Наследство - Майкл Джудит. Страница 97

Феликс заерзал на стуле.

— О зарплате вообще разговора не было. И ты меня не заставишь обсуждать этот вопрос именно сейчас.

— А я и не заставляю. Я решила упомянуть об этом, потому что Бен не будет сам поднимать эту тему. Он вообще ничего не говорит, но я знаю, его очень волнует то, что у меня гораздо больше денег, чем у него.

— Тогда ему придется или примириться с этим, или искать способы зарабатывать много денег самому. От меня он ничего лишнего не получит, тебе ясно?

— Куда яснее, — резко ответила Эллисон. — В нашей семье на первом месте бизнес. Чувствам совсем не остается места. Вообще-то Бену это понравится: он не очень сентиментален. Вполне вероятно, что вы с ним очень хорошо поладите.

— Я бы хотела поговорить о свадьбе, — вмешалась Ленни прежде, чем Феликс успел ответить. — Мы устроим обед дома за день до свадьбы и завтрак после церемонии. Конечно, приглашены только члены семьи, но мы не так часто сейчас собираемся все вместе… Может быть, ты хочешь, чтобы я пригласила кого-нибудь из твоих друзей?

— Нет, только наша семья, — ответила Эллисон. — Бен просто непреклонен в том, что церемония должна состояться в узком кругу и без всякой шумихи. Я еще не видела таких людей, которые бы так не любили общество, как он. Роза звонила вам? Я написала ей и попросила вернуться к нам на эго время, чтобы приготовить свадебный обед.

— Да, она звонила. Была очень довольна, что ты вспомнила о ней.

Феликс слушал, как они обсуждали меню и скромную церемонию в их гостиной, а также покупки, которые Эллисон хотела сделать сразу же по приезде в Бостон. Обычно на этом он вешал трубку, но сегодня продолжал слушать, растерянный и немного обеспокоенный, услышав в голосе Эллисон незнакомые ранее нотки уверенности в себе и хладнокровия. Весь этот треп о том, что у него появится сын, не стоил и гроша. Взамен он не получал ничего, считал он; он терял дочь, которую, как он думал, знал довольно хорошо. Волна гнева на этого Бена Гарднера захлестнула его. «Она ведь даже фамилию возьмет его», — подумал он.

— До свидания, папа, — услышал он голос Эллисон. — Увидимся на следующей неделе. Да, папа, — ее голос изменился, стал просящим и тонким, — прошу тебя, будь с Беном поласковей. К нам обоим. Я жалею, что не хотела вас познакомить пораньше, но так получилось, и я не могла уже ничего изменить. А Патриция такая противная…

— Эллисон, она твоя двоюродная сестра, — сказала Ленни.

— Извини. Но она лицемерка и все намекала на что-то плохое, когда мне было так хорошо. А я не понимала, почему должна защищать человека, которого люблю, от людей, которые ничегошеньки о нем не знали. Поэтому я не хотела ни с кем встречаться. Мне было так проще. Я понимаю, что обидела вас с мамой, я прошу у вас прощения, но с этим уже покончено, и мы начнем все сначала. Поэтому я надеюсь, что ты будешь… любезным.

— Я всегда вежлив, Эллисон, — спокойно ответил Феликс. Он понял, что она имела в виду. Она хотела попросить его быть подобрее, но в последний момент передумала. — Мы все будем рады увидеть тебя на следующей неделе.

— На следующей неделе, — повторила Эллисон притихшим голосом, и Феликс повесил трубку, удовлетворенный, что его дочери пришлось умолять его. Он оказался в более выгодном положении, поскольку смог лучше ее справиться с эмоциями. Он мог справиться с любой ситуацией, считал он, снова возвращаясь к бумагам на письменном столе. Он сначала собирал информацию, а затем действовал, уже не задумываясь и без всякой ненужной нерешительности. Способность принимать быстрые решения была залогом его успеха, он полагался на это качество, когда чувствовал себя в тупике, куда его иногда заводили неприятности с компанией и это чертово дело с Эллисон.

Ее новое замужество ничего ему не дает. Оно не принесет ему ни престижа, ни влияния, ни денежных вливаний в семью; он даже не станет тестем такого родовитого зятя, каким был Тэд Уолкет, который хоть был по уши в долгах, знал своих предков чуть ли не с сотворения мира. Его дочь выходила замуж за ничтожество, пустое место, которое они должны будут толкать по служебной лестнице компании, пока он не надоест ей, как этот Уолкет, и тогда он сможет уволить его. А если он сможет ускорить этот день, он не упустит такой возможности. А пока, чтобы мать и дочь были счастливы, он будет вежлив, как обычно, и даже сыграет роль гордого отца на свадьбе. Это не составит ему большого труда. И это не продлится долго.

Поль прилетел в Бостон за неделю до свадьбы, рассчитав свой прилет так, чтобы появиться в аэропорту примерно в то же время, когда Бен с Эллисон должны прилететь из Европы. Это было его первое возвращение после своей свадьбы, восемь месяцев назад. Когда его самолет пролетал над океаном и снижался над островами, заливами, изрезанными берегами суши, на которой теснились дома, которые вкупе образовывали побережье Массачусетса, он думал о том, что его жизнь кардинально изменилась с тех пор, как он летел над этим ландшафтом в последний раз. Тогда перед ним и Эмилией открылась возможность добиться успеха. Эмилия дважды появлялась в журнале «Ай», а после этого им позвонил Барри Маркен и сообщил, что редактор журнала мод «Эль» хочет, чтобы она прилетела в Париж и участвовала в показе моделей молодых модельеров. После того как Поль сделал фотопортреты трех самых известных моделей Манхэттена, ему посыпались звонки от их друзей, а также позвонили их агенты по рекламе: это означало самый короткий путь к славе. В те первые месяцы после того, как они устроились в квартире Поля в Саттон-плейсе, они стали открытием сезона и вскоре были самой популярной парой на светском небосклоне, которую приглашали на ужины, благотворительные балы и дискотеки, а разнообразные комиссии города по сбору средств были заинтересованы в их членстве.

Они закрутились в вихре официальных приемов по вечерам, работы днем, в которой они сделали короткий перерыв в мае, когда уезжали в Бостон, чтобы пожениться, а потом снова вернулись к прежней жизни, обнаружив, что их женитьба вызвала еще больший интерес к ним. Это было время, когда каждое событие становилось поводом узнать, кто с кем развелся, кто куда переехал, кто с кем спит и кто с кем поженились.

Поль стал одним из хроникеров этой жизни, фотографируя ее богатых, влиятельных представителей, стараясь, чтобы освещение, поза были выбраны так, чтобы каждая женщина становилась неотразимой как сама мечта, а мужчины казались такими могущественными, каким хотел быть сам Поль. Эмилия превратилась в символ этой жизни, она была одной из них, потому что была женщиной, которая имела все: богатство, именитых предков, молодость, красоту и славу, а ее присутствие было как обещание исполнения мечты для тех, кто достиг в жизни не так много.

Но в действительности своей славой она была обязана фотографиям, которые делал Поль. Именно они подсказали Джейсону д'Ору и другим фотографам журналов мод, как можно выразить ее красоту в самом выгодном свете. В работе модельеров как в любом другом деле, была важна «изюминка», которую умели заметить их быстрые глаза и которой они могли умело воспользоваться. Пресловутая бесхитростная изысканность Эмилии стала криком моды сезона по обе стороны Атлантики. Ее внешность сочетала в себе очаровательную невинность с полным слиянием с тем стилем, который она демонстрировала, и создавалось впечатление, что такую одежду могла носить любая женщина, начиная от неуверенных в себе девственниц и кончая светскими львицами. К тому времени, как в Манхэттене вновь ожила светская жизнь в октябре после летнего затишья, Поль и Эмилия Дженсен стали центром ее притяжения днем и вечером — их считали отличной парой: они были талантливы, красивы и идеально подходили друг другу. Даже, если они и ссорились, то никогда не делали это в присутствии других.

На День благодарения, когда Поль остался один, он решил обдумать жизнь, которую они вели с Эмилией. Она находилась в Лондоне по приглашению консорциума британских модельеров, а ему не хотелось ехать в Бостон, чтобы отдохнуть там. Накануне звонила Эллисон из Амстердама и сообщила, что они с Беном поженятся на Рождество в Бостоне, после чего он почувствовал щемящую душу тоску, которую он испытал год назад, когда встретил Ленни с молодым человеком около «Мейфэар риджент». Он вспомнил, что сказала тогда Эмилия: она должна иметь то, что хочет, а не то, что может найти. Никто не должен довольствоваться этим.