Пропавшая сестра - Рид Томас Майн. Страница 22

С этим человеком я пробыл на корабле семь лет. Если бы я был его собственным сыном, то он не мог бы с большим рвением и старанием заниматься моим образованием и умственным развитием. Всеми своими знаниями и воспитанием я обязан исключительно этому благородному человеку.

Мне было около двадцати одного года, и я был уже старшим офицером на корабле. Мы возвращались из Кингстона с большим грузом, как вдруг поднялся сильный ветер. Уйти от приближающейся бури нам не удалось. Буря разразилась ужасная и с каждой минутой все более и более усиливалась. Мы начали уже терять всякую надежду на спасение и стали готовиться к смерти. Громадная волна хлынула вдруг на корму и унесла с собою капитана и двух матросов. О спасении их нечего было и думать. Все трое погибли. После этого буря стала утихать, и корабль был спасен. Но я лишился своего покровителя, которого любил не меньше, чем отца. Я опять остался один на белом свете.

Я принял команду над кораблем и благополучно привел его в Ливерпуль. Корабль достался дальнему родственнику погибшего капитана, богатому ливерпульскому купцу. Благодаря одному приятелю нового собственника корабля, я был рассчитан и получил несколько фунтов стерлингов причитавшегося мне жалования.

В это время в Австралии открыли золотые россыпи. Масса народа устремилась туда в погоне за богатством. Я решил тоже попытать счастья и нанялся на один бриг, отправлявшийся в Мельбурн, в качестве второго помощника. На бриге было более сотни пассажиров. Среди них был один обанкротившийся лондонский купец. Он направлялся в страну золота с громадным запасом гордости и с очень небольшим запасом денег. Его сопровождали жена и прелестная дочь. Для меня эта юная мисс была самым прекрасным, самым очаровательным существом на свете. Я безумно в нее влюбился. Я находил тысячу поводов, чтобы поговорить с нею, когда она бывала на палубе, и провел много счастливейших минут в беседе с нею. Моя страсть все сильнее и сильнее разгоралась. Я был совершенно счастлив, когда узнал, что у меня нет соперников, и что моя любовь находит отголосок в ее сердце.

Вскоре я увидел, что мои постоянные беседы с молодой девушкой стали очень неприятны ее гордому отцу. Он приказал своей дочери отбить у меня раз и навсегда желание сблизиться с нею. Я решился переговорить с ее отцом. При встрече с гордым англичанином я попросил его объяснить причины такого отношения ко мне. Но он счел излишним вступать со мной в какие-либо объяснения, а заявил просто, что его дочь мне не пара, что я всего лишь матрос!

В тот же вечер, когда произошло это тяжелое для меня объяснение, случилось другое событие. Капитан нашего брига был человеком грубым, невоспитанным. Он обратился ко мне в присутствии пассажиров, в числе которых была и моя любовь, с грубым замечанием, оскорбляющим мое достоинство. Я не мог это перенести и ответил ему резко и колко. Капитан пришел в ярость и ударил меня по лицу. Я не помню, что произошло дальше. Знаю только, что капитан лежал почти без сознания. Его с трудом вырвали из моих рук. Я же очутился закованным в кандалы в тюрьме.

По прибытии в Вильямстон, нашу первую остановку, меня судили и приговорили к двум месяцам тюремного заключения. Я сделал неудачную попытку бежать, за что мне прибавили еще два месяца. Получив свободу, я поспешил в Мельбурн. Там я разузнал адрес купца, надеясь найти случай повидаться и побеседовать с его прекрасной дочерью. Мне посчастливилось застать молодую девушку вместе с ее матерью. К моему удивлению, ее мама встретила меня самым сердечным образом. Оказалось, что старый купец умер через месяц после прибытия в Мельбурн. Его вдова и дочь остались без всяких средств и принуждены были зарабатывать себе пропитание личным трудом.

Молодая девушка любила меня. Препятствием к нашему браку был только недостаток средств. Я отправился на прииски. Теперь я возвращаюсь с достаточным количеством золота, так что могу обеспечить безбедное существование моей будущей жене и ее матери. Мы вернемся на родину в Англию, и на корабль эта барышня вступит уже в качестве моей жены».

Такова была история Билла-Матроса.

34. МОЙ БРАТ ВИЛЬЯМ

На следующее утро я встал очень рано и отправился в палатку Олифанта, чтобы попрощаться с ним и его товарищем Биллом.

Мы все трое пошли в гостиницу распить на прощанье бутылочку винца.

– Один вопрос, – сказал Билл, обращаясь ко мне, – я его давно хотел задать вам. Я слышал, что вас зовут Роланд. Вы извините мое любопытство, но у меня на то есть серьезные причины. Скажите, как ваша фамилия?

Этот вопрос вдруг произвел могущественное действие на мои мысли. Внезапно у меня явилось предчувствие, почти уверенность, что я нашел своего брата! В этом чувстве было что-то инстинктивное.

– Моя фамилия, – сказал я в ответ на его вопрос, – такая же, как и ваша. Ведь ваша – Стоун?

– Да, – ответил он, – я – Вильям Стоун.

– Тогда мы братья.

– Вы – Роланд Стоун! – воскликнул Билл, заключая меня в объятия. – Как странно, что я не задал этого вопроса, когда в первый раз услышал, что тебя зовут Роландом!

«Слон» был поражен не меньше нашего таким открытием. Бесконечное изумление выражалось на его добродушном лице.

Мы решили ехать все вместе в Мельбурн. Времени осталось немного. Мы успели только взять билеты и сесть в дилижанс.

Мой брат и я всю дорогу до Мельбурна говорили без умолку. Я спросил его, известно ли ему, что наша мать последовала за мистером Лири в Австралию?

– Да, – сказал он, – я знал, когда меня бросили в Ливерпуле, что она повсюду будет следовать за этим зверем. Я предполагал, что она так и сделает.

– И ты никогда не старался разыскать ее, когда был в Сиднее?

– Нет, – сказал мой брат торжественным тоном. – Когда она меня бросила в Ливерпуле, чтобы следовать за этим злодеем, я понял, что потерял мать. И решил, что с тех пор для меня совсем не существует матери.

– Но, порешив так, не попытался ли ты разыскать хотя бы сестру Марту? Неужели же ты оставил бы колонию, не сделав никакой попытки что-нибудь узнать о сестре?

– Бедная маленькая Марта! – воскликнул Вильям, – она была прелестным ребенком. Я желал бы, действительно, увидеть ее опять. Попытаемся оба найти ее. Я уверен, что, если мы ее найдем, нам не придется стыдится за нее. В детстве она была маленьким ангелом, и я убежден, что она такой осталось до сих пор. О, как бы мне хотелось увидеть снова Марту! Но только скажу тебе по правде, Роланд, я нисколько не стремлюсь снова увидеть нашу мать.

Тогда я сообщил моему брату последние события и рассказал ему историю нашего семейства, насколько сам был с нею знаком.

За все время нашего путешествия мы едва успели перекинуться словечком с нашим товарищем «Слоном» и несколько раз извинялись перед ним.

– Не обращайте внимание, – сказал великодушный Олифант, – я так же счастлив, как и вы. Я вас обоих считаю за своих друзей и теперь радуюсь вашему счастью.

Прибыв в Мельбурн, мы все трое остановились в одной гостинице и тотчас же отправились в магазин готового платья, чтобы нам можно было показаться в приличных костюмах на улицах города. Особенно спешил и волновался Вильям, и на это у него были свои причины. Он намеревался провести этот вечер в обществе своей будущей жены и ее матери. Сейчас же после обеда он от нее ушел.

На следующей день брат пригласил меня пойти с ним вместе к его будущей жене и ее матери. Они жили в маленьком домике. Когда мы пришли, дверь нам открыла прелестная молодая девушка, которая, встретив моего брата приятной улыбкой, сейчас же скрылась. Мы вошли в гостиную, и мой брат представил меня миссис Морелль.

Вскоре вошла в гостиную и молодая леди – будущая жена брата. Сара Морелль была прелестная девушка. Красотой она, конечно, уступала моей потерянной Леоноре, но была так же мила, как моя сестра Марта.

Возвратившись домой, мы застали Олифанта в весьма скверном настроении. Дело в том, что дела его затянулись в Мельбурне несколько дольше, чем он этого хотел, и выехать в Сидней он мог только на третий день. Мы посоветовались с братом и решили, что я поеду в Сидней вместе с Олифантом. Там я разыщу Марту и вернусь обратно в Мельбурн вместе с нею.