Просто идеал - Лэнсдаун Джудит. Страница 24

Маркиз сунул руки в карманы, стараясь отгородиться на случай, если... если... она вдруг рассмеется или испугается?

– Короче говоря, то, что я слышу временами, есть отзвук неких сильных чувств. Такое бывает на полях битв, где люди умирали на пике эмоций; в старых замках – там часто сохраняются ощущения зла и насилия или вины. Но сейчас, в этом коттедже, были страх и злоба... а потом плач и мольба... и крики... Вы ведь ничего не слышали?

– Нет, я не слышала, – ответила Ханна, испытывая безмерное изумление от мысли, что этот человек, стоящий рядом, мог почувствовать что-то, недоступное ей. – Это... это был женский плач?

– Да. Вы наверняка думаете, что я все это выдумал после вашего рассказа об убийстве той бедняжки.

– Я ничего подобного не говорила.

– Это было бы вполне логично с вашей стороны. Я и сам ни за что не поверил бы в подобный рассказ. Тем более что уже все позади. Я абсолютно спокоен и ровным счетом ничего не чувствую.

Он произнес эту ложь уверенно, глядя в ее чудесные глаза. Как она заботлива и внимательна! Сочувствие этой женщины помогло ему отгородить свой мозг от того ужаса... И теперь, теперь он чувствует только безмерную благодарность и тепло, и еще – словно бабочки порхают вокруг его сердца, потому что Ханна сводит его с ума!

– Не согласитесь ли вы подождать здесь? С вами все в порядке? Мне нужно зайти внутрь и все осмотреть.

– Разве Бериник не может этого сделать?

– Разумеется, может. Он обязательно приедет. Но ведь я могу заметить нечто важное, чему он не придаст значения.

– Тогда я пойду в коттедж вместе с вами.

– Нет-нет, вы же... как же вы?

– Я справлюсь. Я научился справляться со своими эмоциями, если только они не захватывают меня врасплох, как сегодня. Нужно быстро запереть все посторонние звуки в каком-нибудь дальнем уголке мозга. Тогда они слышны, но... терпимы. Прошу вас, поверьте мне. Вам не будет за меня стыдно.

Он предложил Ханне руку. Она оперлась на нее, и они вновь пошли к коттеджу.

– Мне вовсе не было за вас стыдно, лорд Мэллори, – сказала Ханна. – Я беспокоилась, вот и все.

Она чуть коснулась кончиками пальцев его щеки, потом крепко взяла его за руку, и они вошли внутрь, пересекли кухню, потом короткий коридорчик – и оказались в гостиной.

Сильвердейл обыскал свою комнату очень тщательно. Открыл каждую дверцу, выдвинул все ящики. Потом схватил портмоне, пошарил там, перевернул и потряс хорошенько. Затем встал на четвереньки и исследовал каждый квадратный сантиметр пола, но чертов лев не показывался. Прекрасные белокурые локоны лорда Сильвердейла слиплись от пота, костюм покрылся пылью, но все усилия его оказались тщетны. Наконец он забился в угол, усевшись на пол и обхватив колени руками. Так он делал еще ребенком в минуты отчаяния. Теперь главное – успокоиться.

С чего он вообще так завелся? Игрушка непременно найдется, непременно. Может, ее нашла одна из горничных и отдала хозяину? А если он обронил льва в коридоре, его мог поднять кто-то из гостей и теперь наверняка разыскивает владельца. Видимо, так оно и было. Надо спуститься вниз, к хозяину, пообещать вознаграждение, скажем, двадцать фунтов, тому, кто вернет безделушку, которая... которая дорога ему как память. Если хозяин скажет, что ничего не знает, придется поехать к сквайру... А потом в замок... Необходимо внимательно смотреть на дорогу – вдруг лев валяется где-то на тропинке.

– Никак не могу вспомнить, был ли лев, когда я вчера собирался к Беринику? Наверняка был, иначе я заметил бы, что его не хватает! Ну конечно, он в замке. Лежит, должно быть, на каминной полке и дожидается хозяина. Поеду, пожалуй, прямо в замок, а с расспросами подожду.

Он взглянул в зеркало. Перед визитом к леди Ханне надо привести себя в порядок – почистить одежду, повязать свежий шейный платок и причесаться.

– Ну что? Подойдет тебе эта спальня? – Джордж ошарашено молчал, и герцог добавил: – Если нет, обойди с Гейнсом замок. Это огромная груда камней – можно шагать милю за милей и ни разу не войдешь в одну и ту же комнату дважды... По крайней мере мне так всегда казалось. Гейне, само собой, не будет в восторге – он уже староват для того, чтобы прыгать по всем этим лестницам... Но в конце концов рано или поздно ты найдешь комнату, которая тебе понравится.

– Весь наш лондонский дом может уместиться в этой комнате, – с благоговением произнес Джордж.

– Глупости!

– Но она такая огромная! В ней целых шесть окон.

– Кстати об окнах... Не рекомендую из них высовываться – до земли далеко.

– Но почему она такая большая? У вас все спальни такие?

Бериник стоял у двери, засунув руки в карманы, привалившись спиной к косяку, и наблюдал, как мальчик кружит по комнате. Время от времени Джордж осторожно прикасался пальцем к узору на каминной доске, резному столбику, кровати или портьере.

– Это самая просторная спальня во всем замке, – задумчиво произнес герцог. – Даже моя комната меньше. Я подумал, что тебе захочется иметь много места для игр...

– А бегать тут можно?

– Бегать, прыгать, летать – все, что хочешь. Внизу самая старая часть замка, и что бы ты ни делал – никого не побеспокоишь. И никто не потревожит тебя. Ну, что ты решил? Останешься здесь или пойдем смотреть меньшие комнаты?

– Иметь такую спальню для меня большая честь, – сказал Джордж. – А правда, что тут спал сам король Георг? Вы ведь назвали комнату королевской спальней.

– Насколько мне известно, нынешний король не бывал в Блэккасле, – нарочито небрежно ответил герцог. – Правда, несколько раз в гости наведывались королева и принцессы. Кажется, они спали в южном крыле. Но я не уверен, в то время меня не было в замке – я находился в школе. Я находился там почти все время. Но пара-тройка известных личностей здесь побывали: короли; и те, которые считали, что должны стать королями; и те, кто считал себя достойным выбирать, кто будет королем.

– А кто? – Джордж даже рот приоткрыл от любопытства.

– Сейчас, надо по порядку... Ну, что касается королей, то здесь почивали Эдуард Третий, Ричард Второй и Генрих Четвертый. Заезжал еще Карл Второй, но я точно не помню, был ли он в то время королем... Вильгельм Второй гостил у нас пару недель... И последним из настоящих королей был отец нынешнего монарха Георга. Что касается других достойных джентльменов, то здесь бывали Пирс Гавестон, Оуэн Глиндор, Генри Стюарт, Ричард Невилл. По большей части они имели титулы герцогов или эрлов... С ними интересно было общаться.

– Еще бы! И все они ночевали именно в этой комнате?

– Именно... Что с тобой, Джордж Итан Уоррен? Ты вдруг опечалился.

– Я подумал... Я, пожалуй, не стану жить в этой комнате.

– Почему же? Мне показалось, она тебе понравилась.

– Ну, потому что я самый заурядный. И даже бароном мне никогда не быть...

– Кто знает. – Герцог задумчиво покачал головой.

– Вы так думаете?

– Конечно! Всегда есть шанс попасть в милость к королю и получить пару громких титулов. И тогда на старости лет я буду хвастаться, что именно ты спал в этой комнате... А может, буду гордиться тем, что ты был моим гостем, даже если ты не получишь никаких титулов.

– Как же так?

– Потому что ты хороший парень. И когда вырастешь, из тебя наверняка выйдет незаурядный джентльмен. Стать достойным человеком – это немало, Джордж.

– А вот мистер Шаттлфилд самый лучший поверенный в Лондоне, но ведь вы не гордитесь тем, что он был у вас в гостях! Вы его терпеть не можете! – Джордж смотрел на герцога исподлобья, и на глаза его медленно наворачивались слезы. – Вы утешаете меня, потому что я самый обыкновенный... И еще жалеете, потому что я сирота.

– Еще чего! Тебе любой скажет, Джордж, что я совершенно не склонен к жалости и сентиментальности. Разумеется, было бы лучше, если бы твои родители остались живы, но что касается твоей заурядности, тут, конечно, нечем гордиться, но не о чем и жалеть. Это просто факт. – Бериник помедлил. – Что касается Шаттлфилда... Видишь ли, я ему просто завидую. Каждый раз, как вижу его, не могу думать о том, хорош ли он как поверенный, зато все время сравниваю его с собой – ведь он красивый мужчина... И рядом с ним я кажусь себе настоящим троллем. Зависть мешает думать...