Преданно и верно - Лэндис Джил Мари. Страница 11

Он отдал ей квитанцию. Бэт промямлила слова благодарности и повернулась.

Она едва не налетела на Майкла Шогнесси.

– Ой! – Эмма старалась выдернуть ладошку из жесткой хватки Бэт. – Мама. Ой!

Бэт отпустила ее.

– Не пищи, Эмма.

Майкл улыбнулся девочке, но взгляд его стал заметно холоднее, когда он посмотрел на Бэт.

– Нам явно надо поговорить. Не здесь и не сейчас.

– Я думаю, сейчас здесь не время и не место. В поисках союзника Майкл обратился к ребенку который так внимательно его изучал.

– Давайте уйдем с холода. Что если я приглашу вас на чай в отель.

– Нет, – сказала Бэт.

– Да! – пронзительно завизжала Эмма. Затем, повернувшись к матери, попросила ее, – пожалуйста, мама. Там такие вкусные пирожные!

Бэт хотелось задушить Майкла. Но тот лишь пожал плечами.

– Где твои вещи? – спросила Бэт.

– Я изменил планы и решил сегодня не уезжать. – Майкл указал на ступени. – Только после вас, дамы.

Эмма шла впереди. Двое взрослых молча следовали за ней, их мысли были в совершеннейшем смятении.

– У Вас большой дом? – спросила Эмма, надкусывая пирожное.

– Не болтай с набитым ртом.

Сцена за столом в ресторане отеля «Шеридан» вызвала у Бэт воспоминания о воскресном обеде с Чарльзом, но сегодня ее сердце билось еще сильнее. Несмотря на чай, она ощущала сухость во рту, щеки пылали.

Майкл изо всех сил старался занять Эмму, угощая ее сладостями и задавая один вопрос за другим. А Эмма, которая не знала этого чужого человека, болтала без умолку. Бэт ждала первого перерыва в разговоре, чтобы найти предлог для ухода.

– У меня очень большой дом, – рассказывал Майкл, – в котором много, много комнат.

– И Вы там живете совсем один? – Эмма откусила от сладкого пирожного, мило улыбнулась Майклу.

Майкл, прежде чем ответить, посмотрел на Бэт.

– Совсем один, если не считать слуг. Ну, и лошадей, конечно.

– А у Вас есть пони? – Он покачал головой.

– Нет, мне просто не нужен был пони, но для него всегда найдется место в конюшне.

Чувствуя за невинными словечками скрытую опасность, Бэт подхватила сумочку:

– Все Эмма, хватит. Мы и так задержали мистера Шогнесси.

– У меня много свободного времени, – сказал он. – Кроме того, я хочу проводить вас домой и завершить нашу беседу там.

– Я так и знала. Поэтому хочу сразу с этим покончить.

Майкл наклонился к Бэт.

– Я не понимаю, почему ты так взволнована? У тебя было семь лет, чтобы продумать объяснения.

– А мне шесть лет, – включилась Эмма. Майкл откинулся назад с довольной усмешкой.

– Знаю. Ты говорила мне. А сейчас, пока ты доедаешь последний кусочек, Эмма, расскажи мне, пожалуйста, о своих друзьях.

– Скажи миссис Филдинг, что ты можешь остаться у нее только на час, – крикнула Бэт с крыльца, наблюдая, как Эмма одна шагает к соседскому дому. Она дождалась, пока Эмма вошла к Филдингам, постояла еще немного, собираясь с мыслями, и вернулась в дом.

Майкл присел у камина в гостиной и подбрасывал поленья в затухающий огонь. Он не смотрел на Бэт, пока та не закрыла дверь.

– Она моя дочь, правда?

Бэт сняла пальто и повесила его рядом с одеждой Майкла. Можно было снова соврать, но она так долго лгала, что сейчас сказала правду:

– Да.

– Ты знала, что у нас будет ребенок, когда выходила замуж за Стюарта Брауна? – В комнате было очень холодно и Майкл засунул руки в карманы.

Бэт пыталась согреть руки, потирая их.

– Нет, – ответила она.

Майкл сердцем чувствовал, что Эмма Браун была его ребенком. Ее глаза – копия его глаз, и черные, как полночь, волосы – тоже его. На всякий случай он спросил:

– Как ты можешь быть так уверена?

От злости Бэт прямо ожила.

– Я знаю, потому что была замужем за Стюартом только по имени. Он женился на мне, чтобы оплатить свои долги. Стюарт не любил меня и знал, что я не люблю его. Он был очень добр со мной и Эммой и ни разу никому не сказал, что она не его дочь. Ты единственный мужчина, с кем я спала. – Майкл поставил кочергу на место.

– Почему же, черт побери, ты не дала мне знать? Твой брак мог быть аннулирован. Девочка должна знать настоящего отца.

Бэт, подгоняемая гневом и страхом, осмелилась подойти ближе к нему.

– Дать тебе знать? Зачем? Со Стюартом, по крайней мере, у меня была крыша над головой и сознание того, что у Эммы всего достаточно.

Она обвела рукой комнату.

– Стюарт не был богат, но только мечтами жить нельзя, Майкл. Эта истина далась мне нелегко. Все, что тогда ты имел – это голова, заполненная проектами, и деньги на образование. Где бы мы были, если бы я прибежала к тебе тогда с Эммой? Жили бы в комнате, как та, что ты занимал, учась в университете? Или необходимость обеспечить существование жены и ребенка вернула бы тебя на мельницу?

– Ты должна была дать мне шанс, Бэт. Боже праведный, она же моя плоть и кровь!

По тому, как дрожали руки Майкла, Бэт видела, что ему очень трудно справиться с собой. Но как заставить его понять все?

– Моя жизнь была разрушена из-за моего глупого плана. Это не твоя вина. Я не хотела испортить ни твою, ни свою жизнь.

– Как благородно с твоей стороны.

– Майкл, не надо. Не надо ненавидеть меня больше, чем ты ненавидишь сейчас.

Он отвернулся, боясь оказаться слишком близко к ней, боясь того, что он мог сделать. Майкл прошел по гостиной, вошел в столовую и остановился у шкафа.

Бэт видела, как он поднял одну картину, ту, что она не отослала Уитни, со стрелком-херувимом, похожим на Эмму, с сокровенной надписью внизу. Бэт прикрыла рот рукой и закрыла глаза, пока он рассматривал рисунок.

– Ты не забыла, – нежно произнес он.

– Я не забыла ни одной минуты, проведенной с тобой, – откровенно призналась Бэт. – Ни на секунду.

– Есть сердце у каждого на Земле. Свое я предлагаю тебе! – начал он.

– Оно всегда верно и преданно будет, тебя оно никогда не забудет, – закончила она.

Разгневанный, но потрясенный откровенностью Бэт, Майкл осторожно поставил картину на камин. Он старался овладеть голосом и говорить спокойно:

– Мне придется вернуться в Дэнвер, в магазин... – Бэт безмолвно кивнула, зная, что следует ожидать большей беды. Эмма быстро привыкла к нему. Майкл даже нес ее на плечах до дома. Он богат, а Бэт знала силу денег. Ей было все равно, простит ли он ее когда-нибудь или нет, но если Майкл попытается забрать дочь...

– Мне необходима Эмма, – сказал он. – Я вернусь, как только улажу дела.

– Она моя, Майкл. Ты не можешь забрать ее.

– Она наша. Она и так целых шесть лет принадлежала только тебе.

Бэт расправила плечи, как бы защищаясь, и решительно сказала:

– Я убегу. Возьму Эмму и убегу так далеко, что... – Майкл схватил ее за плечи, но она вырвалась.

– Слушай меня внимательно, Бэт Браун. Два дня назад ты мне сказала, что все уже слишком поздно. Может, так оно и есть, но мне не поздно познакомиться со своей дочерью. Я не собираюсь потерять ее и постараюсь стать частью ее жизни. Ты можешь взять себе этого Мэссея, если хочешь...

– Я...

– Но мы скажем Эмме, кто ее настоящий отец, прежде чем все зайдет слишком далеко. Иначе быть не может.

– Майкл, пожалуйста, ... как я могу объяснить ей все это сейчас? Она же ребенок. Она не поймет.

Майкл отвернулся, чтобы взять свои вещи. Он не проронил ни слова до тех пор, пока не оделся, и только в дверях сказал:

– Я вернусь самое большее через две недели. Мне все равно, как ты все это сделаешь – это твоя проблема. Но если тебя с Эммой здесь не окажется, я буду преследовать тебя до конца жизни.

С этими словами он так хлопнул дверью, что стекла едва не разлетелись.

Бэт спешила мимо кирпичного здания суда к дому Чарльза. Переходя с шага на мелкий бег и обратно, она вся вспотела. Завернув за угол, Бэт торопливо миновала еще три дома, а потом заскользила по ледяной тропке. Пробежав по крыльцу, она едва сдержалась, чтобы не застучать в дверь изо всех оставшихся сил.