Не могу отвести глаза - Майклз Кейси. Страница 34

Но сейчас все было совсем другое. Куинн больше не коп, а в сущности, и не на службе. Он проник сюда, все просто и ясно. Или, напротив, очень сложно, потому что Куинн не понимал, с чего вдруг решил, будто осмотр личных вещей Шелби важен, не представлял себе, что надеялся найти. Он только сознавал, что у Тони она выглядела как-то иначе. Возможно, напуганной.

Куинн покачал головой, повернулся и пошел из комнаты, сбив сумочку, которая стояла на краю бюро. Он уже заметил, что Шелби никогда не ходила в ресторан с сумочкой, предпочитая класть ключ в карман.

— Проклятие! — Куинн нагнулся, чтобы поднять рассыпавшиеся предметы, размышляя, случайность ли это или он подсознательно рассчитывал на что-то подобное, подыскивая «основание» просмотреть содержимое сумочки Шелби.

Тем не менее, каким бы мерзавцем Куинн себя ни ощущал, им владело смутное беспокойство, и он помнил об этом. Куинн не забыл, что Шелби Тейт, наследница многих миллионов, могла стать жертвой похитителей, едва оказавшись в диком мире, где искала свое «приключение».

А вдруг Шелби планирует уехать из города, исчезнуть? Что, если уже сейчас в ее сумочке лежит билет на автобус? Что тогда? Как он с этим справится? И что, если она кому-нибудь писала? Кому-нибудь, кто будет не прочь заработать, продав историю Шелби бульварным газетам?

Существовало много причин, по которым Куинну следовало проверить содержимое сумочки Шелби. Множество, и ни одной достойной, кроме той, что он волновался за нее.

Куинн взял губную помаду, компакт-пудру, золотую ручку, солнцезащитные очки от «Паломы Пикассо» в красном футляре, тончайший льняной платочек, в уголке которого темно-розовым была вышита первая буква ее имени. Долго смотрел на кошелек Шелби, повертел его в руке, потом сказал себе, что переигрывает и лезет в чужие дела. И положил кошелек в сумочку, так и не заглянув в него.

В последний момент, когда Куинн уже собирался поздравить себя с этичным поведением, он нащупал плотную бумагу в отделении на молнии.

И поддался искушению.

Через час, заплатив штраф за превышение скорости на Пенсильванской платной автостраде, он вошел в дверь Тейтов, не дожидаясь, пока дворецкий откроет ее до конца, и устремился в гостиную.

— Где он? — без предисловий спросил Куинн, увидев только двух Тейтов и Джереми Рифкина, напоминавших статуи в ожидании голубей, которые прилетают на ночлег.

— Вы имеете в виду Паркера? — вежливо осведомился Сомертон.

— Да. — Куинн вдруг сообразил, что сжал кулаки. — Да, именно его я имею в виду, все правильно. Паркера Уэстбрука долбаного Третьего. Где он?

— О Боже, местное население обеспокоено, — заметил дядя Альфред, налив и подав Куинну скотч. — Вот, юноша, думаю, вам это не помешает.

Куинн покачал головой:

— Нет, спасибо.

— Значит, не помешает мне. — Дядя Альфред пошел назад, потягивая скотч.

— Сомертон, кажется, мистер Делейни чем-то расстроен, — заметил Джереми, словно только он догадался, что Куинн вот-вот взорвется. — О, пожалуйста, не дайте ничему случиться с нашей дорогой Шелби.

Куинн всмотрелся в лицо Сомертона и увидел только заботу о сестре. Он подозревал Сомертона, думал, что это он тот самый человек, хотел проверить все возможности, прежде чем стереть Уэстбрука в порошок.

— С Шелби все в порядке, — сообщил Куинн и увидел, что Сомертон успокоился. — Но у нее неприятности.

— О Боже мой! — воскликнул Джереми, всплеснув руками. — Я так и знал! Сомертон, разве я тебе не говорил? У нее неприятности. — Он посмотрел на Куинна. — Как же получилось, что у Шелби неприятности, мистер Делейни? Мы полагали, что она работает в первоклассном заведении.

— Это деньги? — спросил Сомертон. — Вы сказали, что мы не можем исправить ту ошибку с кредитной карточкой, но если дело в деньгах, если сестра в отчаянном…

— Дело не в деньгах. Между прочим, вы можете гордиться сестрой. Она каждый день ходит на работу, получает зарплату и не транжирит ее, как, видимо, ожидал от нее Уэстбрук. Но кто-то… — Куинн помолчал и продолжил: — В городе есть кто-то еще, кто следит за ней. А теперь ответьте мне, это вы послали следить за мисс Тейт еще одного телохранителя? Случайно, не частного сыщика?

— Это сделал я, Делейни, — сказал Паркер Уэстбрук Третий, по-театральному эффектно входя в комнату, как, видимо, делал при любой возможности. На нем был сшитый на заказ синий костюм в тончайшую белую полоску, девственно белела под старым школьным галстуком рубашка. Он щеголял загаром и улыбался, а у Куинна просто чесались руки стереть его в порошок.

— Паркер! — Сомертон подошел к нему и поздоровался. — Ты послал частного сыщика следить за Шелби? Но мы же договорились…

— Нет, — перебил его Уэстбрук, — ты договорился. Не я. Это была позорная капитуляция перед… перед вашим наемником, и я решил не иметь с этим ничего общего. Боже мой, Сомертон, я ее жених, а вы даже не сказали мне, куда она убежала. Поэтому я нанял собственных детективов. Высшего класса, с прекрасными рекомендациями. Они проследили Шелби до этого жуткого местечка под названием Восточный Вапанекен, где она работает в какой-то забегаловке, и это противоречит отчету вашего человека. У нее длинный рабочий день, вероятно, при минимальной зарплате.

— При минимальной зарплате, — повторил, содрогаясь, дядя Альфред и сопроводил эти слова хорошим глотком скотча.

Сомертон посмотрел на Куинна,

— Мне казалось, вы говорили…

Куинн взмахнул рукой, отметая слова Уэстбрука. Черт побери, этот тип заставил его оправдываться.

— Это прекрасное место, мистер Тейт. Дело поставлено хорошо, и всего в двух кварталах от дома, где мисс Тейт живет в квартире с мисс Василковски. Я стал завсегдатаем ресторана, кроме того, поселился напротив мисс Василковски, поэтому мисс Тейт находится под моим наблюдением и защитой двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.

— Двадцать четыре-семь, — повторил дядя Альфред, направляясь к столику с напитками. — Все под контролем. Люблю таких, как он. Он мачо, а, Джереми?

— Да, дядя Альфред. — Джереми закатил глаза. — Настоящий мачо. Я весь горю.

Куинн слушал этот короткий обмен репликами, собираясь с мыслями. В основном эти мысли вращались вокруг желания дать Уэстбруку пинка под зад, чтобы он вылетел в одно из этих огромных — от пола до потолка — окон тейтовского особняка, но он овладел собой и обуздал свои инстинкты, хотя очень сожалел об этом.

— Я хочу, чтобы их отозвали, Уэстбрук. — Куинн сосредоточил внимание на этом человеке, пытаясь не замечать дядю Альфреда, который держал графин с бренди возле уха и приговаривал:

— Все под контролем. Все под контролем.

— Нет, — ответил Уэстбрук, скрестив руки на груди и самодовольно ухмыльнувшись. Что-что, а отличить самодовольную ухмылку от простой Куинн умел.

— Послушайте, Уэстбрук. Сегодня утром я засек вашего человека. Это заняло у меня десять секунд. Этот парень слился с местным пейзажем, как зебра с красным холстом. Как вы полагаете, сколько пройдет времени, прежде чем мисс Тейт догадается, что кто-то приставил к ней соглядатая?

Куинн не упомянул о письме, не стал бы упоминать о нем ни за что на свете. Во-первых, Сомертон тут же помчался бы в Восточный Вапанекен и сам препроводил бы сестру домой, чего меньше всего хотела Шелби, а также Куинн. Во-вторых, что-то было в этом письмеце фальшивое, слишком претенциозное, слишком бьющее в точку, и он решил выяснить, кто за ним стоит. В-третьих, Куинн надеялся, что это Паркер Уэстбрук Третий. Как же он надеялся, что это Уэстбрук!

Он очень не хотел, чтобы это были завсегдатаи, единственные его другие подозреваемые, явно не сомневавшиеся, что Шелби слышала их разговор об устранении мэра. Шелби имела множество достоинств, и девять десятых из них были чудесны, но по ее лицу можно было бы читать даже во мраке ночи. По тому, как она улыбалась им, как смотрела на них, завсегдатаи не могли не догадаться, что она знает об их замысле. Или мечте. Куинн не очень-то верил, что они занимаются чем-то еще, кроме мечтаний. И вообще — Амелия Бробст? Это смехотворно.