Невеста Единорога - Майклз Кейси. Страница 37

Если бы только ее перестало трясти, если бы она не боялась, что потеряет сознание или что ее стошнит прямо на эту чудесную постель. Если бы Морган пришел сейчас, пока ее еще не оставила надежда, что он сможет полюбить ее.

Словно в ответ на ее молчаливую мольбу дверь спальни отворилась, и Морган в темно-синей пижаме вошел в комнату.

— Добрый вечер, жена, — приветствовал он ее тоном, свидетельствовавшим о том, что его настроение не улучшилось. — Как это благоразумно с твоей стороны — находиться там, где ты и должна быть. А я, глупец, продолжал питать надежду на то, что ты будешь препятствовать исполнению мной супружеского долга с оружием в руках.

Каролине казалось, что она ждет мужа. Это была ошибка. Она не хотела, чтобы он здесь находился. Тем более в таком настроении. Она хотела, чтобы он ушел, даже если он возненавидит ее за это. Она подняла подбородок, надеясь, что выглядит достаточно дерзкой, и мягко проговорила:

— Зачем я стала бы так поступать, ваша светлость — мой муж, если теперь у меня есть все, о чем я мечтала? Богатство, положение в обществе, имя. Я разыгрывала из себя неуступчивую невесту, чтобы вызвать симпатию вашего отца, но я не вижу причин проявлять неуступчивость теперь, когда я добилась всего, чего хотела. Персик всегда говорила, что мне не составит труда заработать себе на жизнь, лежа на спине. Выходит, она была права. Итак, иди ко мне, мой дорогой супруг, и подари мне ребенка, чтобы я закрепила за собой титул маркизы.

Она с трудом выдавила из себя улыбку, борясь с желанием погрызть ноготь и ожидая от Моргана взрыва гнева, после которого он выйдет из спальни. И оставит ее в одиночестве и в безопасности.

Но он не ушел. Он долго стоял неподвижно, молча глядя на нее; она уже готова была заплакать.

— Это все, моя крошка, или ты запланировала что-нибудь еще? — спросил он наконец, подходя к кровати. — Сегодня утром Ферди клялся и божился, что был просто маленькой птичкой, на свой страх и риск нашептавшей кое-что на ухо моему отцу. Признаться, я тогда сильно сомневался в его правдивости — до тех пор, пока ты не разразилась этой забавной тирадой. Но Ферди говорил правду: ты не хотела заманивать меня в ловушку.

— Но я это сделала! Я это сделала! — быстро воскликнула Каролина. — Я… Я сознательно пыталась соблазнить тебя, а потом подговорила Ферди рассказать обо всем его милости. Я это сделала! Ты слишком нуждался во мне, чтобы выгнать меня, пока твои планы не осуществились. Но потом ты уволил бы меня, как любую другую наемную работницу. Ты мог бы даже оставить меня без коттеджа.

— Или без содержания. Поскольку здесь нет Ферди, чтобы подчеркнуть это обстоятельство, я сделаю это за него. Если только он не прячется на подоконнике за занавеской. Он большой любитель подслушивать и подглядывать, наш предприимчивый маленький друг Ферди. Не поискать ли мне его за шторой?

Морган сидел теперь на краю кровати не более чем в двух футах от нее. И он улыбался. Каролина почувствовала, что ей сдавило горло.

— Ты не хочешь меня. Я для тебя ничто. Я не человек. Ты женился на мне только для того, чтобы сделать приятное своему отцу. Ты даже не хочешь, чтобы о нашем браке было объявлено. Ферди предупреждал меня об этом. А когда твой план будет выполнен, ты разведешься со мной — об этом сказала мне тетя Летиция. Ты — маркиз, и тебе потребуется разрешение принца-регента. Но он поймет. Он и сам хочет развестись. Но подумай, Морган! Если мы… если мы с тобой… если у нас будет ребенок…

— Если у нас будет ребенок, моя дорогая, он останется у меня, — заявил Морган, вставая и поправляя одеяло; узел пояса его пижамы был почти развязан. И, черт бы его побрал, он все еще улыбался!

— Ты не будешь так жесток. — Дыхание Каролины прервалось. Ей трудно было поверить, что стоявший перед ней бессердечный человек и есть Морган Блейкли, который несколько месяцев назад приехал в Вудвер и пил с тетей Летицией воображаемый чай.

Морган нахмурился и покачал головой:

— Нет, детка, я этого не сделаю. Теперь мы женаты, на счастье или на беду. Я не могу делать вид, что не хочу тебя. Я понял это, когда сегодня скакал на лошади. Мне нужна жена. Мне нужен наследник. Больше всего на свете я хочу иметь привлекательную и любящую женщину в своей постели. А ты такая и есть, Каро, вне всякого сомнения. Тем более, что теперь я знаю, что ты не подстраивала мне ловушку.

— Но ты не любишь меня. — Каролина знала, что вот-вот разрыдается и предстанет перед ним как круглая дура.

— Но в этом-то и заключается особая прелесть. Ты меня любишь; так ты, по крайней мере, сказала, хотя вечером того же дня отказалась от своих слов. Любовь сделает тебя уступчивей во время нашего пребывания в Лондоне. Мой отец в данный момент относится ко мне весьма терпимо, хотя он никогда не полюбит меня так, как ты. Да, леди Каролина, я могу сказать, что здесь вышел победителем.

Единственная слезинка скатилась по щеке Каролины, но она не стала ее утирать.

— Я не хочу тебя, Морган. Во всяком случае, таким, какой ты сейчас, — сказала она, чувствуя, что начинает умирать. — Я была дурой — мечтательной дурой. Я должна была отказаться выполнять требование твоего отца. Мне надо было сбежать. Я не хочу быть твоей женой. Не теперь. Не так.

— Но это все, что я могу предложить тебе сейчас, крошка, — сказал Морган, сняв пижаму; его обнаженное тело отливало золотом при свете стоявшей на ночном столике свечи. Он положил руку на ее плечо, и жар его тела проник сквозь тонкую ткань ее ночной рубашки.

— Я обещаю тебе, Каролина, что на этот раз тебе будет еще лучше, чем тогда.

Ее нижняя губа начала дрожать, когда он уложил ее рядом с собой. Ее голова и плечи погрузились в подушки, а тело напряглось, когда он начал расстегивать пуговицы ее ночной рубашки. Она не могла не только сопротивляться, но даже пошевелиться. Он был ее мужем, и она любила его.

— Не плачь, Каро, — прошептал он ей на ухо; от его теплого дыхания она задрожала. Ее глаза закрылись, когда его рука скользнула под рубашку, обхватила ее грудь, начала мягко ласкать ее напрягшийся сосок.

— Да, Каро, да. Ты рождена для этого, моя прекрасная девочка. Я знал это с самого начала. Знал, но пытался сдержаться. Но теперь в этом нет никакого смысла. Ты предназначена для того, чтобы получать наслаждение и дарить его.

— Морган, я…

— Нет, нет, Каро. Не надо ничего говорить. Идем со мной, моя Каро, предадимся наслаждению. Хотя бы этого у нас никто не отнимет.

Каролина еле слышно охнула, когда почувствовала, что на ней уже нет ночной рубашки; она вспомнила обнаженное тело Моргана и подумала, что сейчас все будет иначе. На этот раз он тоже получит удовольствие. Будет ли она плакать от боли, как та девушка в Вудвере, или ликовать, как те бедные умалишенные, которые, как животные, кусали и царапали своего партнера, приветствуя его проникновение в свое тело?

Тело Моргана было прекрасным; оно не походило на тела мужчин, которых она видела обнаженными и охваченными похотью в Вудвере, таких, как Боксер, огромное уродливое тело которого внушало ей отвращение.

У Моргана был плоский живот, его ноги были длинными и стройными. Ее щеки запылали, когда она осознала, что хотела бы увидеть его снова, чтобы запомнить всего целиком.

«О Боже, как низко я пала!»

Ей было холодно, но Морган накрыл ее своим телом, так, чтобы было удобно ласкать руками ее груди, время от времени дразня их прикосновениями языка.

Теперь он молчал, молчала и Каролина. Ее переполняли чувства, которые она уже ранее испытала, и она была рада их возвращению. Ее страхи рассеивались под волнами желания.

И любви. Каролина знала, что она любит Моргана Блейкли. Она любила его, когда они сидели рядом, читая книги. Она любила его, когда он начинал покашливать за столом, давая ей понять, что она взяла не ту вилку. Она любила его, когда его взор затуманивался оттого, что его отец обращался с ним как с нежеланным гостем в доме. Она любила его, когда он учил ее ездить верхом, терпеливо придерживая свою лошадь, пока она не освоилась в седле. Она любила его за то, что он вызволил ее из Вудвера, за надежную крышу над головой.