Королева - Майлз Розалин. Страница 26

— Хантингдоном? — Достойный пэр, который исполняет свой долг, не более. — Хантингдоном?!

— В нем течет кровь Плантагенетов, мадам.

— Это в нем-то? Жалкая капля — всего лишь титул, и тот более чем двухсотлетней давности. Потомок младшего сына третьего Эдуарда в седьмом колене! — бушевала я. — Нет, уж если до этого дойдет, пусть меня сменит кто-то из вас, человек, отмеченный собственными заслугами, личным мужеством!

И прежде всего один!

Они знали, что я говорю о Робине. Брови Норфолка поползли к бархатной шапочке, лицо исказилось злобой. Робин холодно смотрел на него поверх стола, под столом оба теребили рукоятки мечей.

— Кто-то из нас?..

Сесил выдержал паузу, достаточную, чтобы в ней прозвучала угроза, и у меня заныло сердце. Господи, я и позабыла, как ненавидели они Робина, когда я впервые приблизила его к себе. Теперь я вернула ему свою благосклонность, даже назвала наследником, в своем, как они полагали, предсмертном бормотании — новая попытка заговорить о нем как о преемнике заставит всю старую аристократию взяться за оружие, разрушит мир в стране, вызовет гражданскую войну.

И то же ждет любого из лордов, кто захочет стать primus inter pares, первым среди равных, возвыситься над другими. Но уж коли не Робин, то уж и не этот скучный граф с семикратно разбавленной кровью Плантагенетов в жилах!

— Нет, не Хантингдон, — проговорила я, обиженная за Робина, оскорбленная за себя, — и не Екатерина!

Длинное постное лицо Норфолка скривилось в подобии усмешки.

— Тогда выходите замуж. Ваше Величество!

И подарите нам своего собственного наследника!

Наследование, наследование! Мария вновь наседала. «Огорченные отменой нашей с Вами, дражайшая сестрица, встречи в Йорке, — писала она изящным наклонным почерком (к своей досаде, я обнаружила, что пишет она почти не хуже моего), — мы тем не менее надеемся из Ваших собственных уст услышать признание наших прав». Иначе, добавляла она почти незавуалированную угрозу, ей придется поискать мужа, который эти права отстоит.

— Мужа! — сказала я Робину насмешливо. — Да весь свет знает, что ее хваленый брак с доном Карлосом, который принес бы ей войска для вторжения на нашу землю, как не двигался с места, так и не двигается!

Робин нахмурился:

— А что, если бы вы, мадам, убедили ее выйти за человека, которого сами выберете, — не за нашего врага, а за того, кто скорее укрепит ее право наследования?

Я взглянула на него. Меня осенила мысль, такая простая, такая прекрасная…

— Да, Робин!

…дать Марии в мужья человека, на которого я смогу положиться… достаточно волевого, чтобы держать ее в узде… со временем посадить на английский престол его сына… наша любовь была уже такова…

Я, сверкая глазами, взяла его за руку:

— Робин… а что, если я сделаю вас королем Шотландским?

Глава 13

Женить Робина на Марии?

Неужели я это всерьез?

Она так и не поверила.

— Английская королева предлагает мне своего конюшего?! — визжала она в лицо моему послу Рандольфу.

— Он — член совета, вельможа и ближайший сподвижник королевы, — непреклонно отвечал сэр Томас, — человек, которого Ее Величество всей душой желали бы видеть рядом с Вашим Величеством на шотландском — или английском — престоле.

Лакомая наживка для алчной Марии! Она отправила ко мне собственного посла, сэра Джеймса Мелвилла, по лютой зиме, по снегу, прощупать мои намерения. Я встретила его в Уайтхолле притворно-светской улыбкой, под стать его собственной. Я им покажу — и ему, и ей!

«Сюда, сэр Джеймс!»

По крайней мере, мой новый придворный кавалер, высокий и пригожий Хаттон, на голову возвышался над коротышкой-шотландцем! Мы покажем этим беспокойным соседям их настоящее место! Я провела его через королевские покои в опочивальню.

— Смотрите, сэр!

Рядом с моей парадной постелью, убранной пышным алым шелковым балдахином, стоял изящный наборной работы кабинет в рост человека. На нем были выложены буквы ER под моим гербом, увитым розами Тюдоров и дубовыми листьями, инкрустированными слоновой костью, черным деревом и перламутром. Я распахнула дверцы на хитрых латунных петлях. За ними были другие дверцы, дальше ящички, в них Другие ящички, и так далее, и так далее.

— Смотрите! — кричала я, воодушевляясь, распахивая дверцы и выдвигая ящички. Я вытащила дивную нить белоснежного жемчуга, золотое деревце с изумрудными листиками, пригоршню алмазов, рубин с перепелиное яйцо — отец держал его у изголовья — и еще, еще…

— Все это достанется вашей хозяйке… со временем!

Незачем было добавлять: «Если она сделает по-моему!»

Однако зоркого Мелвилла не ослепили побрякушки, пусть самые великолепные. Словно аист, он видел рыбку за милю.

— А это что, мадам?

— Это? — Я деланно рассмеялась. — Так, ничего!

Но прежде чем я успела его остановить. Мелвилл запустил руку в ящик и расхохотался.

— «Портрет моего лорда»? — прочел он в притворном изумлении. — Кто же ваш лорд, госпожа?

Отнекиваться было бесполезно. Собрав все свое высокомерие, я взяла у него завернутый в бумагу пакетик и вынула оправленную в золото миниатюру. Мелвилл даже не удосужился разыграть удивление:

— Да, мадам, лорд Роберт — настоящий красавец, Ваше Величество не зря удостоили его своей близости.

Близости?

Духовной или телесной — на что он намекает?

Как ловко он насмехается — оскорбляет, будто и не оскорбляя!

— Лорд Роберт — мой лорд в той же мере, что и все остальные мои лорды — не более чем ближайший друг и брат!

— И моя королева не станет отнимать у Вашего Величества, — проворковал он, глядя притворно-чистыми, словно вода над галькой, глазами, — человека, которого вы называете братом и ближайшим другом. Она добивается лишь того, что причитается ей по праву.

Ах эти скользкие шотландцы! Мой лорд — вот что ей причитается!

— Так она отвергает лорда Роберта?

Мелвилл вкрадчиво улыбнулся:

— Отнюдь, мадам. Как сестра вашей милости и ближайшая наследница, моя королева не хотела бы огорчать вас своим браком! Но что один мужчина для прекрасной королевы, которую должны осаждать тысячи?

Зеркало, зеркало на стене…

Я не устояла перед искушением.

— Насколько красива ваша королева? Как я?

Он деликатно кашлянул в ладошку.

— Она… — помолчал он, — прекраснейшая королева Шотландии, как вы — прекраснейшая королева Англии.

Хмм.

— Она так же бела лицом?

— Чуть смуглее, мадам, но все равно очень привлекательна.

— Но кто из нас красивее?

Сэр Джеймс привычным жестом отбросил со лба серебристую прядь.

— Сам Парис, — легко отвечал он, — вынесший знаменитый суд трем богиням, встреть он вас и мою хозяйку, не знал бы, какой из королев вручить золотое яблоко.

Хмм!

— Какого она роста? Выше меня?

— О да, мадам.

Наконец-то я заставила его признать за ней недостаток!

— Значит, она чересчур рослая — ведь я не слишком высока и не слишком низка!

— Тем легче вам подобрать мужа себе по росту.

Я покачала головой:

— Я не чувствую склонности к супружеству.

Будь моя воля, я бы осталась как есть — королевой-девственницей. Но если ваша королева, которая могла бы стать моей любезной наследницей, вздумает угрожать мне мужем-иноземцем, придется и мне подумать о браке!

Он рассмеялся неожиданно звучным, сочным смехом:

— О нет, мадам, что бы ни делала моя королева, вы о замужестве не помышляете! Вы слишком горды, чтобы покоряться; вы считаете, что в браке станете всего лишь английской королевой, тогда как сейчас вы и королева и король!

Я сверкнула глазами. Он поспешил загладить впечатление:

— Но не тревожьтесь, миледи, моя королева и не думает вам угрожать! Она понимает, чем будет вам обязана, когда вы назовете ее своей наследницей!

Что ж, в этом было свое утешение. Сэр Джеймс обещал, что Мария не выйдет замуж, без моего согласия, если я открыто признаю ее наследницей английского престола. Неплохо — если истинным наследником станет сын Робина! Мы с Марией, почитай, ровесницы. Наверняка я ее переживу, и речь идет о следующем поколении.