Группа риска - Майоров Сергей. Страница 42

Толя отвернулся в сторону, к телевизору, но, как оказалось, наблюдать за перемещениями усатых насекомых было гораздо интереснее. «Ящик» с трудом издавал какие-то звуки и уже не мог выдавить из себя хоть какое-то изображение.

Явился еще один гость и сразу заглянул на кухню, где разговор пошел на еще более повышенных тонах. Толя полез за сигаретами, и рука наткнулась на пакет с отобранной у Ишака «травкой». Хранить ее при себе, пожалуй, не стоило — мало ли какой народ еще придет. Положить его где-то в комнате явно не представлялось возможным, и Толя вышел в коридор.

Санузел в квартире был совмещенным и, в отличие от остальных помещений, плотно заставлен всякой рухлядью. Если унитазом еще пользовались, то о назначении ванны давно и прочно забыли, и теперь она представляла собой нечто среднее между мусорным ведром и корзиной для грязного белья. Внутренняя защелка на двери отсутствовала, и Толя постарался избавиться от пакета побыстрее, настороженно прислушиваясь к доносившимся из коридора звукам. Особо мудрствовать он не стал. Под ванной оказалось множество коробок и ящиков, как чем-то заполненных, так и абсолютно пустых. В один из них Толя засунул пакет. До утра его никто не должен был тронуть, а большего и не требовалось.

В течение следующего часа пришли еще трое, и вся компания оказалась в сборе. Двоих, пришедших последними, Толя хорошо знал, а остальные были незнакомы. Постепенно все, кроме Толи, перекочевали на кухню и занялись изготовлением того, ради чего собрались. Толю никто не звал, но он на это и не напрашивался. Некоторое время назад он попробовал, дважды, уколоться «черным», но ему не понравилось — видимо, слишком сильны гены родителей-алкоголиков. Выбрав наименее расшатанный стул и отрегулировав, насколько возможно, телевизор, Толя уселся, смастерил себе «косячок» и с наслаждением закурил.

Через несколько минут Выдра зашла в комнату, взяла из стенки упаковку с одноразовыми шприцами и вернулась на кухню. Видимо, готовили они не из маковой соломы, а из «ханки», и процедура заняла немного времени.

Толя докурил «беломорину» с марихуаной, затушил окурок о каблук и бросил под кровать. Тревожные мысли покинули голову, и он впервые за последнее время ощутил некоторое подобие умиротворенности. Но вдоволь насладиться этим приятным ощущением ему не дали.

Что-то произошло. С треском ударилась о стену входная дверь, в коридоре раздался топот многих посторонних ног, и на кухне отчаянно завизжала Выдра. Наркотик притупил инстинкт самосохранения, и Толя, вскочив со стула, дальше действовал слишком медленно и был остановлен на полпути к окну. Карев без особого труда повалил его на пол и надел наручники.

— Здравствуй, Толя, — почти ласково сказал он.

Толя сердито сопел и терся лбом о грязный линолеум. Радости от встречи он не испытывал, но в глубине души воспринял случившееся с некоторым даже облегчением. Теперь, по крайней мере, появилась какая-то определенность. Не придется больше бегать, и решать теперь за него все будут другие. Жалко только, что пришли за ним именно сегодня. Или хотя бы до утра подождали.

Наркоманы не оказали никакого реального сопротивления, за исключением Выдры, которая попыталась плеснуть в Николаева кипятком. Но ее попытка так и осталась попыткой, и через пару минут вся приунывшая компания была рассажена по-одному, и опера приступили к осмотру квартиры. Приготовленный раствор уже успели употребить, о чем красноречиво говорили внешний вид задержанных и гора пустых шприцов, и найти в квартире что-либо запретное никто теперь не рассчитывал.

— Долго мы ждали, — шепотом сказал Николаеву один из местных оперов. — Я думал, они из «сена» будут делать, тогда бы как раз вовремя успели, а у нее рука бы не поднялась раствор слить… Видимо, «ханка» у нее была… Только теперь, если чего и осталось, то хрен найдешь.

Немного оклемавшаяся Выдра думала примерно то же самое. Зная, что наркоты или «паленых» вещей найти не смогут, она понемногу успокаивалась и терпеливо ждала, когда незванные гости убедятся в бесплодности очередной своей попытки и уберутся. Двое приглашенных в качестве понятых соседей, поначалу воспринявших происходящее с болезненным любопытством, зевали все чаще и демонстративно поглядывали на часы. Больше всех нервничал один из гостей Выдры, который уже два года находился в федеральном розыске за серию квартирных краж. Удобного момента для побега не представлялось, но он продолжал с надеждой измерять взглядом расстояние до окна и ерзать на стуле. По причине нехватки наручников его руки остались свободными, и это давало некоторые шансы на успех.

Но вечер, видимо, был полон сюрпризов. Одно и то же событие может быть радостным для одних, иметь крайне печальные последствия для других и оставить абсолютно равнодушными третьих. Так и произошло, когда один из оперов заглянул в санузел и после недолгих поисков извлек из-под ванной пакет с марихуаной. Воцарилась пауза, во время которой люди, которых эта находка хоть как-то затрагивала, осмысливали происшедшее.

— Подкинули, менты позорные, — объявила Выдра, но голос ее прозвучал так неуверенно, что продолжать она не стала и задумалась, не могла ли сама когда-нибудь принести этот злосчастный пакет, спрятать и забыть.

— Да уж, конечно, на свою зарплату купили и принесли. Давай, Шурик, пиши протокол.

Нескольких задержанных, кто заведомо не представлял никакого интереса, после составления протокола и взятия кратких объяснений, отпустили с миром. Выдру, Толю и еще двоих посадили в «УАЗик» и повезли в отделение.

По причине позднего времени дверь в отделение была заперта. Пока один из оперов стучал в окно и жал кнопку неработающего звонка, квартирный вор, дождавшись своего часа, выпрыгнул из «стакана» «УАЗика» и побежал по улице.

— Стой, стрелять буду! — заорал Карев, но даже доставать пистолет не стал. Стрелять в такой ситуации можно только полицейским в американских боевиках. — Стой, сука!

Николаев и еще двое кинулись вдогонку. Вор обернулся, увидев приближающиеся фигуры оперов, и изо всех сил рванул вперед, где маячила перед ним свобода. Возможно, он смог бы убежать. Когда затылок ощущает спертый камерный воздух, а перед глазами прыгают решетки, ноги сами собой приобретают необычную силу и выносливость. Вор бежал, все больше набирая скорость, увеличивая отрыв и почти не касаясь подошвами асфальта. Свобода была близка. Требовалось только добежать до перекрестка, а там уже можно было затеряться в сквере.

Но вечер, действительно, был полон сюрпризов, и вместо свободы, за углом на перекрестке оказался участковый, который возвращался в отделение с ужина.

— Держи его! — крикнул Николаев, и так весело начавшийся марафон оборвался. Изменять направление движения было уже поздно, и вор попытался протаранить участкового собственной головой. Маневр не удался. Увернувшись, лейтенант выхватил дубинку и рубанул беглецу поперек спины.

— Что ж ты бегаешь? — спросил Николаев, останавливаясь и переводя дыхание. — Думаешь, других дел нет, как за тобой гоняться?

— Да пос…ть приспичило, думал, не дотерплю…

Истерзанный наркотиками организм не выдержал, и беглец осел на руках у оперов. В отделение его пришлось буквально нести, и встретившаяся по пути женщина с лицом потомственного торгового работника проводила их подозрительным взглядом и громко высказалась по поводу ментовского беспредела, когда на улице хватают и избивают дубинками совсем не пьяных и вообще невиновных.

Родное 14-е отделение помочь автотранспортом не могло — кончился бензин, и дежурный «УАЗик» простаивал под окнами, а наряд выбегал на заявки пешком. Николаев и Карев собрались вести Толю своим ходом, но помогли местные опера, обрадованные свалившейся на них двойной удачей.

— Спасибо, — сказал Николаев, прощаясь с привезшим их водителем.

— Не за что, коллега. Вы нам больше помогли. За то, что помогли Выдру «приземлить», я бы вас на руках сюда отнес… Будет еще что интересное — звони! Пока!

— Счастливо.