Гармония чувств - Лэнгтон Джоанна. Страница 27
Только тут Мария заметила коричневый конверт, который он яростно сжимал в руке. Сердце ее бешено забилось.
— Но теперь я понимаю. Аристидис просто был смущен, — с тем же ледяным спокойствием продолжал Георгий. — Ведь когда я дал ему разрешение вскрыть личный сейф Алессандро, ни он, ни я не предполагали, что там окажется нечто конфиденциальное…
И он что-то швырнул на постель. Это была цветная фотокарточка. На ней-маленькая рыжая девочка…
Черты Георгия исказила ненависть.
— Ты жаждала мести, правда? Ты терпеливо выжидала подходящего момента!
Она «жаждала мести»? Ошеломленная чудовищным обвинением, Мария вскочила с постели и умоляюще протянула руки к Георгию.
— А вот про это забудь! Сейчас меня меньше всего волнуют твои соблазнительные прелести! — ухмыльнулся он.
Внезапно застыдившись своей наготы, Мария поспешно обмоталась простыней.
— Откуда ты это взял?
Вместо ответа Георгий рассыпал по кровати, словно колоду карт, еще с дюжину таких же карточек.
— Мария Росария с рождения до девяти лет! И судя по мордашке, детство у нее было не больно-то счастливое… Вот тут в глазах слезки, а здесь на ногах-подозрительные синяки. — Его низкий голос дрогнул. — Представляю, как страдал Алессандро, получая столь болезненные напоминания о твоем существовании! Какой же жестокой была твоя мать!
— Но ведь я пыталась признаться тебе…
— Это мать научила тебя ненависти? — продолжал Георгий, словно не слыша ее.
— О чем ты говоришь?
— Ты намеревалась открыть правду, дождавшись приезда Елены, чтобы как следует насладиться произведенным эффектом!
— Я никогда бы так не поступила! Никогда!
— Разумеется, ты не намеревалась до поры до времени предоставлять неопровержимые доказательства того, кто ты на самом деле такая. Просто упомянула пару раз, что ты дочь Алессандро, прекрасно понимая, что я не поверю! — презрительно говорил Георгий.
Оглушенная потоком обвинений, Мария растерялась.
— Я все еще не понимаю…
Одно неуловимое движение-и он оказался рядом с ней.
— Ты выжидала, чтобы нанести смертоносный удар! Тогда, в Риме, когда Елена нагрянула в твой дом, ты еще не была готова. Да, я слушать тебя не желал, но ведь ты даже попытки не сделала доказать, что это правда! Ты не могла не знать про фотографии и документы!
Георгий грубо отшвырнул ее от себя.
— Поверь, у меня и в мыслях такого не было! Ох, неужели ты мог подумать, что я ожидала смерти отца? Алессандро никогда не говорил, где хранит фотографии, и не упоминал ни о каких документах… Что за документы?
— История твоей жизни с самого рождения. Черт подери, он разузнал о тебе все, прежде чем вы встретились!
Новость эта потрясла Марию. В ее короткой жизни было столько боли! Но она всеми силами пыталась скрыть это от Алессандро, желая его защитить. И как оказалось, напрасно!
— Как связался Алессандро с твоей матерью? — холодно спросил Георгий.
Мария без сил опустилась на кровать.
— Заболела его секретарша. В агентстве он отыскал маму. Их связь длилась всего пару недель, потом он порвал с ней…
— …Потому что погибли мои родители, и они с Еленой стали моими официальными опекунами! Представляю, как часто думала ты о том, какой могла бы быть твоя жизнь, если бы этого не произошло!
Странно, но отчего-то Марии подобное никогда даже не приходило в голову. Она была зачата по воле случая двадцать с лишним лет назад, когда брак Алессандро пошатнулся. По иронии судьбы вскоре после этого в результате автокатастрофы Георгий и Елена получили долгожданное дитя… Девятилетний мальчик сумел восстановить то, что грозило вот-вот рухнуть…
— Но Алессандро даже не подозревал о маминой беременности, когда они расстались. Он узнал все слишком поздно, когда ничего поделать было уже нельзя…
— Ложь! Он получил первую фотографию вскоре после твоего рождения вместе с запиской, гласящей, что он стал отцом девочки, с которой никогда не встретится, так как ее мать уже замужем за другим. Когда снимки перестали приходить, он заволновался и бросился тебя разыскивать.
— Но он даже не знал фамилии отчима…
— Господи, как же ты должна ненавидеть нас с Еленой за все то, что пришлось тебе пережить! — простонал Георгий.
Он отвернулся, словно не мог больше глядеть ей в глаза. Тело его будто свело судорогой.
— Я ни к кому не питаю ненависти! — выкрикнула Мария.
И тотчас вздрогнула, вспомнив, как несколько раз, еще при жизни отца, вспыхивали в ней недостойные чувства к членам его законного семейства… Но как давно это было!
— Алессандро никогда не волновала моя мама, — с трудом выговорила она. — Он ни на секунду не переставал любить Елену. Даже если бы он с самого начала все знал, то все равно не развелся бы с нею ради матери! Думаю, и она это знала, поэтому и лишила его всяких шансов…
— Ты и меня лишила всяких шансов! — горько воскликнул Георгий. — Ты спокойно смотрела, как я с ума схожу от мысли, что ты спала с Алессандро! Даже когда видела, что у меня сердце разрывается, ты не…
— Но я ведь все время твердила, что мы с ним не были любовниками!
— Прекрасно зная, что в это поверить невозможно! Чем еще, кроме твоей беременности, можно было объяснить столь нелепое завещание? Только ты одна виновата в том, что я о тебе думал, как к тебе относился! — Георгий ожег Марию взглядом. — Но я жил с полным сознанием того, что не стремлюсь уйти от возложенной на меня ответственности! А ведь он доверил мне свою единственную дочь! Господи, как страшно я его предал…
— Нет, ты не предавал его. С его стороны было дикостью потребовать, чтобы ты на мне женился! Понимаю, он желал нам обоим добра, но все равно это дико!
— Я был трудным ребенком, когда меня усыновили Казорати… Они спасли меня. Без их любви, без их терпения я в два счета слетел бы с катушек! Я у них в неоплатном долгу.
Побледнев, Георгий отвернулся и отошел к окну. Отдернув занавески, он уставился куда-то в лунную ночь. Увидев, как напряжены его смуглые плечи, Мария опустила глаза.
Она и подумать не могла о том, что в детстве у Георгия не все было ладно. Но она помнила одно его признание: Алессандро значил для него больше, чем родной отец…
— Прости… Я собиралась снова поговорить о моем происхождении, да все не могла выбрать момент, — выдавила из себя Мария. — Для меня было невыносимо то…
Георгий стремительно повернулся, подскочил к Марии и грубо сгреб ее за плечи. В его глаза страшно было смотреть.
— Ты была девственницей, но скорее умерла, чем убедила бы меня, что не спала с Алессандро! Ты всеми возможными способами причиняла мне боль! Какая же ты холодная, мстительная стерва! И какой я идиот, что думал иначе!
Когда за ним оглушительно захлопнулась дверь, Мария не шевельнулась даже для того, чтобы утереть слезы, льющиеся по щекам. Всего несколько часов назад она, счастливая, спала на его груди! Чувствовала, что стала ему родной, что дорога ему… Дорога? Из груди вырвалось глухое рыдание. К чему было тешить себя пустыми надеждами? Неужели она так наивна? Спору нет, Георгий великолепен как любовник, следовательно, умеет дать женщине почувствовать, будто она особенная. И все. Это вовсе не значит, что он питает к ней какие-то чувства… А вот теперь он ее презирает. Она и подумать не могла, что правда произведет такой потрясающий эффект. Если честно, то чего она, собственно, ожидала? Что вначале он будет ошеломлен, затем на коленях станет молить о прощении за то, что сразу же ей безоговорочно не поверил!
Георгий, терзающийся, молящий о прощении? Мария даже хмыкнула. Но если быть искренней перед самой собой, разве брала она в расчет переживания человека, с которым свела ее судьба? Обуреваемая муками уязвленной гордости, она думала лишь о себе. Георгий же, если учитывать его натуру, творил чудеса самопожертвования. И не его вина, что в сложившейся ситуации он заподозрил худое…
Мария силилась уснуть, но больная совесть терзала ее. Включив ночник, она обнаружила, что уже три часа утра. Спит ли Георгий? Или так же, как она, мается без сна?