Квест империя - Мах Макс. Страница 113

Незнакомец поднял на Виктора взгляд, и Виктора внезапно окатило волной первозданного ужаса. Это было практически незнакомое Виктору чувство, вдвойне неприятное и даже унизительное, именно потому, что было ему незнакомо и чуждо. Но факт: от посетителя к нему волна за волной шел холодный, ледяной ужас. Справиться с этим оказалось непросто. Забыв о дознавателе и его вопросах, забыв о своих тревожных мыслях, забыв обо всем, Виктор изо всех сил сопротивлялся давящему, пытающемуся его смять, чувству, стараясь не поддаться, не дать ужасу овладеть им, поглотить его.

Неожиданно незнакомец встал и так же молча, как вошел, покинул кабинет. Напряжение тут же спало. Не то чтобы прошло совсем – нервы все еще звенели, как рояльные струны, на которые прыгнул кот, – но все же отпустило немного. Виктор непроизвольно бросил взгляд на электронную проекцию на стене: минута пятьдесят семь секунд. И все? Виктор чувствовал, что он выжат, как лимон, и совершенно мокрый от пота. Холодного пота…

От замка Тсач до храма Айна-Ши-На они добирались на аэромобилях десанта. Эти машины комфортом не отличались и к отдыху не располагали, не говоря уже о том, что обзор – хотя бы какой-нибудь – в десантном отсеке отсутствовал напрочь. Но и лететь было недалеко, а значит, и недолго. Через пятнадцать минут они высадились прямо у западных ворот храма. Здесь уже стояло в ожидании начала праздника немало самого разного народа, как служилого, так и не обремененного тягловой лямкой. Офицеры, группирующиеся вокруг адмирала Чойя, встали на свободном пятачке в стороне от остальных гостей императора и начали неторопливо обсуждать перспективы сегодняшнего дня. В этот момент прибыл адъютант начальника штаба и передал тому какой-то пакет. Начальник штаба что-то тихо сказал адмиралу, и Чойя, кивнув тому в ответ, забрал пакет, открыл его и, выудив из пакета черный конверт, передал его одному из офицеров. Затем он окликнул еще одного офицера и еще, вручая счастливчикам конверты, содержащие приказ о досрочном чинопроизводстве, назначении на новую должность или о награждении. Впрочем, ритуал дня Благословения Вод предусматривал, что вскрыть конверт и, следовательно, узнать, что за награду ты получил от императорских щедрот, можно было только после оглашения соответствующей Малой Воли. Но сам факт, что тебе вручили черный конверт у ворот храма перед началом церемонии, уже был отрадным, и потерпеть до оглашения Воли было несложно.

– Полковник Вараба! – громко сказал Чойя, и удивленный донельзя Виктор подошел ближе.

– Держи, верк, – ухмыльнулся адмирал, протягивая ему конверт.

«Служу Советскому Союзу! – хмыкнул про себя Виктор, сжимая в руке плотный картон конверта. – И чем это наградил меня новый император? А главное, за что?»

Чойя пришел к нему в камеру – ну, пусть это была обычная каюта, но сути дела это не меняло – ближе к вечеру того памятного дня.

– Привет, Гек [97]! – сказал он, как ни в чем не бывало входя к Варабе.

«Ну как скажете, так и будет», – зло усмехнулся Виктор и оскалился, демонстрируя дружескую улыбку.

– Здравствуйте, ваше высокопревосходительство, господин адмирал, – гнусаво проскрипел он.

– А без этого никак нельзя? – поморщился Чойя, проходя в каюту и ставя на стол принесенный с собой кувшин. Кувшин был коричневый, из обсидиана, в какие обычно разливали гарретский бренди.

– Бренди принес? – холодно поинтересовался Виктор. – Устав нарушаешь, если не чего похуже.

– Пить будешь или права качать? – с интересом спросил Чойя.

– Почему я арестован? – спросил Виктор.

– Приказы не обсуждаются, – отрезал адмирал.

– А кто отдал приказ? – прищурился Виктор.

– Кто отдал, тот и отдал, – закрыл тему Чойя. – Не обсуждается, я же сказал.

«Даже так? – удивился Виктор. – И кому же это из небожителей я перебежал дорогу?»

– Не обсуждаю, – окрысился он.

– Слушай, Гек, – сказал Чойя с примирительными интонациями в голосе. – Давай сядем, выпьем, поболтаем… Семьдесят лет не виделись все-таки. Ну?

– Ладно, садись, – процедил сквозь зубы Виктор и, открыв шкафчик в стене, достал оттуда два фарфоровых стаканчика.

Адмирал разлил бренди, и они молча выпили по первой.

– Все будет хорошо, Гек, – сказал Чойя и, предупреждая дальнейшую дискуссию, добавил:

– Все, все, верк. Закрыли тему.

– Закрыли, – нехотя согласился Виктор.

– Слушай, – сказал Чойя. – А ты не мог бы говорить нормально? Мы же не в собрании.

– Ладно, Чук [98], – усмехнулся Виктор.

Это были их давнишние дружеские прозвища: Чук и Гек – Зубр и Кинжальщик, побывавшие в свое время и их позывными, и кодовыми сигналами в двух-трех острых ситуациях. А потом, в другое время и в другом мире, Виктор ляпнул как-то в присутствии Голикова что-то вроде, «как Чук и Гек прямо!», а Гайдар возьми и запомни. Это уж спустя годы Виктор узнал, увидев у кого-то из сослуживцев купленную для ребенка книжку. Чук и Гек. Но вот ведь как бывает, и это вернулось.

Они проговорили тогда часа три, так что одного кувшина оказалось мало, и пришлось посылать «гонца» за вторым. Больших секретов адмирал Виктору не раскрыл, но много интересного все же рассказал. Интересными были характеристики новых владык Ахана и их политики, из чего косвенным образом можно было кое-что понять и о новом императоре, личность которого, естественно, не обсуждалась. Принц Вашум, ставший императором, был, вероятно, неглуп, амбициозен и умел думать не только о себе, но и об империи, которую, если на то пошло, он и олицетворял.

Интересным оказался и рассказ Чойя о перевороте, в котором сам он не участвовал, сидя вместе со всем флотом на заборе. Это был рассказ нейтрального очевидца, но не участника, и этим он был по-своему интересен. Но зато и каких бы то ни было откровений рассказ адмирала не содержал. Впрочем, одну не просто интересную, а сверхинтересную, и даже жизненно важную, подробность Чук Геку рассказал. Именно флоту метрополии пришлось разбираться с захваченным в ходе переворота секретным транспортом Легиона. Транспорт – легкий крейсер типа «Рысь» – не числился ни в каких реестрах, даже записей о его постройке нигде не нашли. Но это как раз было не суть важно; и верфи, построившие «Рысь», и банковский счет, с которого было проплачено строительство корабля, были найдены достаточно быстро. Но вот расколоть маршрут, установленный в вычислителе транспорта, не удалось. А между тем характер груза – высокотехнологическое оружие и армейское снаряжение – указывал на то, что рейс этот был для Легиона не рядовым. Такое предположение подкреплялось и тем, что маршрут был закодирован на Камне, и коды эти относились к категории элитных, то есть практически нераскрываемых. Такое положение вещей наводило на мысль, что речь идет о какой-то сверхсекретной базе Легиона, и было принято решение загрузить на борт крейсера батальон Мясников Лабруха и, задействовав маршрут, попытаться проследить, куда крейсер направится. Следить должна была целая эскадра из флота метрополии, но ничего путного из этой затеи не вышло. Корабль направился прямиком в сердце Ратайской Конфедерации, и 17-я эскадра повернула назад, не рискнув пересечь границу…

Удар гонга возвестил о начале церемонии дня Благословения Вод. На самом деле низкий мощный звук, порожденный вибрацией трехметрового бронзового гонга, означал, что ритуал Благословения Вод завершен и начинается гражданская часть праздника. Огромные ворота распахнулись, и приглашенные начали входить на территорию храма, сразу за воротами растекаясь по трем ведущим к императорскому амфитеатру дорогам.

Генерал-адмирал Чойя, сопровождаемый своими офицерами, пошел по полого поднимающейся вверх и охватывающей храмовый холм справа дороге. Дорога, вернее, широкая мощенная плитами золотистого мрамора аллея, была обсажена старыми могучими кедрами. Ветви деревьев образовывали довольно плотный навес, а на плитах под ногами идущих играли прорвавшиеся сквозь густую листву золотые солнечные зайчики…