Наследство - Майкл Джудит. Страница 44

— Разумеется, начнем с Чикаго, — сказал он, — так как это тот отель, которым ты будешь управлять.

— Если буду готова к этому.

— Будешь готова, дорогая. Милая, ты учишься быстрее всех, кого я когда-либо встречал, и у тебя будет еще, по крайней мере, год для подготовки. Ты будешь подготовлена намного лучше, чем многие менеджеры. Боже мой, Уиллард Пейн только-только закончил вечернюю школу, когда я пятьдесят лет назад принял его в отель «Филадельфия», и он стал менеджером, просто выживая всех остальных. Конечно, с тех пор отель пришел в упадок, мы были так заняты покупкой и строительством новых отелей, расширением нашей сети в других странах… И боюсь, что позволил старым отелям прийти в упадок. А потом уже никто из новоиспеченных менеджеров не хотел там работать, они мечтали о новых, роскошных, сияющих отелях. Видишь ли, в какой-то мере Феликс прав: по большому счету все хотят все самое современное. Мы найдем клиентов, которым нравится очарование старины, но они потребуют самое современное обслуживание, телевидение, ванные комнаты с новейшим оборудованием, и эту новую систему сигнализации, которая, как я понимаю, уже установлена в некоторых отелях. Поэтому мы должны им все это предоставить. Вчера и сегодня.

Он сделал жест в сторону папок:

— Здесь все, мы почти все уже обсудили. Я добавил несколько мыслей. Феликсу это не понравится — слишком дорого и рискованно, но ему не понравится и весь проект в целом. Вот почему я всегда отделяю мою маленькую собственную корпорацию от семейной — чтобы он не мог указывать мне, что делать и чего не делать с этими четырьмя отелями. Так, что еще? О Клэе. Я хотел бы, чтобы он поработал помощником профессионального менеджера несколько лет, потом, если мы оба решим, что он уже достаточно подготовлен, подыщем ему отель, которым он будет управлять. Это подходит?

— Вы знаете, что да. Вы очень добры к нам обоим. — Лора обошла стол и поцеловала его в лоб. — Я прочту это после. Вы ужинаете с нами, вы помните?

— Я никогда не забываю о приглашениях людей, которых люблю. Нас будет только трое? Или мне следует быть в галстуке?

— Галстук вам не нужен, мы будем одни. Я готовлю ужин у Поля, а он убирает посуду. Увидимся в семь часов.

— Лора! — Она обернулась, услышав, как изменились интонации в голосе Оуэна. — Ведь ты не говорила Полю о наших планах, не так ли?

— Нет, вы сами просили меня не говорить до тех пор, пока мы не будем готовы начать. Он кивнул:

— Есть опасность, что это дойдет до Феликса, а все было бы намного проще, если бы он не пытался чинить препятствия. Тебя беспокоит, что ты должна держать это в секрете?

— Конечно, мне хотелось бы рассказать ему об этом, но если вы хотите, я подожду.

— Спасибо. И еще, моя дорогая… — Он немного помедлил и плотнее закутался в свитер — он что-то мерз в эти дни, даже в июне, и не знал почему. — Я написал тебе письмо, где изложил все наши планы. Финансирование, реконструкции — все сведено в один документ вместо четырех папок: так сказать, выжимка, объяснение некоторым шагам, которые я уже предпринял, чтобы всем было понятно. Я хочу, чтобы это было у тебя, на случай, если тебе самой придется иметь с этим дело.

— Но почему? Вы можете сделать все намного лучше, чем… — Глаза ее расширились, она быстро вернулась к его стулу. — Что-то не в порядке? Вы больны?

— Нет. Но я уже не молод. Мудрый человек всегда заглядывает вперед, а если я не обрел мудрость в восемьдесят три, то когда же? — Он протянул длинный конверт, надписанный ее именем. — Возьми, убери куда-нибудь в надежное место. Тебе он может не понадобиться, но я хочу, чтобы он был у тебя.

— Пусть он будет у вас в столе, — сказала Лора. — Вы не возражаете? Я буду знать, где он лежит, но пусть он остается у вас. — Я не хочу думать о том, что вы можете умереть, я не хочу, чтобы при мне было что-то, что будет напоминать о том, что я потеряю вас. — Этот конверт принадлежит вам, до тех пор… пока он сможет мне понадобиться.

— Если для тебя так лучше… — Он бросил конверт в верхний ящик стола. — Сейчас я собираюсь немного поспать, чтобы быть в порядке за столом. Иди, дорогая. Встретимся в семь часов.

Лора медленно вышла из дома и пошла вниз по Бикон-Хилл, перешла мостик Артура Фидлера и направилась по набережной вдоль реки Чарльз. Это был один из ее излюбленных маршрутов. С одной стороны тенистой, заросшей полоски земли широкой лентой вилась река, украшенная разноцветными точечками яхт, с другой — узкая речная протока, а внизу, в мягком свете были видны старые кирпичные дома Бэк-Бея. Мягкая, прохладная тень заключала ее в особенную ауру старины и покоя, того, что она любила в Бостоне больше всего. Она думала, что нигде больше не чувствовала бы себя такой защищенной, где ее прошлое полностью бы стерлось из памяти. И нигде больше она не чувствовала бы себя настолько уверенно, чтобы написать Бену о своей помолвке. Он все еще был в Амстердаме. На этой работе он, казалось, задержался надолго. Она написала ему о том, что закончила колледж, о своих планах на замужество и работу в Чикаго. Она рассказала ему почти все, только не упомянула имени Поля. «Еще будет достаточно времени, когда мы поженимся, он вынужден будет держать свое отношение к Сэлинджерам при себе. Может, он и вовсе изменит отношение к ним. Но все в свое время».

Апартаменты Поля были на третьем этаже одного из старых четырехэтажных домов в Бэк-Бее, который расположился за квартал от реки. В цокольном этаже размещалась его студия, и Лора нашла его там за расстановкой фотографий, старых работ, которые она уже видела, а новых у него не было — кроме ее фотографий; иногда он не снимал месяцами. Он повернулся и поцеловал ее:

— Стол я накрыл, но мне очень жаль, что ужин еще не готов.

Она рассмеялась:

— Я и не ожидала чудес! Впрочем, ужин будет самым простым: рыбное филе и салат.

Заключенная в кольцо его объятий, она прильнула к нему:

— Я так благодарна! За то, что встретила тебя, полюбила, и знаю, что ты тоже любишь.

— А кого же ты благодаришь? — спросил он с улыбкой.

— Судьбу, — ответила Лора. — Мойр, трех дочерей Зевса. Они ткут паутину жизни, измеряют и кроят.

— И привели тебя в нашу семью четыре года назад? — Она растерянно замолчала, а он добавил: — Хорошо, кто бы это ни сделал, огромное ему спасибо. Он или она изменили мою жизнь. Наши жизни, если вдуматься. Мы были бы другими, так или иначе, не будь здесь тебя.

— Мы можем прогуляться перед ужином? — спросила Лора.

— Если тебе еще хочется после целого рабочего дня с Жюлем. — Что-то было причиной этого неожиданного молчания, подумал он, что-то из ее прошлого. Он не мог понять, почему она никак не осознает тот факт, что ничто не имело значения, только настоящее и будущее, которое они построят вместе. Когда они шли по Фэерфилд к перекрестку, навстречу шумной толпе студентов колледжа, располагавшегося в одном из старых зданий, стоящих вдоль Коммонуэлс-авеню, он нежно взял ее за руку.

— У тебя был хороший день?

— Удивительный. Графиня Ирина осталась очень довольна нами. Я рассказывала тебе о ней в прошлом году — они из Румынии, эмигранты. Помнишь, им была нужна яхта на неделю, и мы устраивали ей яхту и ее любимого шеф-повара? В этом году она захотела устроить что-нибудь совершенно необычное, и я подумала о курорте, который приблизительно шесть месяцев тому назад нашел Жюль и с тех пор просто бредит им. Называется он «Дарнтон» и находится на островке озера Шамплейн. Я позвонила владелице, Келли Дарнтон, она управляет им вместе с мужем, и договорилась о неделе для графини и ее гостей, с развлечениями, а потом Жюль забронировал поезд, чтобы доставить всех туда. Она была так довольна, как маленькая девочка, которая хочет похвастаться перед друзьями. Все время повторяла, какая я прекрасная, замечательная.

— Она права. — Поль обнял ее за плечи. — Мы поедем к Дарнтонам на наш медовый месяц? Или ты предпочтешь Африку?

Она улыбнулась:

— Это единственный выбор?