Акватория любви - Лэнгтон Джоанна. Страница 22

— Не слишком романтичная история… — вздохнула Дженнифер. — Во всяком случае, в твоем изложении.

— Зато правдивая, — буркнул Никос. — Может, сменим тему?

Чувствуя, что он чем-то расстроен, Дженнифер решила его отвлечь. Расстегнула молнию на платье, потянула за рукава, и платье с тихим шорохом соскользнуло на пол. Порозовев от смущения, она смотрела в пол, и Никос чуть не рассмеялся. Под платьем оказалась длинная белая кружевная комбинация, причем весьма целомудренного покроя, и именно это несоответствие его ожиданиям и вызывало комический эффект.

— Какой милый наряд… — пробормотал Никос чуть хрипловатым голосом, чувствуя, как в нем растет возбуждение.

— Платье такое тонкое, вот я и решила ее надеть… — промямлила Дженнифер (от волнения она совершенно забыла про комбинацию). — Чтобы не просвечивало…

— И правильно сделала, — сказал Никос. Шагнув к ней, он развернул ее спиной и рывком стащил комбинацию.

Дженнифер закрыла глаза и, почувствовав на спине прикосновение его горячих губ, перевела дыхание. Одной рукой он расстегивал на себе рубашку, а другой прижимал ее голую спину к своей груди. Дженнифер затрепетала, а он шепнул:

— Хочешь меня?

— Хочу… — еле слышно призналась она.

— Так и должно быть, — ухмыльнулся Никос, а в голове пронеслась мысль, как бы она вела себя, окажись рядом с ней Добсон? А вслед за ней и другая: если Дженнифер согласна довольствоваться одним лишь сексом, нет ли в этом и его собственной вины?

Дженнифер повернулась к нему лицом и уткнулась в грудь, наслаждаясь запахом его тела. А он расстегнул ей лифчик, швырнул на пол и, обжигая ее шею горячим дыханием, шепнул:

— Именно так и должно быть! Ведь ты моя жена.

Никос взял ее груди в ладони, сжал, легонько ущипнул за соски, и Дженнифер застонала. Внизу живота разлилось тепло, она прикрыла глаза и, не в силах больше сдерживаться, прижалась бедрами к его возбужденной плоти, предвкушая наслаждение.

Никос куснул ее за мочку уха, и она чуть не вскрикнула, а он, схватив ее в охапку, повалил на кровать и тихо велел:

— Посмотри на меня!

Дженнифер открыла подернутые влажным блеском глаза. Ей казалось, будто у нее на лбу написано «распутница». Она так жаждала его ласк, что ее это и смущало, и пугало.

— О чем ты думаешь?

— О тебе… — шепнула она, и ее нежные щеки залила краска стыда. — И о том, что ты со мной делаешь.

Никос улыбнулся, а она откинула голову на подушку, чувствуя, что задыхается от желания и любви. Он сбросил рубашку, а она следила за каждым его движением, любуясь его сильным телом, и сердце ее чуть не выпрыгивало из груди.

— А раньше ты обо мне так не думала… — жарким шепотом произнес Никос.

— Думала, — возразила Дженнифер и, заметив его недоверчивый взгляд, приподнялась на локте, пытаясь подыскать нужные слова: — И даже мечтала об этом… А когда доходило до дела, у меня… у меня почему-то ничего не получалось.

Интересно, почему? Уж не потому ли, что сердце ее принадлежало Добсону? — терзал себя домыслами Никос и, сняв с запястья «Роллекс», отвернулся положить часы на комод.

— А теперь все по-другому, — пробормотала Дженнифер, с тревогой глядя на его мужественный профиль и лихорадочно соображая, чем вызвана эта перемена в его настроении. — Теперь я все время тебя… — Она запнулась и, не отрывая глаз, молча следила, как он раздевается. Из-за приоткрытых ставен в спальню проникал мягкий закатный свет. Сбросив всю одежду, Никос стоял перед ней во всем великолепии и смотрел на нее жадным взглядом. Сгорая от желания, Дженнифер перевела дыхание и шепнула: — Никос… я все время тебя хочу.

— Я тоже… — словно с неохотой признался он и, держа ее на прицеле глаз, лег рядом и завладел ее ртом. Его горячий властный язык проник внутрь, имитируя другое, еще более интимное вторжение.

Когда он оторвался от ее губ и принялся не спеша исследовать ее тело, она смотрела на него затуманенными страстью глазами и ее переполняла радость. Теперь они — муж и жена… Сознание, что Никос всецело принадлежит ей, усиливало чувственное удовольствие. Дженнифер полностью отдалась своим ощущениям, не переставая изумляться, с какой готовностью ее тело отзывается на ласки Никоса.

— Хочу, чтобы ты насладилась сполна, — пробормотал он, глядя ей в глаза, а его руки продолжали свое дело, снова и снова ввергая ее в сладостное исступление.

Дженнифер пыталась отвечать на его ласки, хотела гладить его грудь, плечи, спину, хотела целовать его всего, но каждый раз, когда она приближалась к цели, Никос опережал ее, ошеломляя все новыми и новыми ощущениями, и она бессильно падала на подушки. Она уже изнемогла от наслаждения и инстинктивно подалась вперед, чтобы скорее слиться с ним воедино, и, прерывисто дыша, простонала:

— Ник… Я хочу тебя… Ники…

— Не торопись… — шепнул он.

В какой-то миг Дженнифер показалось, будто время остановилось. И она перестала осмыслять происходящее, утонув в бездне эмоций. Возбуждение накатывало волнами, поднимая ее все выше и выше… Казалось, этой сладкой пытке не будет конца.

— Еще… — выдохнула она. — Ну же, Ники, еще!

— Еще? — с улыбкой переспросил Никос, наслаждаясь своей властью над ее телом. — А может, хватит?

— Нет, еще! — выдавила она сквозь всхлипы, отчаянно стремясь утолить ненасытную страсть. — Ну, пожалуйста, Ники, еще!

И тогда он накрыл ее своим телом и мощным толчком вошел в нее. Дженнифер вскрикнула и, прильнув к нему, слилась с ним воедино в первобытном танце любви…

Когда Никос соскользнул с нее, она с трудом поборола дремоту. Он обхватил ее влажное, обессиленное тело, властно прижал к себе и поцеловал в губы. Сознание Дженнифер раздвоилось: одна половина хотела отвечать на поцелуй, а другая противилась его упрямому желанию подавлять ее во всем.

Никос смотрел на нее с видом удовлетворенного самца.

— Дженнифер, это было прекрасно, — шепнул он.

— И, как всегда, по твоим правилам, — добавила она, приподнимая голову с подушки и глядя на него с упреком.

— А мне показалось, радость моя, что мои правила пришлись тебе по вкусу, — ухмыльнулся он, лениво перебирая золотисто-рыжие пряди. — Разве нет?

Дженнифер отодвинулась и вздохнула. Она понимала: лучше бы промолчать, но все же сказала:

— Мне бы хотелось побольше романтики…

— А что, Роберт был большой романтик? — усмехнулся Никос.

Дженнифер удивленно моргнула и, заглянув ему в лицо, спросила:

— А при чем здесь Роберт?

— Ни при чем. Я просто так спросил, — небрежным тоном произнес он. — Из любопытства…

— А я откуда знаю? — Дженнифер пожала плечами и отвела глаза, думая о том, как Никос занимался с ней любовью. Хотя у нее не было другого опыта, интуитивно она понимала: Никос — большой специалист в технике любви. И любовник прекрасный. Неистовый, изобретательный, неистощимый… Наверняка у него нет недостатка в подружках. Вдруг на их фоне она показалась ему неинтересной? С какой легкостью своими ласками Никос подавил ее! Довел до такого состояния, что она, как попрошайка, чуть ли не умоляла его о продолжении.

— А я могу быть романтиком… — сказал он, снова привлекая ее к себе. — Доказать? — Дженнифер напряглась.

— Нет, не надо.

— Почему же не надо? — ухмыльнулся Никос, и его руки снова заскользили по ее телу. — Радость моя, ты что, сомневаешься в моих способностях?

— Нет, в способностях твоих я не сомневаюсь. — Дженнифер помолчала. — В технике секса ты силен. Только романтика это совсем другое…

— Ну зачем же так грубо! Не ожидал… Дженнифер еще никогда не упрекали в грубости, и от обиды она выпалила:

— Грубо, зато справедливо!

Внезапно Никос расхохотался, рывком повернул ее на спину и, распластав своим весом, улегся сверху.

— Значит, по-твоему, в романтике я не силен?

Сбитая с толку внезапной переменой в его настроении, Дженнифер молча смотрела на него, а он одной рукой поднял ее левую руку, а другой покрутил как фокусник и надел на безымянный палец рядом с обручальным кольцом великолепный перстень с бриллиантом.