Ожерелье из ласковых слов - Майклс Ли. Страница 5

– Но ведь он пошел на это?

– Я не оставила ему шансов, – призналась Дэниелл. – Потому что, кроме Яблонски, интерес к дому проявила лишь одна компания, которая собиралась превратить его в многоквартирный жилой дом. Я не могла допустить, чтобы это случилось с домом мисс Фишер.

– Поэтому ты сделала все, чтобы настоять на своем?

Дэниелл вспомнила, что это было не так уж сложно. Дики знал, что она не отступит. Для него было главное поскорее от нее избавиться, Но она не собиралась признаваться в этом Пэм. О некоторых вещах больно говорить даже лучшей подруге.

– После того как она доверила мне этот дом, как я могла поступить иначе?

– Она доверила дом не только тебе, но и Дики, – напомнила Пэм. – Я не понимаю, почему она включила и его в завещание, а не оставила весь дом тебе? Ведь она его даже не знала, кажется?

– Они встречались однажды. Я поехала навестить ее в больницу незадолго до ее смерти. Дики был со мной.

Забавно, что все началось с обычной прогулки на озеро. Они ехали за город, когда она вдруг вспомнила, что обещала заглянуть к мисс Фишер. Она сказала Дики об этом, и он пошел вместе с ней.

Это длилось всего пятнадцать минут. Ему хватило и этого времени, чтобы совершенно очаровать мисс Фишер.

Он тогда вышел из комнаты, чтобы Дэниелл попрощалась наедине. Она уже не помнит, что говорила тогда мисс Фишер, кажется, ничего особенного, кроме того, что он приятный и совершенно необыкновенный молодой человек. Дэниелл тогда крепко обняла ее и сказала:

– О, да, он и вправду необыкновенный. И из этой ничего не значащей мимолетной фразы мисс Фишер сделала вывод, что между ними большая любовь и что они, естественно, хотят создать семью. А им надо где-то жить. И, не сказав никому ни слова о своих намерениях, она позвала нотариуса и составила завещание…

Последствия такого поступка они испытывали на себе до сих пор.

Только в полночь ресторан покинули последние гости. Дэниелл надо было все закрыть перед уходом. Гэрри Ивэнс сидел в офисе и ждал дочь.

Она зашла в офис и надела куртку.

– А что, уже время закрываться? – спросил отец. – Отлично, я мог бы пройтись с тобой до стоянки.

Дэниелл наизусть знала эту фразу. Она и не пыталась возражать. Ему доставляло удовольствие присматривать за своей малышкой во время работы, а затем провожать ее до машины.

Несмотря на поздний час, центральная площадь города, которую проезжала Дэниелл, была залита светом. Витрины горделиво выставляли свой товар, хотя в этот час некому было оценить их великолепие. В окнах некоторых квартир, которые когда-то были дешевыми и мрачными меблированными комнатами, а за последние годы превратились в шикарные современные апартаменты, горел свет. Мягкий свет освещал ратушу в центре площади, которая в ночном мерцании напоминала ледяной дворец Снежной Королевы.

Дэниелл пыталась не смотреть на окна квартиры Дики, но тщетно. Его дом находился на углу площади, и видны были окна не только со стороны фасада, но и с боковой стороны дома.

Они не были освещены. А чего она ожидала? Что он расхаживает взад и вперед, переживая по поводу «Веселой вдовы»?

В отличие от ярко освещенной площади «Веселая вдова» была погружена в полный мрак. Лишь в окнах отражался призрачный лунный свет.

Она оставила машину у бокового входа. Однако ключ, который ей дал Дики, не подошел к этой двери. Ругаясь про себя, Дэниелл пошла к двери черного хода.

В окнах крошечного чердака почему-то тускло мерцал свет. Наверное, Яблонски позабыли выключить. Это слабое мерцание делало темноту вокруг дома еще более мрачной и зловещей.

Дэниелл с силой толкнула заднюю дверь. И как ни была готова, от кошмарного скрипа, которым дверь ей ответила, у нее побежали мурашки. Дики был прав – это самое подходящее место для привидений.

Лунного света едва хватало, чтобы кое-как отыскивать дорогу в темноте.

Дэниелл поднялась по лестнице и остановилась. Надо было еще днем посмотреть, какую комнату занять. В комнатах Яблонски она никогда не была, но Кейт как-то говорила, что они для жилья обустроили чердак. Чтобы все комнаты в доме можно было использовать для гостей.

Но днем ей так хотелось поскорее сбежать от Дики, от его полунасмешливой улыбки, от этого ленивого чувственного голоса…

Она услышала скрип в другой части дома, затем протяжный вздох. На мгновение у нее похолодела кровь. Стряхнув оцепенение, она рассмеялась. Скрип в таком старом доме – обычное дело, а вздох – это просто звук ветра, гуляющего по дому. Надо полагать, кое-где выбиты стекла.

Дэниелл сделала шаг вперед по направлению к маленькой лестнице, ведущей на чердак. Она заглядывала сюда лишь однажды, когда осматривала дом при оформлении наследства. Насколько она помнила, это была достаточно просторная комната, плохо освещенная, повсюду валялись коробки со старыми вещами.

Однако теперь все было по-другому. Коробки исчезли, на полу лежали ковры. Когда-то огромное неуютное пространство было разделено перегородками на несколько небольших уютных комнат, что придавало чердаку вполне жилой вид.

Трудно было что-либо разглядеть в темноте.

Свет, который заметила Дэниелл с улицы, шел от маленькой лампочки, встроенной в бар в углу комнаты. Не удивительно, что Яблонски забыли ее выключить, – свет был очень бледным, особенно днем.

Усталость навалилась сразу. Не было даже сил пересечь комнату и выключить свет. А уж тем более распаковывать чемодан и искать чистые простыни. Она просто сейчас плюхнется на кровать, а уж завтра обо всем позаботится.

Глава 3

Дэниелл привыкла просыпаться от яркого солнечного света, щедро заливавшего бунгало ее отца сквозь широкие окна. Даже в пасмурные дни, когда света было недостаточно, срабатывал внутренний будильник, и не было случая, чтобы она проспала.

В первое же ее утро в «Веселой вдове» все пошло иначе. Солнечного света не было и в помине. Яблонски не только разместили кровать в самом темном углу, но и отгородили ее перегородкой от ближайшего окна, откуда мог падать свет. Внутренние часы тоже, кажется, забастовали. Дэниелл чувствовала себя совершенно разбитой, тело затекло, будто она лежала неподвижно всю ночь. А может, ночь еще не кончилась, и она еще не выспалась.

Не поднимая головы, Дэниелл потянулась рукой к прикроватной тумбочке за часами и застонала – часы злорадно показывали утро. Причем она проспала лишних пару часов. Ей уже полагалось приводить в порядок «Веселую вдову». А вместо этого…

Что-то вонзилось в бок. Дэниелл вытащила из-под себя книгу в твердом переплете, обернутую в пластиковую обложку. Наверное, из местной библиотеки.

Она заставила себя сесть и огляделась. Это была самая темная комната, какую можно было себе представить. Она, конечно, не психолог, но ее бы не удивило, что разладу Яблонски способствовало, в немалой степени, и такое мрачное просыпание по утрам.

– Первым делом, – пробормотала она, – надо бы пробить окна на крыше. – Она отшвырнула книгу за спину на другой конец кровати.

Сначала раздался глухой удар, а затем рев, который показался Дэниелл воплем раненого медведя.

Матрас под ней зашевелился, и углом глаза она заметила сзади какое-то движение. Дэниелл так резко повернула голову, что защемила шейную мышцу и из-за слез в глазах ничего не увидела.

– Ты что, хотела, чтобы я потерял сознание? – Голос Дики был хриплым. – А окна на крыше сама будешь оплачивать.

От шока Дэниелл потеряла дар речи. Она уставилась на Дики, который укладывал подушки горкой, чтобы сесть поудобнее. Она никогда раньше не видела его со щетиной на подбородке и темными кругами вокруг полусонных глаз.

Дэниелл спешно опустила взгляд и увидела, что простыня, под которой он спал, сползла до талии, когда он полусидя расположился на подушках, сложив над головой руки.

Мышцы рельефно выделялись на его груди. Дэниелл пыталась удержаться от воспоминаний, когда она видела его мускулистое тело в последний раз. Это было на озере после визита к мисс Фишер, такого, на первый взгляд, безобидного…