Путешествие по аквариуму - Махлин Марк Давидович. Страница 8

Криптокорины группы Griffithii — крупные растения высотой до 50 сантиметров с большими широкосердцевидными листьями. В естественных условиях растут либо в низинах, заливаемых в период дождей, либо в стоячих водоемах, тихих заливчиках рек. В наших аквариумах из этой группы встречается С. purpurea (у нас ее знают под названием С. griffithii).

К группе Cordata принадлежат красивые с вишнево-красными листьями С. blassii, С. siamensis (полиплоиды вида С. cordata). Есть группы, состоящие всего из одного вида, — С. affinis, С. ciliata. Все виды и разновидности криптокорин привязаны к конкретным ареалам — местам распространения. Одна С. ciliata не подчиняется этому правилу: две ее формы (узколистная и широколистная) распространены всюду, где обитают криптокорины — от Индии до Филиппин. Поселяется она даже в устьях рек, заливаемых в приливы океанской водой.

Все перечисленные криптокорины могут жить в аквариуме. Но есть и такие, которые в погруженном состоянии существовать не могут, например С. versteegii, С. lingua.

На родине почти все криптокорины растут в очень мягкой воде. Значит, и в аквариуме нужна такая вода? Нет, не нужна. В мягкой воде показатель рН постоянно колеблется, а криптокорины таких колебаний не любят. Лучше всего держать их в воде жесткостью 8° и выше, что сделает более плавными изменения показателя рН. Не выносят растения и примеси промышленных стоков в воде.

Содержать криптокорины я посоветовал бы в отдельном достаточно просторном аквариуме; своими выделениями они постепенно подготовят подходящую для себя воду. Совмещать их можно с уже знакомыми нам гигрофилами, лимнофилами, барклайей и кринумами, о которых речь впереди. И главное, не следует резко менять избранный режим содержания.

И еще одна удивительная особенность криптокорин, связанная с их чувствительностью к качеству воды. Однажды я влил в 100-литровый аквариум с невской водой полтора литра московской. Через час мой прекрасный ярко-зеленый, красный, коричневый криптокоринник превратился в пустыню с клочками зеленоватой слизи. Произошел физиологический шок, или криптокориновая болезнь. Вызвать ее может не только изменение химического состава воды, но и любое быстрое изменение условий содержания, например установка нового плафона с электролампами.

При шоке гибнут все листья. У сильных растений корневище обычно сохраняется и в изменившихся условиях может образовывать новые листья. Если же условия не подходят, корневища тоже быстро разрушаются, и тогда уж криптокорина погибает окончательно.

Бывают и медленные процессы сброса листьев. Иногда это происходит в результате голодания растений: азота и кальция в аквариуме достаточно, а железа и фосфора не хватает. Но сброс листьев возможен и в результате заноса заразного заболевания. Инфекционный сброс листьев вызывает паразит актиномицет. Против этого заболевания помогают антибиотики.

«Криптокориновая болезнь» во всех трех ее ипостасях присуща только этой группе водных растений, в меньшей степени ей подвержены ближайшие родственники — лагенандры. Другие аквариумные ароидные — плавающая пистия, подобный осоке акорус, подводный филодендрон, ряд видов анубиасов — таких заболеваний не знают. Криптокорины — оригиналы даже среди растений своего семейства. Но зато когда они здоровы и хорошо растут — это великолепное украшение аквариума.

«Мы увидели великолепное зрелище»

Впервые я увидел их в аквариуме летчика В.Манкевича. Было это давно, в 1955 году. Мой приятель — ленинградский аквариумист В.И.Ламин пригласил меня к Манкевичу посмотреть чудо тех лет — неоновую рыбку. Стайка неонов и впрямь была великолепна. Но я во все глаза смотрел не столько на них, сколько на два незнакомых мне растения. Одно имело ярко-зеленые ланцетные листья, они красиво росли вверх розеткой; на боковых побегах растения располагалась целая вереница маленьких. Другое хоть и походило на первое, но было крупнее, на листьях более мощной конструкции боковые жилки образовали красивый кант по краям, центральная жилка тоже рельефно выделялась, а сам лист заканчивался, как сабля, острой серповидной вершинкой.

— Нравится? — спросил хозяин. — Это амазонки — малая и большая. Пока очень редкие растения.

В тот день я ушел домой с крохотной малой амазонкой. Вскоре она выросла у меня до 40 сантиметров, а листьев было больше 30. Затем появился боковой побег, на нем дочернее растение, за ним второе. Через несколько месяцев весь аквариум заполнили джунгли из малых амазонок.

— Не может быть! — удивился Манкевич. — А у меня большая совсем зачахла. Может, возьмешь, сумеешь спасти?

Конечно, я сразу помчался к нему. Все листья у большой амазонки уже были прозрачные, полуразрушенные, а сама она оказалась вдвое меньше моих малых. Но не погибла, оправилась, вскоре стала давать полуметровые листья. Затем появилась и стрелка, а на ней маленькие цветочки и зачатки листьев дочерних растений. Стрелка росла, росла и… вылезла из аквариума. Что делать, в сухом воздухе она усохнет? А теплички, высокой крышки, на аквариуме не было. Но голь на выдумки хитра: я обмотал стрелку ватой и сунул ее конец в другой аквариум. Вата намокла, а стрелка продолжала расти — она достигла метра и вскоре вся покрылась крохотными растеньицами. Теперь оставалось дать им подрасти и оделить обеими амазонками друзей в Ленинграде и Москве.

Вот так в наших аквариумах появились первые представители обширного и интересного рода Echinodorus. Одновременно со мной эхинодорусом занимался и москвич Г.И.Кретов, но у него оказались не амазонки, а водяной подорожник, действительно, очень похожий на наш подорожник.

Потом я выписал из-за рубежа семена. Так появились у нас эхинодорусы Е. muricatus и Е. macrophyllus, похожие на водяной подорожник, а московские любители раздобыли тысячелистник (Е. bleheri) и черную амазонку (Е. parviflorus) — растения, близкие к большой амазонке (Е. amazonicus). Коллекция эхинодорусов в наших аквариумах постепенно пополнялась…

А затем произошел бум, и мы стали не ввозить, а вывозить эхинодорусы в другие страны. Вот как это было. Однажды я прочитал в зарубежном журнале рассказ Аманды Блеер о том, как была создана ее фирма по разведению водных растений «Лотус Озирис». На создании фирмы настаивал ее двадцатилетний сын Михель, поддержала его и сестра. Сначала Аманда испугалась: какая фирма? Нет денег, снаряжения для экспедиций за растениями, никто не знает языка. Из воюющей Германии семейство Блеер уехало в Бразилию. Энергичный Михель, преодолев все трудности, вскоре снарядил первые экспедиции в штаты Рио-де-Жанейро, Сан-Паулу, Минас-Жерайс, Мату-Гроссу и др. Экспедиции уходили все глубже и глубже в амазонскую сельву. А Аманда занялась созданием бассейнов в Маже (в окрестностях Рио-де-Жанейро). Прошло немного времени, и в них появились эхинодорусы более 30 видов и другие растения.

Вот как описывает Михель свои поиски. Сборщики растений переходят от одного корко к другому, собирая все, что им кажется интересным. Корко — это водоемы со слабым течением, наполняющиеся в основном в период дождей. Дно — коричневая глина, и порой довольно трудно вытащить из нее растение с целыми корнями. А тут еще и крокодилы, подстерегающие охотников за растениями.

«Когда нам удавалось отогнать или убить этих чудовищ и добыть новое растение, -рассказывал Михель, — мы с Педро, Антонио, Паоло и индейцами-проводниками устраивали танцы победы. Вот в одном из этих корко с прозрачной водой мы и увидели великолепное зрелище. Это были кусты эхинодоруса большого. Но какие! Высота их более метра, длинных широких листьев у каждого не менее пятидесяти, а цветочных стрелок по 8-10 и на каждой по доброй сотне деток сидит. Это в воде. А рядом, на мелководье и на берегу, эти же эхинодорусы уже с укороченными овальными красными листьями».

В одном из таких корко Михель обнаружил еще один великолепный эхинодорус, как оказалось, неизвестный науке. В честь заслуг сборщика новое растение назвали эхинодорусом Михеля (Е. michelii). Сеньора Аманда тоже увековечена в научном названии тысячелистника — эхинодорус Блеер (Е. bleheri). Стараниями семьи Блеер примерно два десятка эхинодорусов впервые оказались в руках ученых, десять из них вообще не были известны науке.