Любовница понарошку - Лэннинг Салли. Страница 2

– И каким же образов вы собираетесь его защищать?

Айрис заговорила с необыкновенной страстью в голосе:

– Я знала его девятнадцать лет. Могу заявить вам с полной уверенностью, что он никогда бы не взял чужих денег.

– Дорогая мисс Крейн, вы очень трогательно защищаете своего отчима. Браво! Хотя можно было бы еще и слезу пустить, тогда спектакль производил бы еще большее впечатление. Но, к сожалению, слезы редко принимаются во внимание в судебной практике. Я опубликую данные по факту мошенничества Стефана Кенела на следующей неделе и наконец смогу восстановить репутацию одной из моих компаний, которая была запятнана вашим отчимом.

В полном смятении Айрис прошептала:

– Вы не можете этого сделать!

– Очень даже могу. И сделаю.

Джералд Стоктон посмотрел на свои золотые часы.

– Если вы изложили все, что хотели, я думаю, что мы можем завершить наше рандеву к взаимному удовольствию.

Айрис с непередаваемым изяществом поднялась.

– Если вы выпустите в свет эту ложь о моем отчиме, я подам на вас в суд за дискредитацию.

– Бога ради – над вами просто посмеются. Кроме того, вы хотя бы в общих чертах представляете, во сколько это вам обойдется?

– Для вас только деньги имеют значение?

– В данном вопросе – да! Стефан Кенел вытянул из моей компании пятьсот тысяч долларов.

– А может, правда заключается в том, что вы допустили промах в ваших финансовых операциях, потеряли полмиллиона, а теперь ищете козла отпущения?

– Если вы еще хоть раз посмеете высказать что-либо подобное, то уже я подам на вас в суд! – сказал Стоктон голосом, в котором звучала сталь. – Мой секретарь проводит вас.

– Я не уйду отсюда, пока вы не пообещаете не валять в грязи имя моего отчима!

Стоктон выпрямился и шагнул к ней.

– У вас хватает наглости делать подобные заявления? Ведь, насколько я знаю, свою студию вы купили на деньги, полученные в наследство от вашего отчима. А разве не вы владеете чудесным домиком в Эксетере?

– Так вы все это время знали, что я падчерица Стефана?

– Я всегда собираю информацию о художниках, в работы которых вкладываю деньги. Так легче работать.

– Вы водили меня за нос с самого начала нашего разговора? Какой стыд!

– Я думаю, что скорее это вы водите всех за нос. Именно вы живете на проценты от мошенничества, делая вид, что зарабатываете на жизнь скульптурой. Вы не боитесь, что эта история бросит тень на ваше доброе имя?

Вне себя от гнева, Айрис выкрикнула:

– А вам разве не стыдно марать имя умершего человека, зная, что я не смогу нанять таких же высокооплачиваемых адвокатов, как вы, для защиты его чести?

Холодные голубые глаза Стоктона остановились на ее лице. Он удивленно спросил ее:

– Вы действительно думаете, что он не виновен?

– Конечно! Стала бы я тратить свое и ваше время, если бы не была уверена в своей правоте.

– Очень жаль, но вам придется столкнуться с жестокой правдой. А теперь я попрошу вас оставить меня. У меня через десять минут деловая встреча.

Ненавидя себя, а еще больше Стоктона, Айрис проглотила обиду.

– У меня нет никакого шанса изменить ваше решение?

– Ни единого.

– Так не бывает…

Его глаза пронизывали Айрис насквозь.

– Я удивлен, что вы сразу же не предложили мне очевидного. С вашей-то сомнительной репутацией…

Айрис вспыхнула. Она с силой сжала руки так, что косточки ее пальцев побелели.

– Вы, разумеется, поверили той грязной газетенке, которая напечатала откровения моего бывшего художественного агента? И еще утверждали, что не верите сплетням!

– Ваш агент хорошо известен в мире искусства.

– Да, конечно, а я в то время была всего лишь начинающей художницей с заметной внешностью, которая всегда подстегивает воображение желтой прессы. Вы знаете, почему я умоляю вас не обнародовать ваши догадки? Я на собственном опыте убедилась, как легко запятнать ни в чем не повинного человека, а исправить все потом значительно труднее.

– Когда я приехал на вашу выставку в прошлом году, вы как раз уходили, окруженная толпой мужчин. Так что я очень сомневаюсь в том, что обвинения в вашей аморальности появились только в результате наговора покинутого любовника.

Ее плечи бессильно поникли.

– Я сюда пришла не для того, чтобы защищаться от обвинений в сексуальной распущенности, – сказала Айрис тихо. – И вовсе не для того, чтобы предлагать вам себя при условии, что вы согласитесь не печатать ваши разоблачения.

– А почему же вы не подали в суд на этого Клема – вашего бывшего любовника, бывшего наставника, бывшего художественного агента, если он лгал, как вы утверждаете?

– Это ведь было четыре года назад, – устало объяснила Айрис. – Я к тому времени не продала еще ни одной своей работы. Мне не хотелось просить денег у Стефана, а у меня самой не было ни копейки, чтобы заплатить адвокату.

Стоктон засунул руки в карманы и мерил ее взглядом с ног до головы, как будто обдумывая что-то. Айрис казалось, что его ледяные глаза раздевают ее донага. Она поежилась. Раньше бы она пулей выскочила из кабинета. Но последние годы закалили ее. После того, как Клем выставил напоказ их отношения и ее подвергли остракизму, бойкотировали ее выставки, показывали на неё пальцем, ее уже было не так просто смутить. Айрис подняла подбородок повыше и не произнесла ни слова.

Стоктон вынес приговор:

– А вы не дешево одеты.

– Я знаю прекрасные места, где можно купить вещи известных модельеров со значительными скидками. Если хотите, могу вам посоветовать пару таких магазинчиков…

– Непременно воспользуюсь вашим советом. Джералд Стоктон небрежно присел на край стола.

– Может, я и передумаю, – сказал он уклончиво.

– Вы поверили, что Стефан невиновен?

– Нет, вовсе нет. – Он был категоричен. – Но вы могли бы быть мне полезны в определенном отношении.

Айрис побледнела.

– И вы не станете портить репутацию моего отчима?

– Именно так.

Хотя ее сердце яростно забилось, Айрис произнесла ровным голосом:

– Мистер Стоктон, я не буду спать с вами! Стоктон поднял бровь вверх.

– А я разве просил вас об этом?

– Что же вам от меня надо?

– Вы могли бы мне помочь на следующей неделе. Мне предстоит провести несколько встреч в неофициальной обстановке. Ну вы понимаете: клубы, рестораны, загородные выезды. Не могу сказать, чтобы я очень уж любил такие мероприятия, но от них никуда не денешься. Я бы хотел, чтобы вы сопровождали меня повсюду. Если говорить уж совсем откровенно, я бы хотел, чтобы вы выдавали себя за мою любовницу. Не думаю, что вам будет так уж трудно это сделать.

Айрис не понадобилось ни секунды, чтобы обдумать ответ.

– Я скульптор, а не девочка по вызову.

– Так вы больше не хотите оградить память вашего отчима от скандальных разоблачений?

В голосе Стоктона отсутствовали какие бы то ни было эмоции.

– Зачем вам нужна женщина с моей репутацией?

– Вы мне интересны.

Он смотрел на нее так, будто она была привилегированной акцией денежного рынка.

– Вы очень талантливая женщина. Ну это вы и сами знаете. Кроме того, вы умеете хорошо выражать свои мысли, прекрасно одеваетесь и довольно симпатичны. Вы мне подходите. Итак, мисс Крейн, каков ваш ответ?

Айрис вспыхнула. Она не просто симпатична, она красавица! Это вовсе не было завышенной самооценкой. Зеркало говорило ей об этом каждый день, а весь остальной мир вторил ему в один голос. Но для господина, в чьих венах течет вода вместо крови, она была только «довольно симпатична»!

Конечно, ей следовало бы ему резко отказать. Но ее мысли вернулись к Стефану, к его неизменной улыбке и заразительному смеху. Айрис вспомнила, как его приезды спасали ее от одиночества в период болезненного взросления. Мать Айрис ревниво относилась к расцветающей красоте дочери, а ее третий муж делал все, чтобы подорвать веру Айрис в свой художественный талант. Если уж говорить, положа руку на сердце, именно они сделали ее юность невыносимой и несчастной. Айрис ушла из дома сразу же после окончания школы. Именно Стефан позаботился о том, чтобы она не знала нужды в годы учебы в художественной школе, когда она ночи напролет лепила, начиная понимать свои возможности и достоинства.