела и изумленно заморгала. Когда шок прошел, она сказала Дейку уверенно:

– Даже за все деньги мира, мистер Рид! Как я могу начать новую жизнь в Калифорнии, если сначала мне придется заботиться о чьем-то ребенке?

Пока она говорила это, он обгрызал мясо с последней косточки. Потом указал на остатки ее ужина.

– Вы будете это есть?

Кара покачала головой. Он отодвинул свою тарелку в сторону и придвинул к себе тарелку Кары.

– Если вы поедете со мной, вы только выиграете от этого. Да и путь в Алабаму не займет у нас много времени.

– Что значит «у нас»?

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Мисс Джеймс, говорите тише. Вы разбудите ребенка.

– Извините. – Кара глубоко вздохнула. – Но, по-моему, в моем положении естественно слегка разволноваться. Я жила здесь, занималась своими делами. Вдруг, нежданно-негаданно, откуда-то появляется человек с младенцем и просит меня поехать с ним в Алабаму! Как раз в противоположную сторону от того места, куда я собиралась! – Взволнованная этими словами, девушка прижала руку ко лбу.

Дейк признался:

– Я просто не знаю, что мне делать, мисс Джеймс.

– Вы можете поехать в Алабаму без меня, мистер Рид! Никогда не знаешь, на что способен, пока не попробуешь! Я одно знаю точно, – сказала девушка. – Сейчас нечего делать на Юге. И не только из-за войны. От соседей я слыхала, что там разруха, да и на дорогах небезопасно. И войска еще не ушли.

Рид удивился: Кара, находясь, по сути, в полной изоляции, имела точное представление о том, что происходило на Юге. Он слышал то же самое.

Съев вторую тарелку супа, он встал и подошел к кровати, куда она бросила полотенце для посуды. Обтерев лицо и руки, он аккуратно сложил его.

– У вас еще есть кофе? – спросил молодой человек.

Пока Кара возилась с кофейником, он еще раз оглядел странных кукол, собранных в комнате. Рид думал, есть ли такие горожане, которые могли бы заинтересоваться подобными игрушками.

– А как вы начали делать кукол?-·спросил он, снова усевшись за стол.

– Здесь мне не с кем было играть, кроме Вилли. Поэтому Ненни Джеймс сделала мне много кукол. А когда я подросла, она научила меня мастерить их. С тех пор это – мое любимое занятие.

Подойдя к Дейку, девушка налила ему кофе. Потом поставила кофейник и, не говоря ни слова, ушла в темноту. Ему очень хотелось остановить ее, но Рид понимал, что ей надо побыть одной. Дейк осознавал, что его затея провалится, если он будет настаивать. Конечно, с ребенком и нянькой он будет продвигаться вперед медленнее. Но куда хуже будет, если ему самому придется ухаживать за мальчиком и делать бесконечные остановки. Главное – не торопить Кару. Разглядывая жалкий отвар из кофе с морковкой, он вспоминал безнадежный тон письма, присланного ему Вильгельминой Блекли. Послание догнало его спустя месяц в форте Додж.

Еще не вскрыв конверт, он догадался, что письмо содержит плохие новости. С грубоватой прямотой Минна уговаривала его вернуться на плантацию. Короткие, но четкие фразы из письма не выходили у него из головы:

«Возвращайся, Дейк! Возвращайся домой! Если ты до сих пор любишь своего брата, если тебя еще заботит Риверглен, то ты приедешь, как только сможешь. Мне очень жаль, но твой отец умер два года назад. С домом все в порядке, янки пока не заняли Риверглен. Но все остальное Берк потерял, и ему нечем уплатить налоги. Он слишком упрям, чтобы просить о помощи. Он так изменился после войны.

Пожалуйста, Дейк! Приезжай домой!»

Рид так и представлял себе ее тягучий южный акцент. Он знал, чего ей стоило обратиться к нему. Молодой человек навсегда запомнил ее такой, какой видел в последний раз: она стояла на веранде в Риверглене, похожая на дорогую фарфоровую куклу с аккуратными каштановыми кудряшками, в синем шелковом платье и комнатных туфлях, которые подарила ей мать Дейка. Сдерживая слезы, она улыбалась ему на прощанье. Минна была частью его жизни с самого детства. И если бы не ее любовь к его старшему брату, она сейчас принадлежала бы ему.