Добрый убийца - Анисимов Андрей Юрьевич. Страница 13

— Куда надушился? — уже более миролюбивым тоном поинтересовалась Варя, наливая кофе в любимую кружку генерала.

— Сегодня начальника жду. Надо все в офисе приготовить. Петро после ремонта своего сыскного бюро не видал. Вот уж рот-то разинет, — ответил Грыжин, прихлебнув из кружки.

— Чего подать? Сыра, ветчины? Творог хороший вчера из «углового» принесла, — спросила Варя, стоя возле холодильника.

— Садись со мной, Варюха. Одному кусок в горло не лезет. А чего подать, сама решай, — сказал Грыжин.

Варя достала и сыра, и ветчины, и творога, после чего присела на краешек стула и налила себе чаю.

— Кофейком моим брезгуешь? — усмехнулся генерал, покосившись на чашку прислуги.

— Никак я к вашим кофеям не привыкну.

Горек он для меня, — призналась Варя. — Выходит, ты, Григорич, теперь в подчинении?

— Выходит так, Варька. У нас ведь работа будет сдельная. Найдем — заработаем. Не найдем — нет. У Петрухи нюх. А я так, в помощниках. Может, тоже пригожусь. Зря хлеб есть не буду, — пояснил Грыжин.

— Сутками, как давеча, начнешь пропадать? Не мальчик ты уже для таких гулянок. — Варя вымыла свою чашку, поставила ее в сушилку и, вздохнув, уселась к недочищенной картошке.

— Ты, старая, поменьше языком мели. Наказал, чтобы помалкивала. Нигде я сутками не пропадал, — насупился Грыжин.

— Я только тебе сказала. Что же я, глупая, с чужими о твоих делах трепаться? — оправдывалась домработница.

— Ладно, проехали. — Грыжин допил кофе и вышел в коридор. Возле шкафа он задумался, не надеть ли для первого дня генеральскую форму, но махнул рукой и достал штатский костюм.

Снежок, выпавший под утро, жильцы затоптать еще не успели. Иван Григорьевич постоял возле подъезда, вдохнул свежий утренний морозец и огляделся. Сосед из нижней квартиры пытал стартером свою «Волгу». Машина за ночь остыла и не желала заводиться.

— Ты ее, Андреич, примусом под картером погрей, как в войну полуторки оттаивали, — посоветовал Грыжин и, засунув руки в глубокие карманы своего полушубка, решительно зашагал со двора.

Небо над Москвой только начало светлеть, и фонари еще горели. Иван Григорьевич протопал по Казарменному переулку и повернул к Чистым прудам. Бульварное кольцо, несмотря на раннее время, превратилось в сплошную пробку. Грыжин порадовался, что добыл помещение у себя под боком и может за пять минут пешком добраться до офиса.

«Петруха на машине минут за сорок тоже подтянется, не помрет. Молод еще. А для офиса нужен центр. Кто в Чертаново потащится?» — мысленно оправдывал себя генерал. За размышлениями он не заметил, как дошагал до дубовой двери с медной ручкой. Небольшая солидная вывеска золотыми буквами сообщала, что здесь находится «Частное сыскное бюро подполковника милиции Петра Ерожина».

Замок открывался кодовой карточкой. Таких карточек Иван Григорьевич заказал семь — себе, Ерожину, Глебу и Наде. Остальные припрятал на всякий случай, про запас.

Для посетителей имелся мегафон с кнопкой.

Генерал рассудил, что охрану нанимать дорого. Надо обходиться техническими средствами. Желание супруги подполковника работать с мужем Иван Григорьевич одобрял. Пока Петр лечился в больнице, генерал с молодой женщиной успел подружиться и сделать вывод, что мадам Ерожина не только красива, но и сообразительна.

Войдя в офис, Иван Григорьевич отключил сигнализацию и хотел снять дубленку, но зазвонил телефон. Генерал взглянул на часы.

Стрелки показывали без десяти восемь. Грыжин побежал к телефону.

— Это офис Ерожина? — спросили в трубке.

— Так точно. А кто нужен? — поинтересовался генерал, стягивая с себя полушубок.

— Это вы, Иван Григорьевич? Бобров беспокоит. — Генерал узнал голос полковника с Петровки.

— Тебе тоже не спится, Никита Васильевич? — Грыжин уселся в директорское кресло и обтер лоб платком. В офисе было тепло.

— Где Ерожин? Звоню домой, никто не подходит. — Никита Васильевич Бобров был раздосадован.

— Петро вчера привезли из больницы, а сегодня он уже сюда на работу хотел приехать,.

Жду к девяти. А ты на мобиль пробовал?

— И мобиль молчит.

— Я его сейчас найду. А в чем дело, Никита Васильевич? Что всполошился так рано? — спросил Грыжин и достал из кармана записную книжку.

— Убийство у меня. Горца из Новгорода вчера в театре зарезали. Подполковник его знает. Тут знакомая убитого, актриса — в истерике всю ночь билась. Требует следователя Ерожина. Мы сейчас приедем, а вы, Иван Григорьевич, уж разыщите Петра.

Грыжин положил трубку и углубился в записную книжку. Отыскав номер, генерал позвонил на Фрунзенскую. Подошла Марфа Ильинична:

— Нет Глеба. С полчаса назад к другому зятьку покатил. Ищи его, генерал, у Петра.

Грыжин набрал номер мобильного телефона Михеева.

Глеб откликнулся сразу. Но ничего хорошего Грыжин от него не услышал.

— Договорились, что я к восьми буду в Чертаново. Вот я тут. Сейчас звоню в квартиру.

Никто не открывает. Телефон молчит, — пожаловался Глеб.

— Что хочешь, то и делай, а вези его сюда, — разозлился Иван Григорьевич.

— Постараюсь, товарищ генерал, — неуверенно пообещал Глеб.

Грыжин положил трубку, встал с директорского кресла, снял наконец-то полушубок и повесил его на вешалку в стенной шкаф. Не успел генерал хозяйским оком окинуть офис, как опять зазвонили. Иван Григорьевич бросился к телефону.

— Товарищ генерал, Петр Григорьевич нашелся, — доложил Глеб.

— Где же, позвольте поинтересоваться?

— В квартире нашелся, товарищ генерал. — Голос молодого человека звучал смущенно.

— Чем мотивировал, что не открывал дверь? — раздраженно спросил Грыжин.

— Ничем не мотивировал, товарищ генерал. Они с Надей улыбаются и молчат.

— Давай сюда Петра. Я ему сейчас поулыбаюсь! — грозно потребовал Грыжин.

Петр взял трубку.

— Что случилось? Почему владельцу частного сыскного бюро спать не дают? — обиженно задал вопрос Ерожин.

— Время — восемь. Мы на девять с тобой договорились о встрече. Хватит дрыхнуть, — возмущался Грыжин.

— Мы с Надюхой полночи отношения выясняли. Я еле глаза продрал, — оправдывался подполковник.

— Нашли время. Если бы ты был здоров, а не после больницы, выпорол бы, не моргнув глазом. Честное слово! Я уж и не знал, что думать, — проворчал генерал. — Дуй сюда быстро. Сейчас в офисе будет Никита Бобров. Вчера в театре убили новгородского парня. С Бобровым едет актриса Проскурина. Она тебя хочет видеть.

— Выезжаю. — Голос Ерожина сразу зазвучал по-военному жестко.

Не успел Иван Григорьевич закончить телефонные переговоры, как мегафон донес голос полковника с Петровки. Генерал открыл дверь. Никита Васильевич ввел в офис молодую женщину. Генерал раньше не знал актрису Нателлу Проскурину, поэтому, увидев бледное заплаканное существо с побелевшими губами, он не мог представить себе, как она на самом деле выглядит. Но то, что женщина находится в тяжелом шоке, Иван Григорьевич понял. Он принял Нателлу из рук Боброва, снял с нею шубку из синтетической чернобурки и усадил в директорское кресло.

— Ерожин здесь? — всхлипывая, спросила Нателла.

— Сейчас приедет, — ответил Грыжин.

— У вас тут совсем неплохо", — оглядевшись, заметил полковник Бобров. — Может быть, ей водички…

— Я знаю, что ей надо, — подмигнул Грыжин и полез в свой необъятный карман. Достав из него плоскую фляжку, он взял с подноса тонкий стакан, предназначенный для минеральной воды, и налил в него на четверть своего любимого коньяка. — Выпей, дочка.

— Что это? — тихо спросила Нателла.

— Лекарство, — ответил Грыжин и бесцеремонно влил в Проскурину содержимое стакана. Нателла закашлялась, но через минуту щеки ее немного порозовели и губы проявили естественный цвет.

— Он был не такой, как все, — вдруг сказала женщина и разрыдалась.

— Хоть плачет, как нормальная баба, а то дергалась и тряслась, — вздохнув, сообщил Никита Васильевич.

— Когда это случилось? — спросил генерал.