Сын охотника на медведей - Май Карл Фридрих. Страница 14

– Ну, старина, видел ли ты что-либо подобное в своей жизни?

Американец задумчиво покачал головой, также осмотрелся по сторонам, взглянул на след еще раз и ответил:

– Нет, никогда.

– А вы, мастер Фрэнк?

Саксонец все глядел и глядел на отпечатки, что-то соображая, а потом изрек:

– Дьявол их разберет, эти следы!

Мартин и негр тоже дали понять, что дело кажется им весьма загадочным. Длинный Дэви поскреб за правым, потом за левым ухом, два раза сплюнул, – это всегда было признаком того, что он в затруднительном положении, после чего выразил свое мнение:

– Здесь прошло какое-то живое существо. Если это не так, пусть меня заставят за два часа выхлебать до дна старушку Миссисипи вместе со всеми ее притоками!

– Смотри, как ты умен, старик! – маленькие глазки смеющегося Джемми стали круглыми. – Если бы ты не сказал этого, мы бы никогда не узнали, что это за след! Значит, говоришь, тут прошла какая-то тварь? Только вот какая? Сколько у нее ног?

– Четыре, – в голос ответили все, кроме индейца.

– Да, это хорошо видно. Стало быть, это и вправду был зверь. Ну а теперь пусть кто-нибудь скажет мне, какого рода и племени четвероногого мы имеем в этом случае?

– Это не олень, – первым подал голос Фрэнк.

– Боже упаси! Олень никогда не оставит таких гигантских отпечатков.

– Тогда, может, медведь?

– Конечно, в таком рыхлом песке медведь оставит огромные и четкие следы, которые даже слепой сможет определить на ощупь, но все же это следы не медведя. Отпечатки не такие длинные и не стерты сзади, как у зверя, который ходит на двух ногах; они почти круглые, более пяди в диаметре и вытянуты вперед так, будто проставлены штемпелем. Сзади они вдавлены в землю немного сильнее и совершенно гладкие – стало быть, зверь имеет копыта, а не пальцы или когти.

– Конь? – неуверенно предположил Фрэнк.

– Хм! – хмыкнул Джемми. – Вряд ли. Тогда, по меньшей мере, мы обнаружили бы хоть какой-то намек на подковы, или если бы зверь был «босиком», то осталась хотя бы стрелка от копыт. Следу этому самое большее часа два – прошло слишком мало времени, чтобы даже какие-то слабые намеки на его принадлежность могли исчезнуть. А может, все дело в том, что в природе еще встречаются лошади с такими гигантскими копытами? Если бы мы были в Азии или в Африке, а не в этой уютной прерии, я бы, пожалуй, смог утверждать, что здесь протопал дедушка-слон.

– Да, так оно и есть! – улыбнулся Длинный Дэви.

– Что? Так и есть?

– Да, конечно! Ты же сам сказал!

– Значит, ты так ничему и не научился! Ты хоть раз видел слона?

– Даже два.

– Где?

– В Филадельфии, у Барнума 53, а теперь здесь – тебя, Толстяк!

– Если хочешь сострить, то прежде научись это делать, понятно! След как две капли воды похож на слоновый, и отпечатки достаточно велики – с этим я согласен, но у слона совершенно иная походка и темп ходьбы. Об этом, Дэви, ты не подумал. Других верблюдов, кроме тебя, здесь тоже не водится, иначе я бы утверждал, что это верблюд простучал здесь своими копытами два часа назад. Теперь хочу признаться, что исчерпал все свои идеи.

Они прошли вперед еще немного, а потом снова вернулись назад, чтобы более детально изучить этот удивительный след, но ни один из них так и не смог выдвинуть сколько-нибудь правдоподобное предположение.

– Что скажет на это мой красный брат? – обратился Джемми к молчавшему Вокаде.

– Мако аконо! – ответил индеец, сделав рукой жест, полный глубокого почтения.

– Дух Прерий, хотел ты сказать?

– Да, ибо это не человек и не зверь.

– Хо! У ваших духов, похоже, просто гигантские ступни. А может, Дух Прерий страдает ревматизмом и надел войлочные туфли?

– Мой белый брат не должен насмехаться. Дух Прерий может появиться в любом обличий. Мы должны с почтением поглядеть на его след и спокойно скакать дальше.

– Ну нет, этого я не сделаю. Я должен точно знать, как мне быть дальше. А поскольку я никогда прежде не видел ничего подобного, то поеду по следу, пока не узнаю, кто его оставил.

– Мой брат спешит к своей гибели. Дух не потерпит, чтобы за ним следили.

– Madness! 54 Когда потом Толстяк Джемми станет рассказывать о следе и не сможет сказать, чей он, его просто поднимут на смех или сочтут лжецом. Раскрыть эту тайну для настоящего вестмена – дело чести!

– У нас не столько времени, чтобы делать такой крюк.

– Я и не требую от вас делать его. До вечера у нас еще четыре часа, потом мы разобьем лагерь. Возможно, мой красный брат знает место, где мы сможем устроить привал?

– Да. Если мы поскачем прямо, то приедем к такому месту. Там, в холме, есть расщелина, через которую можно попасть в долину, где слева, после часа езды, открывается боковое ущелье. В ущелье мы отдохнем, там есть кусты и деревья – они сделают наш огонь невидимым, – а также источник – он даст воду нам и нашим зверям.

– Его легко найти. Итак, скачите дальше! Я же поеду по следу, а потом выйду к вашему лагерю.

– Пусть мой белый брат позволит мне предостеречь его!

– Да ну! – вмешался Длинный Дэви. – Здесь предупреждения неуместны – Джемми прав. Для нас было бы позором открыть эти непонятные следы и не узнать, кому их приписывать. Говорят, что еще до сотворения людей существовали звери, по сравнению с которыми бизон все равно, что дождевой червь по сравнению с пароходом с Миссисипи. Возможно, такое чудовище осталось с тех времен и слоняется здесь, в песках, высчитывая по песчинкам, сколько ему столетий. Я думаю, это животное зовется мамой.

– Мамонтом! – поправил Толстяк.

– Тоже очень возможно! Стало быть, позор на наши головы, если мы, наткнувшись на доисторический след, хотя бы не попытаемся встретиться лицом к лицу с оставившим его экземпляром. Я еду с Джемми!

– Так не пойдет, – возразил Толстяк.

– Почему нет?

– Потому что мы вдвоем – скажу без зазнайства – обладаем немалым опытом, а значит, в какой-то мере предводители. Мы не имеем права удалиться одновременно. Один должен остаться. Пусть лучше со мной поскачет кто-нибудь другой.

– Мастер Джемми прав, – обрадовался Мартин. – Я поеду с ним.

– Нет, мой юный друг, – Джемми замотал головой. – Вы самый последний, кого я хотел бы пригласить сопровождать меня.

– Почему? Я сгораю от нетерпения вместе с вами обнаружить этого зверя!

– Охотно верю. В вашем возрасте все готовы к подобным приключениям. Но эта поездка, возможно, небезопасна, а мы взяли на себя негласное обязательство оберегать вас, чтобы вы целым и невредимым встретились со своим отцом. Стало быть, совесть не позволяет мне втягивать вас в неизвестную и опасную авантюру. Нет, если я не должен скакать один, то пусть уж меня сопровождает кто-нибудь другой.

– Тогда с вами еду я! – выпалил доселе молчавший Хромой Фрэнк.

– Ладно, ничего не имею против. Мастер Фрэнк уже, «большей частью», – Джемми сделал акцент на одно из любимых выражений саксонца, – закалился в сражениях с дворником и ночным сторожем и уж точно не испугается какого-то там мамонта.

– Что? Испугаюсь? Да такое мне и в голову не придет!

– Стало быть, остановимся на этом варианте. Остальные поскачут дальше, мы же вдвоем свернем направо. Думаю, ваша лошадь не потратит много сил на этот крюк, а для моего коня бег – просто дикая страсть. Должно быть, он в прошлой жизни, прежде чем принять теперешний лошадиный облик, был бегуном на длинные дистанции или почтальоном.

Мартин попытался возразить еще раз, но напрасно. Длинный Дэви убедительно настоял на предложении Джемми. Вокаде еще раз точно описал место привала и осудил намерения Толстяка вызвать гнев Духа Прерий. Затем остальные продолжили прерванную скачку, а Толстяк с саксонцем помчались по следу в северном направлении.

Поскольку последним предстояло сделать немалый крюк, они изо всех сил погоняли коней, и очень скоро исчезли из виду.