Расчет вслепую - Льювеллин Сэм. Страница 14

Билли скорчил гримасу:

— Я чертовски надеюсь, что нет. Однако с собакой что-то не так.

— Да. — Я посмотрел на свои ноги, согнувшись под серой тяжестью уныния. — Ты не мог бы испытать болты на сжатие и проверить собаку, не подсунули ли ей что-нибудь? И пожалуйста, отремонтируй лодку. Счет пришлешь.

Билли кивнул.

— Поспрашивай немного своих людей. Знаешь ли...

— Сделаю, — заверил Билли. Его морщины выражали беспокойство и отвращение. — Но они хорошие парни.

— И все же вдруг ты на что-нибудь наткнешься? — сказал я. — Мне надо возвращаться в Англию. Но я вернусь. Скоро.

Мы попрощались. Я пошел к машине, посмотрел на морскую карту, затем поехал по неширокой дороге, ведущей к вершине утеса, западнее Кросхевена.

Вскоре началась береговая тропа. Ветер относил в сторону клубы дыма из высоких труб нефтеперерабатывающего завода Уайтгейта, видневшегося на той стороне. Земля на парковочной площадке в конце дорожки была мягкой; два заброшенных домика береговой охраны прятались среди черновато-зеленых кустов утесника. Я наклонился, разглядывая торфяную черную грязь. Там виднелись следы — достаточно четкие, небольшие, возможно женские, от сапог, подбитых выпуклыми гвоздями с широкими шляпками. Они вели вниз, к берегу. На самом берегу следы терялись в мягком песке. Я подошел к одному из домиков и постучал в дверь, затем к другому. Они пустовали в ожидании сезона. Черные окна глядели бесстрастно, когда я вновь сел в машину.

Я все рассказал Салли. Она выслушала молча. Прошлый вечер обернулся свинцовой тяжестью. Мы оба погрузились в собственные мысли. Возникло затянувшееся молчание. Я снес вниз ее вещи и пошел платить по счету.

Любитель океанских гонок находился на дежурстве. У меня не было желания обсуждать вчерашние события, но у него оно было.

— Я узнал еще об одной вашей беде, в Англии, с мистером Чарлтоном, который умер и все такое. Бедная женщина! — сказал дежурный. — Но чувствуется, что мужественная.

— Вы о ком, собственно? — спросил я.

— Миссис Чарлтон. Она великолепно выглядела сегодня утром. А о несчастье я прочел в английских газетах.

— Эми... Миссис Чарлтон была здесь?

— Разве вы ее не видели?

— Нет.

— Ну вот. Какая досада для вас! Она только что оплатила счет.

— В самом деле? — сказал я. Что, черт возьми, Эми здесь делает? — Потом я подумал о следах на берегу и спросил: — А во что она была обута?

— Обута? — удивился дежурный.

— Да. — Я чувствовал себя полным идиотом.

— "Веллингтоны" [38]. Зеленые. Такие, знаете ли, с большими гвоздями, — сказал дежурный, щеголяя наблюдательностью. — Полагаю, вы встретитесь в аэропорту. Это будет славно, не так ли?

Но мы не встретились.

Я сказал своим гостям, находящимся у Просероу, что уезжаю. Чувствовал, что не смогу вынести их присутствия. Прежде чем Салли и я сели на вечерний рейс, я проверил в справочной — Эми не значилась ни в одном из списков пассажиров этого дня. Может быть, она отправилась морем или через Дублин.

Всю дорогу домой зеленые «веллингтоны» Эми маршировали в моих мыслях.

Нет, продолжал говорить себе я, это абсурдно, слишком похоже на простое совпадение. Мне бы хотелось иметь время, чтобы поболтаться тут, в Ирландии, и провести серьезное расследование. Но время поджимало, надвигались отборочные соревнования, я что-то должен был предпринять, чтобы попасть на них.

Гонки на Кубок Капитана гораздо важнее, чем такие мелочи, как диверсия и убийство.

Глава 12

В тот вечер я отвез Салли домой. Примерно на половине пути к Пултни имеется поворот на Брандейдж, где жил Генри Чарлтон. Я вспомнил об этом по дороге домой. Проехав сотню ярдов после поворота, я нажал на тормоза, вернулся назад и повернул на Брандейдж. Мне требовалось поговорить с Эми. Вероятно, этот разговор окажется крайне неприятным, поэтому мне хотелось поскорее с ним покончить.

Она жила в доме, переделанном из водяной мельницы. Ворота заперты, никаких машин на гладко утрамбованной дорожке. Я проскрипел по гравию и постучал в дверь. Домоправительница, толстая и важная, сказала, что миссис Чарлтон приедет сегодня очень поздно, бедняжка. Я просил передать, что заходил, и отправился домой.

Отец размешивал яйца всмятку и смотрел по телевизору «Песни хвалы» [39], явно получая удовольствие. Мне хотелось поговорить с кем-нибудь, но он был не в форме. Я прошел на свою половину, решил, что пить виски не буду, и позвонил Джорджии.

Она пришла около восьми, нагруженная пакетами из магазина, в забрызганных краской джинсах и старой синей шерстяной кофте. Мы сидели за столом и ели Приготовленных ею жареных цыплят.

Я попросил:

— Расскажи, что произошло после того, как вы уехали с Просероу?

— Мы вернулись к Просероу. Он собирался куда-то уходить, но мы немножко посидели, выпили. Не слишком веселое общество.

— Кто-нибудь отлучался?

— Ты смеешься? Куда там идти? Во всяком случае, старикан Брин чувствовал себя очень неважно. Да и все мы тоже.

— Так вы просто посидели и пошли спать?

— Мы поиграли в покер. Арчер немножко за мной ухаживал. Он всегда так, я ли это или кто-нибудь другая, лишь бы в юбке. Весьма лестно. — Она скорчила гримасу.

— В самом деле? — сказал я. — Арчер? Он мне казался таким... ну, как государственный деятель.

— Во всяком случае, я пошла спать вскоре после этого. И Скотто тоже. Другие сидели допоздна. Сегодня за завтраком мы почти не разговаривали, вернулись все одним самолетом.

— И насколько тебе известно, никто вчера вечером не отлучался?

— Во всяком случае, в машине. Я спала в передней части дома.

— Ты уверена?

— Да. Потому что слышала, как вернулся Гектор Поллит.

— Вернулся?

— Гектор вылез из автобуса в Кинсейле. Сказал, что ему надо с кем-то увидеться. Он приехал на такси после полуночи.

— Правда? — сказал я. — В самом деле?

Джорджия посмотрела на меня пристально.

— Чарли, в чем, собственно, дело?

— Ничего особенного. О чем говорили в доме?

— О тебе главным образом. Они прошлись по всей твоей карьере, ну и... Как бы правильнее выразиться? Производили переоценку.

Я кивнул. Я думал о Поллите. О нем и Эми, в Кинсейле предоставленных самим себе. Зачем кому-то из них портить «Аэ»?

После ухода Джорджии я лег в постель и лежал, глядя в потолок. Эми в зеленых резиновых сапогах все еще крутилась у меня в голове, но теперь — вместе с Гектором Поллитом, одетым в мокрую одежду, крадущимся в темноте. Меня изрядно беспокоили события того дня. И медленно, но верно число подозреваемых росло. Почему Миллстоун сказал: «Я не думал, что ты захочешь все это проделать»? И Арчер. Он всегда говорил немного, но иногда в его лице проглядывала такая холодность, что казалось, он способен на все. Даже Салли могла бы это сделать, у нее имелась такая возможность... Но если и дальше рассуждать в таком духе, можно дойти до мысли, что я это сделал сам.

Опять утро. Телефон разбудил меня в восемь. Эми. Я чувствовал себя одуревшим и совсем не в форме, чтобы противостоять ей.

— Что тебе нужно? — сказала она.

— Хотел с тобой поговорить.

— Я к твоим услугам. Не можешь ли побыстрее? У меня есть гораздо более важные дела.

Я все еще не совсем проснулся и не мог придумать, как потактичнее сказать то, что собирался. Но все-таки я спросил:

— Послушай, Эми, я хотел узнать, что ты делала в Кинсейле?

Я услышал шум ее дыхания и легко смог представить напряженную лисью мордочку Эми.

— Не понимаю, о чем ты?

— Ты была в Кинсейле.

— Кто это сказал?

— Я говорю.

— Занимайся своими чертовыми делами.

— Эми, я пытаюсь выяснить, что случилось с «Эстетом».

— Я полагала, что это уже всем известно. Особенно тебе, — сказала она. — Ты видел «Дейли пост»?