Истерзанное сердце - Анджела Уэллс. Страница 18

Не обращая внимания на ее слабые потуги к сопротивлению, он продолжал, обволакивая ее своим ласковым, вкрадчивым голосом:

– Может, проверим, прав я или нет?

Его руки скользнули вверх, и, притянув ее к себе, Тэйн в жадном поцелуе приник к губам Сапфиры. Ее нежные губы почувствовали всю безжалостную суть его желания, пробудившего в ней дремлющий все это время жар любви. Когда Тэйн наконец отпустил Сапфиру, он все еще продолжал терзать ее своим холодным как лед взглядом, не испытывая ни сочувствия, ни сожалений по поводу унижения, которому ее подверг. – Если ты задумаешь сообщить в полицию, что я нарушил наш договор, предупреждаю, я буду настаивать на том, что ты меня спровоцировала!

В поведении Сапфиры не было ничего, что могло бы его спровоцировать, тем более столь грубую попытку унизить ее. Достоинство не позволит ей опуститься до каких бы то ни было тяжб с ним.

– Что еще ты хотел бы со мной обсудить? – спокойно спросила она, чувствуя, как дрожат ее губы. – Если ничего, то я хотела бы вернуться домой.

– Как хочешь, – миролюбиво сказал он, но ее не обманули подчеркнутая вежливость его тона и внимательный взгляд, остановившийся на ее разгоряченном лице. – Я завершил то, зачем приехал сюда, так что больше нет смысла оставаться на острове. Буду признателен, если ты распорядишься, чтобы Спиридоула была готова к отъезду завтра к полудню.

Глава 6

– Благодарю, Майкл. Вечер был просто чудесный.

Опершись на протянутую ей Майклом руку, Сапфира вылезла из серого «пежо», остановившегося на небольшом дворе перед домом, где находилась ее квартира, найденная для нее агентом Тэйна.

Несмотря на кажущуюся банальность, сказанные ею слова были искренними. Поездка на автомобиле в Афины, беззаботная прогулка по магазинам, за которой последовал неспешный ужин на свежем воздухе в ресторане, помогли ей на время сбросить с себя груз невеселых мыслей, продолжавших тяготить ее с тех пор, как она возвратилась с Константиноса, и Сапфира была благодарна Майклу за то, что он предложил ей провести с ним несколько свободных дней.

Последние пять дней со времени ее возвращения, как это и было обусловлено решением суда, она не виделась с детьми. Все это мучительное для нее время, бессонными ночами, а особенно в тяжелые предрассветные часы, она пыталась убедить себя, что благополучие детей намного важнее ее эмоционального смятения.

– Мы должны встретиться снова. Сапфира, – небрежно обняв ее одной рукой за плечи, сказал брат Лорны, ведя ее через каменную арку во внутренний дворик. – Я бы предложил это гораздо раньше, но опасался кривотолков, ведь ты была все еще замужем.

Не говоря уже о нежелательном столкновении с Тэйном, если бы тот узнал об этом, с грустно подумала Сапфира, но успокоила себя, заявив вслух:

– Я все еще замужняя женщина, Майкл.

– Но это не одно и то же! – сердито воскликнул Майкл. – Ты не обязана считаться с его чувствами только потому, что эта свинья не хочет дать тебе полную свободу. И все из-за его ослиного упрямства! К тому же, что мешает тебе жить собственной жизнью? Он ведь не может отнять у тебя детей, ты же сама отказалась от них!

– Я вовсе не отказалась от них! – возмущенно возразила Сапфира. – Я лишь временно и по собственной воле отказалась от своих притязаний ради того, чтобы мои дети могли жить вместе в одном доме. Я уверена, что в любой момент смогу изменить это решение, если у Тэйна не будет сомнений, что я в состоянии позаботиться о Виктории. По-твоему, это одно и то же? – спросила она, как бы ища у него поддержки. – Я смогу жить отдельно от них, зная, что таково мое решение, однако, если Тэйн посчитает, что у него есть основания изменить ситуацию в официальном порядке… для меня это будет просто неприемлемо!

– Сапфи, ты вся дрожишь, – мягко сказал он. – Прости, я не хотел тебя расстраивать, но все же я не могу понять, почему ты не попыталась доказать, что Тэйн как отец несостоятелен?

– Потому что, потому что предполагала, что как мать я автоматически получу право на опеку; в любом случае, я бы не смогла доказать его неверность, а если бы и смогла, не уверена, что это ему как-то повредило бы. Мне кажется, в этой стране мужчины считают, что не обязаны быть верными своим женам, а их измена служит лишь доказательством их жизненной силы!

Это было лишь частью правды. Сама мысль о том, чтобы публично выдвинуть обвинения против Тэйна, была ей отвратительна. Ведь он никогда не утверждал, что Сапфира плохая мать, хотя ее поведение вскоре после рождения близнецов и после того, как она увидела его в объятиях Эбби, могло быть использовано другим человеком, более низким, как подтверждение нарушения ее психики. Проявленная им в этом отношении сдержанность склонила чашу весов, на которых кое-как удерживался их брак, в его сторону; к тому же в греческом правосудии он разбирался намного лучше ее…

– Догадываюсь, что в твоем представлении большинство мужчин чувствуют точно так же, – добродушно усмехнулся Майкл, прервав ее мысли. – Но я хочу заметить, что не вхожу в их число.

– Ты чудесный парень, Майкл, – похлопала она по обнявшей ее за плечи руке. – Странно, как это какая-нибудь прелестная гречанка еще не влюбилась в тебя.

– Никакой проблемы! – рассмеялся он. – Случается, какой-нибудь греческий клан принимает в свою семью невесту-иностранку, предполагая, что под влиянием мужа она усвоит культурные традиции страны. Ты это знаешь не хуже, дорогая, лучше меня, но это абсолютно исключено в отношении иноземцев-мужчин, пытающихся умыкнуть их дочерей. К тому же, – мягко добавил он, слегка сжимая ее плечо, – на любовном рынке мне делать нечего, так как я уже нашел свою женщину.

– Прошу тебя, Майкл, не нужно об этом. Пожалуйста. – Сапфира вскинула на него испуганный взгляд и увидела, как серьезно его лицо; они остановились перед подъездом многоквартирного жилого дома. – Я не знаю, что бы я делала без тебя и Лорны, ведь вы для меня самые близкие друзья, и я… но я пока не готова к иным отношениям.

– Пока не готова, – произнес этот уверенный в себе, хорошо сложенный молодой человек лет под тридцать, которому многие девушки были бы счастливы отдать свое сердце. – По правде говоря, я надеялся, что теперь, когда у тебя есть своя квартира… – он замялся.

Сапфира с грустью покачала головой.

– Если бы я даже хотела, так сказать, сбросить постромки, это не так просто. Я не хочу, чтобы меня считали блудницей. – Ее нежные губы тронула кривая усмешка.

– Ну а если бы не дети? – настаивал он.

– Нет, это совсем не то, чего я хочу, поверь мне, Майкл. – Ей вдруг стало трудно дышать. – Честно говоря, мне кажется, лучше нам больше не встречаться наедине. – Она отвернулась, не в силах видеть выражение боли на его лице. – Я, пожалуй, пойду. Я чувствую себя ужасно уставшей. Сапфира шагнула назад, но Майк неожиданно для нее быстро обхватил пальцами ее развеваемые ветром волосы и, притянув к себе голову Сапфиры, в гневном, отчаянном поцелуе приник к ее губам.

– К черту Таноса Ставролакеса! – выдохнул он, отпустив ее и чувствуя глубокое смятение от собственной выходки. – К черту его тиранические замашки! Ты ведешь себя так, будто он раскаленным железом поставил на тебе свое клеймо! Поступай как знаешь, Сапфи. По крайней мере я приму твое «нет» как должное. Только помни, если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти!

Она смотрела, как он, повернувшись и ссутулив плечи, направился к машине. Никогда еще Сапфира не видела его в такой ярости, да и вообще, разве она разбиралась в мужской психологии? С глубокой грустью она потрогала все еще болевшие от его грубого поцелуя губы. Из-за своей глупости она даже не подозревала о глубине его чувства к ней, в чем он только что признался. Если отчаяние и гнев способны разбудить в нем дикого зверя, тогда она права в своем решении больше не видеться с ним. Так будет лучше для них обоих. Сапфира вздохнула. Тем не менее она умудрилась обеспечить еще один разрыв в ткани собственной жизни.