Золотой мираж - Майкл Джудит. Страница 6

Но она больше не работала. И каждый год в течение двадцати лет она будет получать чек на сумму в четыреста раз большую, чем та, что указана на ярлыке. Она повернулась на месте, и поглядела на свои многочисленные отражения. Бисерный жакет искристо блестел, когда она двигалась. Она выглядела совсем другой; казалось, и посадка головы стала другой. Платье скрадывало ее плечи и длинную, узкую талию, но подчеркивало ноги. Ее глаза сияли. И она улыбнулась.

— Я возьму это, — проговорила она тихо самой себе.

— Как это, мам? — Эмма вертелась перед зеркалом, в короткой шифоновой юбке и в свитере с золотым люрексом. Ее золотисто-рыжие волосы ниспадали на спину, локоны завивались на лбу, лицо раскраснелось от возбуждения. Она была высокая, стройная и до дрожи прекрасная.

— Ты выглядишь, как фотомодель, — сказала Клер.

— Я и чувствую себя такой. Ох, это фантастика, какой день фантастический! Мы это купим?

— Да, конечно. — Слова сказались легко. «Да, конечно». Это было так просто, после стольких лет «Мы не можем себе это позволить» все стало возможным. Радость переполнила ее: она могла делать все, что захочет Эмма, что захочет она сама, все для их друзей, для кого угодно, что ей понравится.

— И все те вещи, другие, которые ты примеряла, они отлично идут тебе.

— Тебе тоже, — сказала Эмма. — Ты выглядишь невероятно. Ты купишь все?

— Не думаю, — Клер огляделась. — Кое-что мне не понравилось. Не многое, конечно. Я даже поверить не могу, как хорошо на мне смотрится большинство вещей.

— Может быть, она телепат? — спросила Эмма. — Откуда она знала, что нам подойдет?

— Это ее работа. И она отлично ее делает. Вернулась Симона, принеся пояс и кашемировые свитёра, и к ним — шарфы всех цветов радуги.

— Мадам хочет что-нибудь такое?

— Да, это именно то, что мне хотелось, — Клер пробежала рукой по мягким, шелковистым свитерам. — Я возьму черный, красный и белый. Вы можете уложить их в подарочные коробки?

— Конечно, — сказала Симона с легким упреком в голосе.

Чуть покраснев, Клер сказала:

— И ожерелья и серьги; нам они тоже нужны.

— У меня их очень немного, — сказала Симона. — А остальные, я советую вам — вы знаете Элфин Элиас, в Уэстпорте? Мой любимый ювелир во всей округе. А пока я вам принесу те, что есть у меня.

Когда она ушла, Эмма вцепилась в свитера, которые Симона оставила на кресле.

— Голубой — потрясающий, правда?

— Да, и это твой цвет, — сказала Клер. — Приложи его к остальным вещам.

— Правда? О, изумительно. Я надену его с тем ожерельем, которое мы купили на базаре, помнишь?

— Мы купим новые ожерелья и бусы. Мне нравится имя: Элфин Элиас. Звучит так, как будто это кто-то, кто живет в лесу и поет песенки целыми днями. Как ты думаешь, вот эти Джине понравятся? Красный и черный для нее; а белый, я думаю, будет хорош для Молли.

— Они просто влюбятся в них, ты же сама понимаешь. Я думаю, у них не так много кашемира. Если вообще есть.

— Вероятно, нет. Мне не терпится увидеть их лица, когда они откроют коробки. Ох, мы и эти шарфы можем взять тоже. На работе есть несколько человек, которые были ко мне так добры; я хотела бы им их подарить. И, может быть, еще чего-нибудь, просто так, безделушки.

Клер захотелось, чтобы было еще больше людей, которым она могла бы сделать подарки. Но, конечно, она не могла раздавать шарфы из шелка продавцам в бакалейной лавке и в аптеке, которые были с ней так милы, или почтальону или мальчишке-газетчику или девушке — полицейской, такой дружелюбной, с которой ей всегда хотелось поболтать, когда та останавливала движение, чтобы дети прошли через дорогу в школу.

— Мне кажется, я выбрала все, что хотела, — сказала она с неохотой.

Когда швея закончила закалывать те одежды, которые нуждались в небольшой переделке, а ассистент запаковал остальные покупки в пластиковые сумки, на которых было напечатано четкими буквами имя Симоны, Клер вынула свою чековую книжку. Симона, извинившись и взмахнув рукой, как будто пыталась смести все формальности, но неудачно, позвонила в банк Клер, чтобы удостовериться в том, что ее счет именно такой, какой указан. За три счастливых часа Клер потратила на себя и Эмму столько денег, сколько могла заработать в «Дэнбери Грэфикс» за два года.

— Мам, мы все это не унесем, — прошептала ей Эмма.

— Нет, нет! — прокричала Симона. — Мадемуазель не понесет сама от Симоны! Все будет доставлено в ваш дом сегодня же, даже то, что нужно подправить. Вам не о чем беспокоиться: я прослежу за этим сама.

Когда их богатство было подтверждено, подумала Клер, Симона великодушно отнеслась к невежеству девушки. А не будь денег, она бы ответила на наивность Эммы презрением, если вообще удостоила каким-либо ответом. Красота и миловидность Эммы на Симону впечатления не произвели: все ее мысли о мире основывались на разделении — имеющих деньги и не имеющих, и на том, сколько именно их имеется.

— Какая она противная, правда? — спросила Эмма, когда они шли к машине в квартале от магазина. — Будто медовым голосом тебя смазывает. И улыбка у нее гадкая, она, наверное, перед зеркалом ее выработала. Но одежда у нее здесь — самая невероятная. Даже не верится, что мы такое купили. Стоит, небось, целое состояние?

— Ну, не совсем. Чуточку у нас осталось, — сказала Клер и они засмеялись, потому что знали — в этом нереальном мире они больше никогда не лишатся денег.

Они зашли перекусить в ресторан, прославленный своими улитками и вышколенными, чопорными официантами, а затем отправились навстречу с агентом по продаже недвижимости, с которым Клер созвонилась раньше, и проехались с ним на осмотр трех домов.

— Нет, нет, — сказала Клер, когда они остановились перед третьим. — Я же сказала вам по телефону: дом должен быть легким и светлым, с большими комнатами и, по крайней мере, двумя каминами — я хочу один в своей спальне — и с кучей стенных шкафов и большим двором; у меня никогда не было сада.

— Но вы не назвали мне примерную цену, — промямлил агент, — и я подумал… что-нибудь скромное…

— Ничего скромного я не хочу, — заявила Клер. — Я сказала, что именно хочу, когда вам звонила: нечто большое, светлое и чудесное.

Агент посмотрел на нее, пытаясь определить, чего она стоит и насколько серьезно ему следует ее воспринимать:

— Может быть, вам лучше построить дом заново, чтобы получить в точности то, что вам угодно, — заявил он.

— У меня нет времени, — сказала Клер. — Я хочу его прямо сейчас. Со всем этим. Ну, что же…

— Клер Годдар! — вдруг взорвался агент, внезапно соединив ее имя с историей, которую он прочел в «Дэнбери Тайме». — Так это была ваша фотография? Вы должны были сказать мне… ведь я… боже правый, да есть столько домов, которые подходят… это так замечательно, встретить вас… вы должны были сказать мне, кто вы такая!

— И тогда вы отнеслись бы ко мне серьезней? — холодно спросила Клер. Она села в машину: — Ну ничего: я найду кого-нибудь еще, кто сможет показать нам дома. — И, сопровождаемая взглядом Эммы, она тронула машину.

— Миссис Годдар, пожалуйста! — закричал агент. Он вцепился руками в край открытого окна. — У меня есть домик для вас в Уилтоне, прямо сейчас… Пожалуйста, это займет несколько минут — он совершенно такой, какой вы хотите… Я просто не совсем понял… Я приношу свои извинения… Но обещаю, что вы будете в восторге от этого дома: если вы позволите отвезти вас туда, у меня даже есть ключ, с прежнего показа. Пожалуйста, разрешите мне показать его вам и вашей дочери.

Впервые Клер осознала, что такое финансовая власть над другими людьми. Он не должен меня умолять, подумала она; из-за этого он кажется таким слабым. Но она вспомнила себя в прошлые годы, как ей самой приходилось умолять дать ей шанс испытать себя на новой работе. Он слабый, пришло ей в голову, но и я была такой же. Деньги делают нас сильными. Она наклонила голову:

— Мы посмотрим на него. Только поедем в своей машине — вы будете показывать нам путь.