Спящая красавица - Майкл Джудит. Страница 103

? Ты собираешься поднять этот вопрос вечером? – спросил он у Анны. Она кивнула.

– Я скажу Гейл заранее, думаю, нам следует поговорить об этом.

– Может получиться неловко, если Чарльз будет там.

– Тогда, я думаю, и будет неловко.

Лео взглянул на нее. Она смотрела прямо перед собой, на лице не отражалось никаких эмоций. Вся эта боль, подумал он, еще спрятана глубоко в ее сердце. Итак, Анна выбрала его чувства и чувства Гейл, их будущее, в ущерб чувствам своего отца.

Вечером Лео наблюдал, как они с Гейл хлопотали на кухне, пока собирались родственники. Обе сестры надели длинные юбки из шотландки с широкими оборками внизу. На Гейл был темно-зеленый свитер с большим воротником, а на Анне – бордово-красный с серебряным индейским ожерельем и длинными серебряными серьгами. И снова он осознал, насколько она была красивее Гейл, и насколько трагичнее. И знал, что все сначала обернутся вслед Анне, а уже потом заметят Гейл. И родственное стремление защитить свою жену всколыхнулось в нем. Но он знал, что Гейл не нуждается в этом, она не завидует Анне, а только жалеет и любит.

Анна подняла глаза и улыбнулась ему. Утренние прогулки по горам сблизили их, и иногда Лео думал, что мог бы стать тем человеком, который поможет ей освободиться от жесткого самоконтроля. Но, разумеется, это будет другой. Должен появиться кто-то, способный заставить ее сделать шаг в сторону и дать ей шанс полюбить. Он понял, что как раз в этот момент в дом вошел Джош, Анна посмотрела на дверь и встретилась с ним глазами. «Это еще не конец, – подумал Лео. – Мне хотелось бы чем-то помочь им». Но в любом случае, это ему не удалось бы. Все, что он мог, они с Гейл могли, сделать – это быть рядом, чтобы в любой момент протянуть руку, если Джош или Анна, или оба они будут нуждаться в помощи.

– С Рождеством, – сказал Джош, подходя к Анне. Ты выглядишь очень мило и очень нарядно.

– Спасибо. – Она почувствовала облегчение. Какое странное чувство, подумала она, чувствовать облегчение, увидев Джоша. И радость. – Я рада видеть тебя. – и улыбнулась, дотронувшись до его темно-красного свитера почти такого же цвета, как ее, одетого поверх белой рубашки с открытым воротом. – Мы все одеты по сезону.

– Жизнь и произрастание, – сказал Джош. – Цвета растений, которые живут, несмотря на зиму. Поэтому надежда кажется вполне оправданной. У тебя все в порядке?

– Да, спасибо. А у тебя?

– Очень хорошо. Я скучал по тебе.

Анна пристально посмотрела на него.

– И я скучала по тебе, – спокойно сказала она, потому что не могла ему лгать. – Твоя бригада уже добралась до гробницы?

– Нет, но Хосни думает, что мы уже близко... – Он хотел поговорить о том, что оба они скучали друг без друга, и все еще не были вместе, но момент казался неподходящим, члены семьи собрались вокруг них. – Я еду туда через несколько дней. Они далеко продвинулись, почти на триста футов, было бы замечательно, если бы гробница оказалась еще глубже.

– А потом они доберутся до двери, – Анна попыталась представить ее себе: длинный, темный коридор, неравномерно освещенный лампами, заканчивающийся опечатанной дверью, которая ждала, чтобы кто-то открыл ее. – Я завидую тебе, – сказала она. – Ступить в совершенно новый мир, который так отличается от нашего.

– Не совсем. Удивительно, как повторяются характеры и сюжеты. Фараоны вели себя, как любой король в истории, а труженики были такими же, как все труженики, они даже бастовали. Радость изучения прошлого складывается и из того, что убеждаешься, как много черт прошлого еще существует в настоящем.

– Все мы единственные в своем роде, – сказала она. – Наша боль и наше удовольствие принадлежат только нам, никто больше не может почувствовать их или даже полностью понять.

Джош мрачно смотрел на нее.

– Ты имеешь в виду, что мы одиноки во вселенной, и нет возможности когда-либо разделить одиночество с кем-то или соприкоснуться с другим человеком.

Анна удивленно взглянула на него. Она никогда не думала об этом в таких абсолютных формулировках. Она увидела печаль в его глазах и впервые поняла, насколько одиноким должен казаться ее мир окружающим. «Но я не одинока. Я слишком занята, чтобы быть одинокой. И мне не нужна ничья симпатия, я прекрасно чувствую себя в одиночестве». Слова Джоша отзывались эхом в ее сознании. «Нет возможности когда-либо разделить. Ладно, так и должно быть, воинственно подумала она. – Такая у меня жизнь и я ничего не могу с этим поделать. Нет возможности, когда-либо, соприкоснуться с другим человеком». Сила этих слов захватила ее. «Нет! – взорвалось в ее душе, – Не этого я хочу».

Женщина смотрела на Джоша широко открытыми глазами.

– Я не знаю, – сказала она и в голосе ее звучало удивление. – Не знаю, одиноки мы или нет.

– Анна, дорогая! – воскликнул Чарльз, направляясь к ним с протянутыми руками. – Как чудесно видеть тебя. – Он наклонился вперед, потом остановился и немного неловко взял ее руку обеими руками. – Я так рад, что мы проводим Рождество вместе. Привет, Джош, мы давно не виделись. Лео говорит, что ты купил себе здесь местечко. Счастливец, здесь так красиво. У меня никогда не было времени обосноваться здесь самому – это была вотчина отца, а я был в Чикаго – однако, можно было бы подумать об этом в ближайшее время. Кажется, все мы вдруг возвращаемся сюда, жизнь меняется, знаете ли.

«Он нервничает, – подумала Анна, – говорит слишком много и слишком быстро, глаза перебегают с родственников, собравшихся в гостиной, на нее и Джоша».

Ей в голову пришла мысль, что отец уже продал «Тамарак Компани» и собирается с силами, чтобы рассказать об этом всем остальным. «Нет, слишком быстро, – решила она. – Но он близок к этому и чувствует себя виноватым». Анна наблюдала за ним, в то время как они с Джошем говорили об общих знакомых в Чикаго. Чарльз выглядел хуже, чем в сентябре, с мешками под глазами и с глубокими складками у рта. Руки его дрожали. Впервые она пожалела его.

– ...язва, – говорил он Джошу. – Ни у кого в нашей семье ее не было, насколько мне известно, но в самом деле, на какое-то время меня это выбило из колеи. Конечно, теперь они знают, что делать с такими вещами, безо всякой специальной диеты и прочего в таком роде, самая большая проблема – придумать, как остановить обострение...

Фред Джакс положил руку на плечо Чарльза.

– Белуа звонил? Анна, Джош, с Рождеством. Он, действительно, должно быть примечательным для «Четем Девелопмент», не так ли? Он звонил тебе, Чарльз? ? у Чарльза был затравленный вид.

– Я тебе говорил, Белуа вернется после первого января.

– Верно, но он был так нетерпелив и мне показалось, он собирался поговорить со своим бухгалтером и вернуться на следующий день. Ты мог бы спросить у Винса, в чем дело, тот должен знать.

– Винс в этом не участвует, – коротко ответил Чарльз.

– Почему он мог быть в этом деле? – заинтересованно спросил Джош.

– Ну, они все время вместе, – сказал Фред. – И знаешь, они беседуют о многих вещах помимо политики.

– Белуа – руководитель предвыборной кампании Винса, – сказал Чарльз, видя, что Джош все еще озадачен. – Они были деловыми партнерами в Денвере. Но к нам это не имеет никакого отношения. Ничего не решено, – сердито добавил он.

– Еще не решено, – сказал Фред. – Ладно, мы можем подождать, мы знаем, что он этого хочет. Нас с Мэриан это устраивает, ты знаешь, и Уолтера тоже. У «Четем Девелопмент» большое будущее, вот увидите: мы вернем компании ту блестящую репутацию, которой она всегда заслуженно пользовалась.

– Как? – с интересом спросила Анна. Фред улыбнулся.

– Тебе это неинтересно, Анна, ничего похожего на романтический ореол закона и знаменитостей, которые действуют в политических кругах за пределами твоего офиса. Большие перспективы, однако, для девелопера, как раз то, что нам нужно. Эти возможности и небольшой капитал, и мы будем чувствовать себя абсолютно уверенно.

? С Рождеством, моя дорогая, – сказала Нина, вклиниваясь в группу, которую они образовали рядом со входом в столовую. – Какой приятный вечер, правда? Все мы здесь вместе. Жаль, что нет Винса, но на сенаторов нынче большой спрос. Что это ты тут говорил, Фред, кого и что устраивает? Что мы наконец-то все вместе?