Мэгги без царя в голове - Майклз Кейси. Страница 30

— Издеваешься? У меня все руки в следах от ее ногтей. Показать? Но Дж. П. в итоге ее от меня оторвала, и мы уехали. Ее нельзя навещать, и звонить ей тоже нельзя. Никому, даже Дж. П. А кто такой Тотила?

— Работаем вместе, как и договорились, — прошептал Стив на ухо Сен-Жюсту.

Сен-Жюст чуть наклонил голову в знак того, что расслышал.

— Энрико Тотила, милая моя Мэгги, был последним, а также единственным клиентом Гарри Голдблюма, что автоматически делает его главным подозреваемым в буйстве на моей жилплощади. Ты еще не забыла про мой телевизионный механизм?

— Тот самый мафиози, который устроил здесь погром в поисках этого, которое раньше принадлежало Гарри, а теперь Айрин? Все ясно. Что дальше? Объявим ему войну?

— Храни меня господь от женщин, обладающих самой нежелательной чертой характера.

— Ну вот, начинается, — окрысилась Мэгги. — Это какой же?

— Мужеством. — Сен-Жюст поднес стеклышко монокля к глазу и посмотрел через него на Мэгги. Он знал, что так его глаз кажется больше и что Мэгги не любит, когда он разглядывает ее через монокль. — Да, да, мужеством. Оно совершенно не идет слабому полу, дело которого — уступать, отходить на задний план, восхищаться и, наконец, аплодировать джентльменам.

— Так, мы с тобой больше не партнеры, по крайней мере, временно. — Стив сделал шаг назад.

— Прекратите немедленно, оба. Вам все равно не удастся меня оскорбить, отвлечь или что вы там еще придумали.

— Она нас подслушала, — сообщил Стив Сен-Жюсту.

— Да, спасибо, Венделл, я тоже пришел к этому заключению. Мэгги, мы с лейтенантом, как ты, наверное, догадываешься, объединили усилия. Ради Бернис и для выяснения причин погрома в моей квартире. Мы также заключили дружеский союз, дабы защитить тебя от… от тебя самой, дорогая. Чтобы ты хорошо себя вела и не лезла куда не надо.

У Мэгги челюсть отвисла. Сен-Жюст повернулся к Венделлу:

— Сейчас ей самое время сказать «ну, укуси меня».

Мэгги закрыла рот, затем снова открыла и произнесла:

— Нет-нет. Я все поняла. Вы хотите, чтобы я думала, помогала, но не действовала. Ничего бы не делала на свой страх и риск, не попадала бы в неприятности.

— И даже не стремилась к этому. — Сен-Жюст терпеливо ждал продолжения. Это же была его Мэгги. Он жил в ее голове. Он знал о ней все, храни ее господь.

— Да идите вы оба к черту! Берни — моя подруга. Если я сверну себе шею, пытаясь ей помочь, значит, так тому и быть. То же относится и к Стерлингу. А ты, — она ткнула пальцем в Сен-Жюста, — ты позаботься лучше о себе! И ты тоже, Стив. Все, я иду спать. — Мэгги повернулась и направилась к двери.

— Не раньше, чем найдет Энрико Тотила в «Гугле». Сомневаюсь, правда, что мафия опубликовала его домашний адрес в интернет-каталоге, — заметил Сен-Жюст, протирая монокль рукавом рубашки.

— Иногда я тебя просто ненавижу. — Она повернулась и уставилась на него.

— Мэгги? Мэгги, это ты?

Сен-Жюста несколько позабавили попытки Мэгги не морщиться при звуках голоса Табиты Лейтон. Мэгги любила своего литагента, очень любила, но у Табиты была весьма раздражающая привычка говорить самые неподходящие вещи в самое неподходящее время.

— Привет, Табби. — Мэгги слабо помахала.

На Табби оказался фартук Стерлинга с надписью «Поцелуй повара» и большие резиновые желтые перчатки. Она пробралась через захламленную комнату, обняла Мэгги за плечи и прижалась щекой к щеке.

— Как Берни? Надежно они ее заперли? Там, наверное, совсем как в тюрьме. В новостях ее называют Черной Вдовой. Думаю, ей не стоит надевать черное в суд. Я принесла ей кое-какую одежду, но это все подождет. У меня ошеломительные новости!

«Куда уж ошеломительнее», — подумал Сен-Жюст и покачал головой.

Глава 11

Мэгги хотелось принять душ — долгий, горячий душ. Еще ей хотелось чего-нибудь тягучего, лучше всего шоколада. А еще — остаться одной. Совсем одной. Поплакать о Берни, которая вела себя как испуганный ребенок, когда они с Дж. П. оставили ее в клинике на попечении довольно доброй женщины. Правда, телосложением эта женщина напоминала футбольного защитника. Она крепко держала Берни за руку своей окорокообразной лапищей.

Алекс был прав — она хотела поискать информацию об Энрико Тотила в «Гугле». Она хотела в очередной раз сменить простыни в гостевой комнате и заставить Алекса со Стерлингом клятвенно пообещать провести сегодня ночь именно там.

Она хотела выкурить сигарету. Она убила бы за сигарету. Нет, это надо вычеркнуть. Не самый удачный подбор слов. Но она ужасно хотела курить. Час до клиники, час на месте, час назад — три часа без единой сигареты. Она сгрызла ноготь большого пальца левой руки практически до мяса — а ведь ей казалось, что она избавилась от этой привычки в двенадцать лет.

Но Берни не могла пить. Раз Берни не могла пить, значит, Мэгги не должна курить. А то получится нечестно. Хотя из-за курения в клинику никого не помещали. Пока.

Мэгги уставилась на свое отражение в зеркале ванной.

— Я — наркоманка, — тихо произнесла она, выдавливая из себя каждое слово, — я… черт. Никоголик? Ерунда. Попробуй еще раз, Мэгги. — Она упрямо выпятила подбородок. — Я сижу на никотине.

Ее брат Тейт учился в военной школе. Почему-то в голове ее сейчас крутился отрывок из той речи, что Тейт вынужден был произносить перед старшими ребятами, когда был новичком-первоклассником. «Я — червяк, сэр, жалкий земляной червяк, сэр…»

Мэгги опустила взгляд и потрясла головой.

— Может быть, завтра, — пообещала она и отправилась в гостиную, полную народа. Неужели им больше некуда податься?

— Тунец меня вполне устроит, спасибо. — Стив Венделл взял у Мари-Луизы обернутый бумагой сэндвич и уселся на стул возле карточного стола, широко расставив ноги.

Киллер оккупировал любимое место Мэгги у окна, засовывая в широко открытый рот свисающие нитки сыра с ловкостью осьминога в боксерских перчатках.

Она обернулась и увидела, что Алекс и Стерлинг спорят о чем-то в углу кухни, причем Стерлинг недоволен.

Табби аккуратно расправляла салфетку на коленях, положив свой сэндвич на кофейный столик. Мэгги незамеченной выскочила из гостиной и направилась прямо к Алексу со Стерлингом.

— В чем дело?

Стерлинг, храни его господь, сначала поднял глаза к потолку, и только потом вернул на лицо глуповатую улыбку.

— Ничего особенного, Мэгги. Прости, пожалуйста.

— Все в порядке, Стерлинг. Кстати, у тебя чудесные перчатки.

Алекс поцокал языком, как заправский английский сноб, и произнес:

— Не стоит его обнадеживать, Мэгги. Стерлинг, сними это немедленно. Я прошу тебя, что для меня совсем нехарактерно. Ты в них смешон.

Стерлинг поднес к лицу руки в ярко-желтых резиновых перчатках.

— Но мне же надо навести порядок в ванных комнатах… а Табби сказала, что очень важно защищать руки, когда… ладно, договорились.

— Наконец-то. — Алекс повернулся к Мэгги: — Бернис действительно нормально устроилась?

У Мэгги слезы навернулись на глаза.

— Нет, — почти захныкала она. — Я такая плохая подруга. Раз она должна завязать с выпивкой, значит, я должна завязать с куревом. Чтобы ее поддержать, понимаешь?

— Это хорошая идея, — мягко произнес Алекс, — но мне кажется, что ты должна бросить курить ради себя, а не ради кого-то еще.

— Доктор Боб говорит то же самое. Я иду к нему завтра утром.

— Очередной понедельничный визит к доброму доктору? Может, все-таки перестанешь к нему ходить, ради себя?

— Я знаю, что он тебе не нравится.

— Ты, как всегда, преуменьшаешь.

— Но мне кажется, что я наконец чего-то добилась, Алекс. В смысле, я больше не хочу курить. И должна же я сказать ему спасибо за помощь с Берни. Он вовсе не обязан был нам помогать.

— Ну конечно, не обязан, — кивнул Алекс. — Кстати, ты должна ему пятьсот баксов.

— Я… ему… ты что, шутишь? Он сделал это за деньги? Он же доктор. Как он мог сделать это за деньги?