Украденный Христос - Лэнкфорд Дж. Р.. Страница 77

От толчка Мэгги проснулась – и сразу увидела пистолет в руке Феликса.

– Что случилось? —Она приподнялась на локтях и обратила внимание, что Сэм устроился к ним спиной в багажном отсеке.

– Лежи, тебе нельзя вставать.– Феликс прижал ее за плечо к сиденью, пытаясь не выдать тревоги.

Судя по дисплею тонометра, пульс и давление подскочили.

– Не сбавляй скорость! – прокричал сзади Сэм.– Мы оторвались!

Феликс услышал рядом с собой шепот и понял, что Мэгги бормочет слова молитвы.

– Шевелись! – подгоняла Франческа кого-то по ту сторону стекла.

На свободной дороге они быстро оставили бы фургон позади, но сейчас разрыв между ними съела гигантская пробка. Однако им все же удалось свернуть на автостраду имени Генри Хадсона, окатывая соседние машины потоками воды.

– Как бы выбраться? Где здесь съезд? – тормошила их Франческа.

Сэм что-то ответил, а Феликс продолжал рассеянно смотреть на Мэгги, сверяясь с давлением по цифровому экрану. Она закрыла глаза и обхватила живот руками. Феликс осветил ее лицо фонариком – проверить, не возобновились ли потуги. Она лежала зажмурившись.

– Мэгги, у тебя схватки?

– Тсс,– прошептала она.– Я пытаюсь расслабиться и заснуть.

Дождь почти прекратился. Было слышно, как шины разбрызгивают воду из луж, как Мэгги, следуя его советам, старается держать дыхание. Две ее крупные схватки повторились через три минуты, а третьей не было уже минут двадцать. Давление стабилизировалось. Преследователи как будто отстали. Вдруг Сэму только привиделся этот фургон? Феликс зевнул и вытянул ноги, откинувшись на сиденье. Может, они все-таки попадут в Бэй-Хед, несмотря ни на что, тогда у него будет время достать магнезию для капельницы и самые необходимые вещи. Остальное должны были подвезти со дня на день.

Надежда теплилась, пока Мэгги не открыла глаза.

Они выехали под уличные огни, и Феликс увидел, что ее взгляд обращен внутрь, как будто внешний мир перестал существовать. В этот момент живот Мэгги заметно напрягся. Шорох шин, гул двигателя – все потонуло в ее протяжном стоне. Феликс стиснул ее руку, силясь собраться с мыслями. Насколько успел опуститься ребенок? Насколько успели расшириться родовые пути? У Мэгги, как и у многих черных женщин, был антропоидный таз: форма входа продольно-овальная, прямые диаметры удлинены, поперечные укорочены, стенки таза прямые, лонная дуга несколько сужена. Как только ребенок окажется в нижнем отделе, потуги станут сильнее и результативнее. В случае Мэгги это было бы неплохо, если только опять не подскочит давление.

Феликс смотрел, как она морщится от боли, и не мог ничего поделать, словно какой-нибудь практикант или молодой отец, скованный страхом за жену и ребенка.

Его столбняк прошел только тогда, когда Мэгги прошептала:

– Феликс, я больше не могу. У меня опять сильные схватки.

Он встрепенулся и заговорил решительным, уверенным тоном:

– Ничего, попытайся расслабиться от поясницы. Переходи на грудное дыхание, по-собачьи: три коротких вдоха – один долгий. И… отлично! Еще раз!

В машине установилась тишина, лишь голос Феликса не умолкал, помогая Мэгги перетерпеть схватку. Через некоторое время она с облегчением откинулась на спину.

– Сейчас я послушаю ребенка.

Он приставил стетоскоп к ее боку и стал отсчитывать удары крошечного сердца, зная, что через час – не позже – Мэгги так или иначе родит. Если в эти минуты с ней случится припадок, дитя может погибнуть – либо от сдавливания в родовых путях, либо от гипоксии или остановки сердца. Да и у матери может наступить такой криз, от которого она за час истечет кровью.

Феликс слушал и считал, глядя на секундомер, как вдруг увидел по дисплею на запястье Мэгги, что давление опять поднялось. Сто пятьдесят на сто десять! Он отчаянно надеялся, что дело в качке, страхе погони или предродовой панике. Если нет, они могут потерять ее, потерять ребенка. Феликс представил себе стерильный пакет со скальпелями, лежащий в аптечке. Стоит ему заикнуться о них, как Сэм полезет в драку. Единственное, чем он мог спасти положение,– сделать очень широкий надрез, чтобы извлечь ребенка моментально.

В обычных условиях следовало начинать с горизонтального разреза и при необходимости расширить его ножницами Майо, раздвинуть края зажимами Кошера, а после, отстранив мускулатуру прямой кишки, растянуть брюшину и проколоть ее ножницами Метценбаума из хирургического набора. Ни одного инструмента под рукой, разумеется, нет. Оставалось лишь распороть Мэгги живот – точно так, как она просила. Неужели ей было Откровение?

– Как она? – хрипло произнес Сэм.

Феликс не ответил, по-прежнему сжимая в руке стетоскоп и прислушиваясь к сердцебиению малыша. Оно почти достигло обнадеживающей частоты. Но в этот миг живот Мэгги снова напрягся, и она застонала.

Феликс, оторопев, произнес:

– У нее потуги! Она вот-вот родит!

– Сворачивай на следующем перекрестке,– велел Сэм Франческе.– Будем искать гостиницу.

– Здесь Девяносто шестая…

– Отлично, езжай туда! – В голове Феликса созрело решение.

– Так близко к дому? – возмутился Сэм.

Феликс промолчал. Объяснять – только тратить время на споры. Когда они подъехали к перекрестку, он попросил Франческу свернуть на Девяносто шестую и гнать через Центральный парк, зная, что сестра не взбунтуется и выполнит его просьбу. Так они очутятся в двух кварталах от клиники «Гора Синай», где он до сих пор считался своим. Там он сможет устроить Мэгги в палату и позаботиться о ней самостоятельно. Не застрелят же их посреди Пятой авеню, в самом деле!

А Сэм… пусть грозится. В случае чего они наймут караул и поставят его у двери на круглые сутки.

Так или иначе, под дождем Мэгги рожать не будет. От напряжения ее матка стала твердой как камень, давление подскочило до небес. Если пустить все на самотек, случится непоправимое.

– Куда ты нас везешь, Феликс? – спросил Сэм.

Росси опять не ответил. Словно в одобрение его плана, дождь кончился. Машины пошли быстрее, и «ровер» вырвался вперед.

– Ну и отлично! Молчи дальше! – прорычал Сэм.

Пока Феликс помогал Мэгги переносить схватки, Сэм и Франческа смотрели назад – не покажется ли «фольксваген».

На том берегу вдоль побережья Джерси протянулась цепочка огней. Огни освещали и длинную парковочную зону, отгородившую трассу от набережной. Франческа перестроилась в крайний правый ряд, готовясь выехать к Девяносто пятой – Девяносто шестой, как вдруг…

– Что это? – спросил Сэм.

Феликс поднял голову, но через мокрое окно был виден только низкий вал, отделяющий дорогу от стоянки за ней. Он опустил стекло. Внезапно вал кончился. По ту сторону разделительной полосы, параллельно им, двигался какой-то крупный силуэт, а за ним – еще один, поменьше. Вот машины выехали на дорогу, и в свете фонарей все увидели, что силуэты принадлежат голубому «фольксвагену» и «ауди S4», пытающимся нагнать их до перекрестка.

– Сэм! – закричала Франческа.– Гляди!

– Черт! – отозвался он.– Они поджидали на парковке! В тот же миг раздался тонкий свист и глухой удар; через секунду на крыше «ровера» громыхнуло, и на Франческу обрушились стеклянные осколки от потолочного люка. Она вскрикнула, но каким-то чудом удержала руль. По ее руке сбегала струйка крови.

– В нас стреляют! – взревел Сэм и разнес заднее стекло для ответного огня.

– Ложись! Всем пригнуться! – завопила Франческа и разъяренно вдавила педаль газа в пол.

Феликс, угадав ее намерения, упал на колени, накрыл собой Мэгги, а руками схватился за спинку сиденья. Он слышал, как Мэгги бормочет псалом о долине смертной тени.

– Банзай, вашу мать! – заорал Сэм.

И Франческа протаранила фургон.

Скрежет, грохот, визг тормозов, шорох шин… Бок «евровэна» смяло, как консервную банку, а шедшая следом «ауди» врезалась в него сзади. Феликса, как ни странно, даже не скинуло от удара. «Ровер» въехал на улочку один, как будто без повреждений.

– Так держать, девочка! – прокричал Сэм.– Мэгги, ты цела?