Лукавый ангел - Майклз Кейси. Страница 14

Энни вскинула подбородок, швырнула цветок в кусты и воскликнула:

— Во-первых, сотни потерявших друг друга родственников дают объявления в газетах и откликаются на них. А во-вторых, раз уж мы стали равноправными партнерами, то я тоже перехожу на ты. Так вот, милый Грейди, что бы ты ни говорил, но порой чудеса сбываются, и на людей сваливается огромное наследство их давно забытых или потерявшихся родственников. Так почему же это не могло произойти со мной? Давай не будем тратить время на глупый спор и поговорим о деле. Расскажи, что ты думаешь о моих родственничках. Или ты уже передумал относительно нашего партнерства?

— Я предлагал тебе стать моим партнером? — переспросил, вскинув брови, Грейди, с рассеянным видом шагая по аллее.

Слегка обескураженная этим вопросом, Энни взглянула на его лицо и почувствовала, что ей будет трудно спорить с этим обаятельным красавчиком с умными, насмешливыми зелеными глазами, видящими ее насквозь. Джефферсон Баннинг, возможно, и обладал не менее привлекательной мужской красотой, но Энни не испытывала рядом с ним того странного волнения, которое охватывало ее в обществе Грейди Салливана.

Энни поддела ногой камешек, валявшийся на дорожке, и в сердцах воскликнула:

— Может быть, ты ничего не говорил и о нависшей надо мной угрозой? И покровителем моим стать тоже не обещал?

— Обещал, — оживившись, согласился Грейди. — И в качестве такового я запрещаю тебе крутить шуры-муры с адвокатом Баннингом. А тем более — уединяться с ним в его холостяцкой квартире.

— В самом деле? Этот запрет распространяется только на один месяц или на всю мою жизнь? — не сдержавшись, выпалила Энни.

Грейди замер, обернулся и, взяв ее за руку, пристально посмотрел ей в глаза.

— В чем дело? — растерянно промямлила она, чувствуя себя букашкой рядом с этим мужчиной огромного роста.

— Я и сам никак не пойму, что со мной происходит, — пробормотал осевшим голосом Грейди, поглаживая подушечками больших пальцев ее руки. У нее вдруг возникла слабость в коленях, а по спине побежали мурашки. — Я всегда придерживался правила не путать работу с удовольствием и не завязывать романтических отношений с ненормальными.

— Значит, у тебя не возникает желания поцеловать Арчи? Что ж, это довольно разумно, — произнесла Энни чужим голосом.

— Проклятие! — воскликнул Грейди. — Ты засела у меня в печенках! — Не дав ей ответить, он привлек ее к себе и страстно поцеловал в губы.

Она обмякла в его объятиях и, прижавшись к нему всем своим трепещущим телом, ответила на поцелуй с не меньшей страстью.

Вокруг все померкло, громыхнул гром, и сверкнула молния. Энни показалось, что она попала ей в темечко и пронзила ее насквозь. Ей стало жарко, душно и беспокойно. Язык Грейди проник в ее раскрытый рот, руки стиснули ее стан еще крепче. Она обвила руками его плечи и плотнее прижалась к нему грудями и животом. И тут раскат грома сотряс окрестности.

Грейди изумленно взглянул на небо и спросил:

— Что происходит?

Пошатываясь и плохо соображая, Энни отстранилась и, пригладив рукой волосы, хрипло сказала:

— А что случилось? — Ей казалось, что и гром, и молния причудились ей от охватившего ее волнения. Сердце бешено стучало в ее груди, рассудок словно бы помутился.

Грейди пристально посмотрел на особняк, схватил Энни за руку и воскликнул:

— Бежим скорее обратно в дом! Там что-то случилось. На втором этаже в третьем окне от левого угла лопнуло стекло.

Едва успевая за ним и все еще не придя в себя после потрясающего поцелуя, Энни взглянула на это окно и, убедившись, что он ее не разыгрывает, в ужасе вскричала:

— О Боже! А ведь действительно окно в спальне Арчи разлетелось вдребезги. А я подумала, что это прогремел гром.

Ее ноги, обутые в туфли на высоких каблуках, словно бы вросли в дорожку. Грейди, видя, что она еще не скоро оправится от шока, оставил ее и побежал к дому один, словно спортсмен, идущий на новый мировой рекорд в беге на стометровую дистанцию. Энни опомнилась, сделала глубокий вдох, скинула туфли и, зажав их в руках, устремилась следом.

В доме творился невероятный переполох, все бежали на второй этаж. На лестничной площадке Энни столкнулась с Подгузником, одетым в старый стеганый халат и шлепанцы.

— Я слышал какой-то странный грохот, — промямлил он.

— Должно быть, Арчи упал с кровати и сломал бедро, — предположила стоявшая у него за спиной Митци в бархатном длинном халате и с книжкой под мышкой. Энни умудрилась прочитать ее название — «Как стать экспертом в финансовых вопросах». Прекрасное чтиво на сон грядущий!

В конце коридора появились Молокосос и Дейзи. Рот неугомонного любовника был перепачкан красной губной помадой, а ярко-розовый, с меховой оторочкой, пеньюар его юной избранницы был изрядно помят и надет наизнанку.

Завидев Грейди, все четверо застыли на месте.

— Почему вы здесь сгрудились, словно стадо баранов? — спросил Грейди. — Что с мистером Арчи?

— В его комнату сейчас невозможно попасть, отец запирается на ночь. Запасной ключ есть только у Диккенса.

— Так позовите же его! — закричал Грейди. — А вы уверены, что дверь заперта? Кто-нибудь ее проверял?

— Папа не любит, когда кто-нибудь нарушает его покой, — робко заметил Подгузник, а Молокосос добавил:

— Как-то раз я постучался к нему ночью, и на следующее утро он прислал мне записку, в которой пригрозил, что если такое повторится, он распорядится, чтобы меня кастрировали, а мошонку вывесили в вестибюле на всеобщее обозрение. С тех пор никто из нас не решается тревожить его по ночам, мистер Салливан.

— Я звонила в комнату Диккенса, — отрешенно произнесла Митци. — Он скоро будет здесь.

— Ну и дела! У мажордома есть свой телефон. Может быть, у него есть и особый номер, не внесенный в справочник? — язвительно осведомился Грейди.

Энни прыснула со смеху, но, спохватившись, прикрыла рот ладошкой и сделала серьезное лицо.

— Но почему Арчи не зовет на помощь? — спросила Дейзи.

Все посмотрели в ее сторону, пронзенные страшным предположением. Действительно, за дверью спальни было подозрительно тихо. Дейзи вцепилась в руку Юниора и срывающимся голоском пропищала:

— Откуда не доносилось ни звука и полчаса назад, когда мы проходили мимо этой двери, возвращаясь к себе после ужина. А спустя некоторое время раздался треск. Верно, милый? Громкий, резкий: бах-трах-тарарах! А вдруг бедный Арчи упал на зеркало, и стекло отсекло ему голову? Ой, а что, если он уже мертв?

Грейди снова смачно выругался, и Энни, отстранив его, предложила:

— Давайте я поверну дверную ручку. Возможно, что дверь и не заперта.

Как выяснилось, она все-таки была заперта, поэтому Грейди отошел от нее, насколько это представлялось возможным, и приготовился с разбегу вышибить дверь своим корпусом. Энни подумала, что он рискует сломать плечо, поскольку в старинном доме все двери крепкие и толстые. Однако стоило лишь ей посмотреть ему в глаза, как у нее пропало желание высказывать свои опасения.

От неизбежной травмы детектива спас появившийся наконец мажордом, одетый в черные отутюженные брюки и черный пуловер, — на одной из его манжет Энни заметила капельку масляной краски, да и весь он был пропитан ее характерным запахом. Выражение лица Диккенса говорило, что он страшно недоволен тем, что его побеспокоили. Заметив подозрительный взгляд Энни, дворецкий произнес:

— У каждого человека должно быть какое-то увлечение. Я, к примеру, люблю рисовать. Увы, в этом доме трудно сосредоточиться даже в свободный от работы час. Прошу всех отойти от двери!

Он достал из кармана ключ и вставил его в замочную скважину.

Едва он повернул ключ в замке, как Грейди выхватил из-под пиджака револьвер, на который давно жаждала взглянуть Энни, оттолкнул Диккенса и влетел в спальню, крикнув, чтобы все оставались на месте, пока он не осмотрит помещение.

Увидев в руке детектива оружие, Подгузник спрятался за жену, Дейзи охнула и упала в обморок на руки Юниору. Так что опасаться, что толпа любящих деток растопчет его, устремляясь к своему дорогому папочке, Грейди не стоило.