Кровавый апельсин - Льювеллин Сэм. Страница 50

Глаза Дела забегали из стороны в сторону: он явно придумывал какую-то ложь, но испугался.

— Да, — с трудом проговорил он.

— Итак, ты сказал этому человеку, где мы с тобой расстались, потом пошел к своей «капри» и спокойно поехал домой. С кем ты разговаривал, Дел? — Я на секунду задержал дыхание.

— Его зовут Салки. Морт Салки.

Я выдохнул, стараясь не показать своего разочарования:

— Морт Салки и кто еще?

— Только один Морт.

— У него был напарник.

— Если и был, то я его не видел, — мрачно буркнул Дел. — Я всего лишь был букмекером у людей, желавших сделать свои ставки на гонках. Какой-нибудь тип приходит ко мне и желает поставить на одну из яхт. Я нахожу другого парня, который ставит деньги на другую яхту. Вот и все.

— Как Жарре?

— Кто? — переспросил Дел.

— Жан-Люк Жарре, — пояснил я. — Француз. Мне чертовски хорошо известно, что ты принимал у него ставку. Против меня. Ведь так?

— Да.

— Кто был тем человеком, который сделал противоположную ставку? На меня.

— Дуг Сайлем.

— Сколько?

— Две тысячи к трем.

— Очень красиво со стороны Дуга.

— Рад, что ты доволен. Это все?

Я посмотрел на него сверху вниз.

— Ты встречался с Терри Таннером и его маленьким другом Рэнди?

— Несколько раз.

— Ты делал за них ставки?

Дел рассмеялся. Его смех напоминал звук камня, катящегося по сточной трубе.

— Шутишь! Терри ходит в это чертово казино. И если хочет сделать ставку, то делает ее сам.

— Но ты принимал ставки от Эда.

— Конечно, — подтвердил Дел. Его лицо неприятно сморщилось. Братская любовь. — Мой старый папочка сделал деньги. А тупой ублюдок Эд вкладывал их в свои яхты. Выбрасывал деньги на ветер.

— О, полагаю, их немало перетекло в твой карман. Кто-то же должен был приучить Эда к авантюрам. А тот парень, что искал Эда, это был Морт Салки?

— Да.

— Ты рассказал Эду о Салки, тот сложил два и два, поговорил с Артуром Дэвисом и сообразил, кто заплатил Алану Бартону. Так это было? Ты думал, что можешь потерять клиента, и поэтому, когда Морт позвонил, сообщил ему, где находится Эд. Хотел удержать своего клиента. Итак, ты сам разрушил яхту своего брата.

— Небольшое кровопускание. Я всей душой ненавидел его. Всегда ненавидел.

— Ну, я ухожу. Здесь слишком грязно.

Я вышел из этого отвратительного мира грязных денег и вдохнул запах гниющих лодок.

Глава 32

Переднее сиденье машины не самое удобное место, где можно провести день, особенно если ты вчера вечером был связан корабельным тросом. К семи часам, когда я наконец дотащился до «Милл-Хауса», единственной частью тела, которая не причиняла мне боли, была нога на педали газа. Только благодаря ей я проковылял от дороги к дверям. Они были заперты. Окна зашторены. Меры предосторожности!

Дверь открыла Агнес. У меня мелькнула шальная мысль, что этот дом ей подходит. Она протянула ко мне руки и обняла. Я тоже обнял ее. Было ужасно больно, но, держа Агнес в объятиях, я не замечал такого противного явления, как дрожь во всем теле.

Через секунду она отступила назад.

— Боже мой! — прошептала она. — Твое лицо... — Она показалась мне серьезной, даже потрясенной. Но я улыбнулся ей.

— Посмотрела бы ты на все остальное, — проговорил я и потащился в дом. Увидел на кухонном столе открытую бутылку великолепного вина, вазу с цветами и, как никогда, почувствовал себя дома.

Вино придало мне сил. Я спросил:

— Ну, как ты здесь?

— Как на празднике, — улыбнулась она. — Мне нравится. Мы доели приготовленные Ритой отбивные и печеночный пирог. Я был так голоден, что забывал за столом разговаривать. Покончив с едой, Агнес сказала:

— Я сидела на телефоне, пытаясь узнать, чем занимался вчера Таннер. В десять вечера он выступил с речью на приеме промышленников в Лондоне.

— Так. С ним, кажется, все ясно, — сказал я. — А что со стариком Рэнди?

— Рэнди уехал в местечко под названием Питерборо, в гости к какому-то бильярдисту, — ответила она. — Они встретились в шесть часов. Вернулся в Лондон в два ночи или позже. Я не смогла вычислить этого бильярдиста, чтобы выяснить, сколько длилась их встреча. — Она широко улыбнулась и вылила остатки вина в мой стакан. — Так что это мог быть Рэнди, — предположила Агнес. Улыбка вдруг исчезла с ее лица, она взяла меня за руку.

Я вспомнил удавку на своей шее и ту ужасную силу, с которой она затягивалась. И Рэнди с его мощными руками и журналами по культуризму. Морт — психолог, мозги. Рэнди — мускулы?

В тишине на кухне пробили часы. Половина десятого. — Ну их всех! — сказал я. — Иду в душ.

И посмотрел на свое отражение в зеркале ванной. Единственным цветным пятном на моем бледном лице была кровавая рана на правом виске. Когда же я стянул с себя одежду, то увидел, что тело мое выглядит еще хуже, чем я думал. Я залез в душ, включил воду и прислонился к кафельной стенке.

Завтра надо отправиться в Плимут и проследить, чтобы никто не прикоснулся к яхте до старта, быть приветливым с прессой, рекламировать доброе имя спонсоров, не упоминая того факта, что их директор по связям с общественностью, по совместительству являвшийся убийцей, мертв. И того, что его партнер все еще на свободе и продолжает калечить и убивать людей.

Занавеска перед ванной отодвинулась, и появилась Агнес. У меня в глазах было полно воды, поэтому она показалась мне темным пятном. Я почувствовал, как ее грудь прижалась ко мне.

— Встреча с бильярдистом закончилась в восемь, — сообщила она, как бы между прочим. — Так что, кажется, у мсье Рэнди было достаточно времени покатать тебя на трейлере. Черт, ты ужасно выглядишь! Повернись-ка, я помассирую тебе спину.

Стало трудно думать, когда Агнес начала водить пальцами по избитым мускулам, разминая их, как тесто. Рэнди, партнер Морта, все еще на свободе. А я отправляюсь в море на две недели...

— Тебе надо уехать во Францию, — вымолвил я наконец. — Подальше отсюда. Сможешь взять с собой Мэй? — Ее пальцы нажали сильнее. — О! — только и мог произнести я.

— Молчи, — ответила Агнес. — Так для тебя сейчас лучше. Конечно, уеду. Теперь расслабься. Он в твоих руках.

Я погрузился в некий полутранс, на голову с шумом лилась вода, в спине все ощутимее становилась исцеляющая боль... Прошло довольно много времени, и я ощутил, что ее руки обняли мою талию, ее грудь снова прижалась ко мне. Агнес медленно обошла вокруг и оказалась передо мной. Посмотрела, щуря глаза из-за завесы текущей по лицу воды. Ее кожа и зубы сияли, она улыбалась, но в этой улыбке было нечто зловещее. Она обняла меня. Я ее поцеловал, вода текла по нашим лицам, попадая в наши соединившиеся губы. Я водил руками по чудесному изгибу ее спины, снизу и до самой шеи, чувствовал, как твердеет ее прижатая ко мне грудь.

— Я давно хотела этого, — сказала она. Очень осторожно мы вытерли друг друга. Затем сразу пошли в спальню.

В ту ночь никто из нас не заснул.

Глава 33

На следующее утро мы подъехали к Скотто забрать Мэй и ее вещи. В полдень прибыли в Плимут. Агнес высадила меня у бухты Королевы Анны. Я поцеловал их на прощание.

— Удачи тебе, — сказала Мэй. Она была гораздо больше занята предстоящей поездкой в Париж, чем началом еще одной скучной гонки.

Агнес отъехала, я увидел коричневую руку Мэй, машущую мне из окна «ягуара», закинул свой морской рюкзак на здоровое плечо и с трудом пошел к волнорезу, перешагивая через оттяжки палаток, которых за последнее время появилось очень много, и пробираясь сквозь толпы людей, прогуливающихся от баров к пристани и яхтам.

Гавань была забита яхтами. Это были не прогулочные суда и не полуспортивные лодки, которые прибыли посмотреть старт регаты. Мощные гоночные машины, выстроенные специально для свирепых ветров Северной Атлантики, островов и затем, позже, для трансатлантического перехода. В переполненной бухте раздавался неумолкающий шум голосов, звуки работающих механизмов. Члены команд, словно муравьи, бегали по ярким палубам яхт.